– Опять тайны?
– Нет. Уже не тайны. Я думаю, что как раз сейчас наш Иосиф
Борисович объясняет вашему Эдуарду Александровичу, что именно нужно сделать.
Все очень просто. Мы отзываем иск и вообще закрываем эту кредитную историю,
списывая все долги. Более того, мы оплачиваем долг «Ростана» другому банку, я
имею в виду «Альфа-банк». Вы видите, мы выступаем в роли своебразных
благодетелей, решив не только простить все долги, но и выплатить их за компанию
«Ростан».
– Бескорыстно? – иронично уточнил Дронго.
– Где вы видели бескорыстных людей, – усмехнулась
Юна, – в наши дни бескорыстие не в чести. Это глупость, которую не могут
позволить себе деловые люди. К тому же у нашего банка тоже есть свои проблемы.
– Но вы списываете такой огромный долг и хотите уплатить
часть долга за «Ростан». Значит, есть конкретный повод?
– И очень весомый. Их завод, который они строят.
– Вы хотите забрать этот недостроенный объект и сами его
закончить? – не поверил Дронго. – Неужели вы действительно полагаете,
что сумеете так быстро окупить все затраты и покрыть долги «Ростана»? Никогда
не поверю.
– И правильно сделаете. Скажу вам больше. Мы вообще снесем
все, что там было построено.
– Тогда зачем вам все это? Хотя подождите. Я, кажется,
понял. Вам нужна земля под этим объектом? Верно?
– Вы умный человек, – радостно кивнула Юна, –
конечно, нужна земля. Почти четыре гектара. В соседнем городке немецкая фирма
планировала грандиозный завод по выпуску автомобилей. Уже разработанный и
утвержденный план застопорился из-за того, что военное ведомство не дало
согласие. Рядом какая-то военная база. А вот эти четыре гектара – идеальная
площадка для автомобильного завода. Тем более что железная дорога и шоссе
совсем рядом. Как вы думаете, сколько заплатят немцы за такую территорию? Я
полагаю, что цифры могут быть даже не семизначными.
– Теперь понятно, почему вы так давите на эту компанию. А
если они откажутся продавать землю?
– Не продавать, – улыбнулась она, – а отдавать в
качестве долга. У них все равно не хватит ни сил, ни средств закончить
строительство завода. А сейчас земля ничего не стоит. Когда немцы решат искать
альтернативную площадку, они рано или поздно выйдут на нас.
– Не боитесь делать такие предложения Вахтангу Михайловичу?
Он ведь грузин, южный человек, в нем может взыграть гордость.
– Уже поздно, – возразила она, – все равно у них
нет никаких шансов и никаких денег. После того, как нам удалось аннулировать их
предварительное соглашение с австрийцами, они не имеют ни одного шанса.
– Вам явно нравится работать в банке, – заметил Дронго.
– Еще как, – улыбнулась она, – я вообще считаю,
что нашла наконец свое призвание. Если сможете, постарайтесь убедить Вахтанга
Михайловича в бесперспективности упрямства. Все решится быстро и прямо сегодня.
В связи с примирением сторон.
– Боюсь, что он не согласится, – пробормотал
Дронго, – компания «Ростан» – это дело его жизни. А если снесут
недостроенный завод, то, значит, он потеряет все, ради чего работал последние
годы.
– А если не согласится, то потеряет гораздо больше, –
спокойно произнесла Юна, – суд наложит арест на его имущество. Неужели ему
так будет удобнее?
– Я поговорю с ним, – сказал Дронго, отходя от женщины.
Как я мог ее сразу не узнать, подумал он. Поразительно, что
прошло столько лет, а она почти не изменилась. Коварство и лицедейство –
ипостаси этой особы.
Он вошел в зал. Рядом с Вахтангом Михайловичем уже сидел
Фейгельман, который тихо что-то бубнил. Было заметно, как нервничает Чагунава,
как он краснеет, кусая губы в бешенстве. Дронго подошел ближе. Адвокат убеждал
генерального директора компании согласиться на условия, предложенные
кредиторами.
– Вы ничего не теряете, – убеждал своего собеседника
Эдуард Александрович, – просто отдаете недостроенный завод с землей своим
кредиторам. И все. Они оплачивают все ваши долги, рассчитываются с
«Альфа-банком», отзывают исковое заявление. Вы можете спокойно развиваться
дальше, работать, как вам нравится...
– Как я буду работать, – вскипел Вахтанг
Михайлович, – если у меня не будет завода, ради которого мы столько
перетерпели, столько кредитов набрали? Уже фундамент построили. А сейчас мне
говорят, что все нужно отдать. Они с самого начала хотели отобрать именно этот
завод. Они все знали с самого начала. Им нужен мой завод...
– Нет, – вмешался Дронго, – им нужна земля под
вашим заводом, которая сейчас практически ничего не стоит. Но через год или два
она может стоить очень больших денег. И они хотят вложить свои деньги в вашу
землю.
– Для чего? – не понял Вахтанг Михайлович.
– Немцы строят автомобильный завод в соседнем городе, рядом
с вами, – пояснил Дронго, – только, в отличие от вас, немцы сначала
подводят дороги и коммуникации, а только потом строят завод. Сейчас выяснилось,
что все коммуникации есть, но для завода будут искать подходящее место, а ваша
площадка идеально подходит. Пока пройдут согласование и уточнение плана на
месте, может пройти год или два. Но затем ваша земля будет стоить миллионов
пятнадцать или двадцать. Согласитесь, что это очень выгодное приобретение.
– Но тогда им придется снести наш завод, – разозлился
Чагунава.
– Придется, – кивнул Дронго, – но это цена за ваши
долги.
Вахтанг Михайлович сложил идеальный кукиш и
продемонстрировал его своим собеседникам.
– Вот что они получат, а не наш завод. Покойный Николай тоже
бы отказался. Никаких переговоров, никаких примирений, пусть судья делает все,
что ему нравится. Пусть меня даже сегодня арестуют прямо в зале суда и наденут
наручники, я все равно ничего не подпишу. Никаких соглашений с этими
грабителями у нас не будет.
– В арбитражном суде наручники не надевают, – улыбнулся
Дронго.
– Это не совсем разумно, – попытался урезонить
генерального директора Фейгельман, – они предлагают достаточно приемлемые
условия. Иначе у вас будут большие проблемы...
– Ну и пусть. Все продам, но завод назло этим сволочам
дострою и буду работать. Сорвалось с австрийцами, буду работать с французами, с
ними не получится, найду других, но завод дострою и начну выпуск нашей
продукции. Все. Закончили переговоры. Я так решил.
В зале начали собираться люди. Антонина Алексеевна вошла в
зал, опасливо глядя на всех присутствующих, словно ожидая, что кто-то из них
может ее укусить прямо в зале суда. Чагунава покраснел и от волнения снова стал
кусать губы. Фейгельман тяжело вздохнул, взглянул на Дронго.
– Что мне делать? – спросил Эдуард Александрович.
– Ничего, – спокойно ответил Дронго, – как адвокат
вы обязаны выполнять волю своего клиента. Так и выполняйте. Сообщите Иосифу
Борисовичу, что Чагунава отказался от сделки. Пусть суд решит, как нужно дальше
действовать. Никаких других вариантов я просто не вижу.
