– Это нечестно, – яростно прошептала она, уткнувшись
щекой в каменистую утоптанную землю. – У вас же Доран-ан-Тег…
– А разве касаемо него есть какие-то запреты? – спросил
Сварог тоном опытного крючкотвора. – Что-то я не слышал ни о каких
запретах… Итак?
– Отпустите.
– А волшебное слово?
– Признаю себя побежденной, – нехотя пробурчала она.
– Громче, – безжалостно сказал Сварог. – Чтобы
ваши вассалы слышали и вели себя соответственно…
Закусив губы в бессильной ярости, она долго сопела, надеясь,
наверное, на одно из тех чудес, что спасают в подобных ситуациях героев
рыцарских романов, – появится в сиянии и блеске мудрая фея-крестная,
выпрыгнет из-под земли горный гном или нагрянет на крылатом коне
рыцарь-избавитель. Сварог терпеливо ждал, когда она сообразит, наконец, что
жизнь все же отличается чуточку от рыцарских романов.
Наконец она смирилась, крикнула во весь голос:
– Я побеждена! Ясно вам?
Сварог мог бы поклясться, что пронесшийся по толпе гомон
вполне заслуживает эпитета «облегченный». Традиция традицией, верность
верностью, а все-таки все это против здоровой крестьянской натуры – запираться
в замке и сидеть там в осаде, пока твой сюзерен из-за каких-то непонятных
тонкостей жизни дерется с королем…
Теперь все было в порядке. Нечего бояться вил в спину.
Сварог поднялся с корточек и помог встать ей. Девчонка стояла перед ним, уронив
руки, повесив буйну головушку. Не поднимая глаз, сказала:
– Воля ваша, рубите голову, только я за него все равно не
пойду…
– За племянника глэрда Рейта?
Она кивнула.
– Ну, коли уж наше общение всецело подчинено рыцарским
правилам, вы обязаны верить честному слову короля, гланфортесса, – сказал
Сварог. – Так вот, я вам даю слово, что не собираюсь вас принуждать
выходить замуж. Ни за рекомого племянника, ни за кого-то еще. Откровенно вам
признаюсь, глэрд Рейт на меня произвел самое скверное впечатление, и сейчас он,
строго говоря, находится под арестом. И самое лучшее тому доказательство – это
то, что я, как болван, дерусь тут с вами на топорах, как будто у меня нет более
важных дел. То, что здесь я один, а не орава осаждающих с пушками…
Белобрысая вскинула глаза, полные внезапно вспыхнувшей
надежды:
– Почему же вы тогда прислали мне повеление?
– По-моему, тут определенно какое-то недоразумение, –
сказал Сварог мягко. Смущенно фыркнул: – Я за последние дни подписал кучу
бумаг, доставшихся от прежнего царствования, вполне возможно, среди них и
затесалась какая-то, вызвавшая… гм, непонимание и все последующие события… Мы
можем с вами где-нибудь сесть и спокойно поговорить? Честное слово, я не
припомню никаких бумаг, которые бы вас касались… Я подмахнул такую груду,
три секретаря подсовывали охапками…
– Как же так можно? – сказала она укоризненно. –
Вы же король, прибежище справедливости…
«Так и есть, – подумал Сварог сконфуженно. –
Определенно читает на ночь рыцарские романы, как моя Мара, – там именно
такие словеса встречаются…»
– Король, знаете ли, тоже человек… – сказал он
осторожно. – Давайте договоримся: мы забудем обо всех этих играх в
победителей и побежденных, вы пригласите меня в замок, и мы все спокойно
обсудим. Если была допущена какая-то несправедливость, обещаю ее исправить…
– Вы не врете насчет Рейта? – бухнула она и тут же покраснела
до кончиков ушей. – Что я несу, дура… Прошу вас, ваше величество, такая
честь! Мой замок в полном вашем распоряжении! – Она гордо выпрямилась и
махнула наблюдавшим издали вассалам. – Живо, стелите ковер! Несите из
подвала вина! Его величество изволит посетить замок!
Судя по лицам добрых поселян, они были окончательно сбиты с
толку столь замысловатым коловращением жизни. Однако несколько из них, похожие
на слуг, шустро кинулись выполнять приказ. Остальные вразброд заорали нечто
приветственное, подбрасывая в воздух шапки.
– Уберите прежде всего бунтарский флаг со стены, –
мягко посоветовал Сварог. – При нынешних обстоятельствах он там уже
совершенно и не к месту… Кто у вас тут посмышленее? Подзовите его сюда. –
Он достал из кошеля на поясе все необходимые принадлежности, набросал несколько
строк, припечатал перстнем и протянул листок босоногому парню, и впрямь
носившему на лице некоторые признаки смышлености. Спохватившись, добавил
золотой. – Бегите, юноша, туда, где верховой держит мое знамя. Знаете, как
оно выглядит? Прекрасно. Отдайте бумагу рыжей девушке в красном берете, на
гнедом коне, она там одна такая, ошибиться нельзя. Живенько!
– Прошу вас, ваше величество! – сделала широкий жест
белобрысая мятежница.
– Как вас зовут? – спросил Сварог. – Мы так
оживленно общались, что не успели познакомиться…
– Меня зовут Миала… гланфортесса Кернан.
– Рад познакомиться, – сказал Сварог. – Ну, меня
вы уже знаете…
Слуги и в самом деле вытащили длинный потертый ковер, спеша
и мешая друг другу, расстелили перед входом в небольшой каменный домик,
прилепившийся к главной башне. Вассалы все так же орали, нестройно и
оглушительно, старательно подбрасывая шапки. Чтобы не выходить из образа и не
портить картину, Сварог отвечал подданным «милостивым наклонением головы», как
это именуется, искренне надеясь, что у него получается, как надлежит.
Двухэтажный каменный домик, старинный и ветхий, отличался
сразу бросавшейся в глаза честной бедностью. Белобрысая хозяйка поначалу
краснела по всякому поводу – провалившаяся половица, лукошко с котятами на
лавке, продранный гобелен, за который неспешно убралась толстая мышь, но Сварог
притворялся, что ничего не замечает, и она понемногу успокоилась.
Как и полагается в любом уважающем себя замке, здесь имелся
главный зал, где хозяева, смотря по обстоятельствам, то бражничали с гостями,
то устраивали заговоры, то играли свадьбы. Мебель пришла в ветхость, фамильные
портреты потемнели и стали неразличимыми, но на хозяйском столе, как
полагалось, стояла массивная серебряная солонка, а стены были увешаны
богатейшей коллекцией оружия (имевшего в большинстве своем, правда, чисто
музейное значение). Хозяйка остановилась, отчаянно пытаясь вспомнить
соответствующие правила. Смущенно пожала плечами:
– Кажется, я должна поднести вам ломоть хлеба, посыпанный
солью на восемь сторон света… Или нет…
– Откровенно вам признаюсь, я тоже новичок в этих
делах, – сказал Сварог, поставив топор к столу. – Поскольку
посторонних тут нет, давайте пренебрежем строгим этикетом. Помнится, когда
король – на охоте, скажем, или там застигнутый дождем – заходит в чей-то замок,
от сторон не требуется очень уж строгое соблюдение этикета… Садитесь.
И, подавая ей пример, придвинул рассохшееся кресло с едва
видневшимся на спинке гербом. Она уселась рядом.
– Да снимите вы кирасу, – сказал Сварог. – Давайте
я вам помогу расстегнуть пряжки… Вот так.
