– Что? Что происходит?
Тиамар развернулся к Преданным, но легионеры в кои-то веки раз не пожирали его глазами в ожидании приказов. У большинства были пустые, ничего не выражающие лица, лишь некоторые в какой-то растерянности блуждали взглядами вокруг, не зная, на чем остановить взор.
– Прекратить! К оружию! Взять!
Мечи и луки посыпались на пол, как переспевшие яблоки с яблони, которую основательно тряхнули. Обезоруженные Преданные не сводили глаз с Асатора, застывшего, как столб. То, что происходило между ними, не касалось того, кому будет принадлежать власть на Серебряном Острове. И когда последний палаш
[6]
, кинжал, лук и чекан упали на пол, легионеры один за другим стали преклонять колени перед застывшим как изваяние рыцарем. Многие снимали шлемы, отдавая последний воинский долг последнему Мраморному Столпу. Преданные – Преданному.
– Встаньте.
Повинуясь тихому голосу, с колен один за другим стали подниматься совсем другие легионеры. Они по-прежнему не сводили глаз с рыцаря, но смотрели уже с новым чувством – ожидания приказа. И встрепенулись, когда тот перевел взгляд на лорда Тиамара:
– Арестовать.
Бывший командир когорты попятился, сразу догадавшись, что все кончено. В один миг он потерял все – власть, силу, жену. Леди Фейнирель стояла и смотрела на него совершенно спокойно, и драур тихо обнимал ее за плечи. И рядом не было никого…
Лаллирель! Лаллирель, ответь мне!
Тишина и пустота. Видящая то ли не хотела, то ли не могла услышать его призыв.
И тогда он одним быстрым движением обнажил свой палаш.
К нему бросились, пытаясь отнять оружие, но было поздно. Перехватив его двумя руками за лезвие, Тиамар приставил острие к своему животу и навалился всем весом, упирая рукоять в пол. Хрустнула плоть. Он невольно вскрикнул, когда сталь вошла в тело, и неловко завалился на бок.
Ахнув, Фейнирель отвернулась, уткнувшись лицом в грудь Фрозинтара, прижалась к драуру.
– Очуметь! – выдохнула Тара, пихая локтем Карадора.
– Ага, – кивнул тот. – Круто!
Окружившие было тело Преданные отступили. Фейлинор, белее мела, не сводил глаз с тела их бывшего командира.
– Унесите, – наконец промолвил он.
Асатор повторил его приказ, и только тогда легионеры подняли труп и направились прочь.
Фрозинтар опустил взгляд на прильнувшую к нему женщину. Леди Наместница не плакала – просто мелко дрожала, но, когда драур ее слегка потормошил, подняла голову. Глаза ее сияли.
– Наверное, я плохая жена, – промолвила она, – но мне совсем его не жалко. Мне почему-то так легко, словно я сбросила страшную тяжесть. Это неправильно?
Бывший наемник пожал плечами. Он никогда не испытывал таких чувств.
– Ну что, подруга! – Карадор, которому все как с гуся вода, с чувством хлопнул Тару по плечу. – Дело о нападении на тебя можно считать закрытым ввиду смерти главного подозреваемого? Или ты как? Желаешь требовать компенсации?
Девушка помотала головой. Вот уж ни о какой компенсации она не думала. Разве только…
– Выпить? – верно понял выражение ее лица неугомонный эльф. – Это правильно! Это надо отметить. Фей, ты с нами? – крикнул он молодому Наместнику. – Пошли, трахнем по маленькой, как говорил король Кейтор. Ася с Фросей тут сами разберутся.
Асатор и впрямь совершенно освоился с ролью командира – его негромкого голоса слушались все, даже орки.
Но Фейлинор не успел и рта открыть, чтобы ответить, когда на одной из лестниц послышался дрожащий голос:
– Учитель?
Цепляясь руками за стену, осторожно, на подгибающихся ногах, навстречу двигалась хрупкая фигурка.
– Льор?
Отстранив женщину, драур бросился к своему ученику, подхватил его на руки, как ребенка:
– Ты почему… как ты встал?
Ничего не отвечая, юноша цеплялся за его мощную шею.
Льору было очень страшно одному. Когда началась заварушка, возле него никого не было. Юный эльф лежал в своей постели в полном одиночестве и прислушивался к раздававшимся из-за двери крикам и шуму. Каждую секунду он ждал, что вот-вот распахнется дверь, и сюда ворвутся… кто? Друзья или враги? Почему-то он был уверен, что его могут убить. В отчаянии он решил позвать свою «хозяйку», но та не отозвалась на призыв.
И тогда он попытался встать. Накануне целительница строго-настрого приказала ему ничего не предпринимать без ее советов. Неизвестно ведь, как поведет себя отсроченное заклятие, если юноша захочет воспользоваться ногами. Может быть, оно как раз и должно сработать в тот миг, когда он решит сделать первый шаг?
Зажмурившись и стиснув зубы, готовый терпеть страшную боль, он спустил на пол сначала одну ногу, потом – вторую. Коснулся кончиками пальцев пола. Тихо оперся… Странно, но он ничего не чувствовал. Он не мог понять, холодный пол или теплый, твердый или мягкий, гладкий или шершавый – его ноги не чувствовали абсолютно ничего. Но не было и боли.
И тогда юноша выпрямился.
Резко вскочив, он ухватился обеими руками за столб, на который натягивался полог. Понадобилось не меньше минуты, чтоб он кое-как восстановил равновесие.
Так-так, маленький раб, – мурлычущий голос ворвался в сознание в самый неподходящий момент, – и куда это мы направляемся?
Я, – Льор закусил губу, ненавидя и презирая себя за слабость, – хочу узнать, что с моими друзьями…
Похвальное решение, маленький раб, – его обладательница улыбалась, – но оно немного опоздало. Ты слышишь с улицы этот шум?
Что это?
Преданные штурмуют дворец. Через несколько минут все будет кончено. Но за свою жизнь можешь не волноваться – ты принадлежишь мне, маленький раб.
У меня имя есть! – мысленно воскликнул задетый за живое юноша.
У тебя есть не только имя, но и зубки. – «Госпожа» рассмеялась. – Будешь хорошо себя вести, стану ими пользоваться. Иногда!
Льор скрипел зубами, терпя ее насмешки. Но пока он ничего, совсем ничего не мог поделать! Только ждать.
Однако сидеть на месте было выше его сил. Упершись взглядом в дверь, он сосредоточился и попытался сделать шаг.
И упал – лишенные чувствительности ноги отказывались ему служить.
В голове раздался насмешливый хохот: «госпожа» смеялась над ним!
Собрав силы, Льор пополз к двери, подтягиваясь на руках и пытаясь как-то двигать ногами. К его удивлению, выше колен они ему вполне повиновались, и, кое-как добравшись до двери, он смог, цепляясь за нее, сначала встать на колени, а потом и выпрямиться.
