Получается, что только в парках оставляли 10–25 % танков старых типов. А сколько машин с изношенными гусеницами и агрегатами вышло из строя во время маршей и осталось на обочинах дорог, так и не вступив в бой?
Забегая вперед, заметим, что ситуация с ремонтными средствами и запчастями означала и то, что и те подбитые машины, которые удастся вытащить с поля боя, придется чинить методом «каннибализации» — то есть, делая из двух-трех подбитых и вышедших из строя по техническим причинам танков один исправный. Лучше, чем ничего, но много хуже, чем ввод в бой всех ремонтопригодных танков. Но это будет уже потом, после начала войны. А пока войны нет, разукомплектовывать «почти» боеготовые танки, стоящие в ожидании запчастей или нарядов на ремонт, никто не позволит.
Сколько же их было 22 июня 1941-го — танков 2-й категории, нуждающейся в войсковом ремонте? Который мог бы быть произведен даже силами экипажей этих танков — если бы нашлись нужные запчасти?
Мы не знаем точного ответа на этот вопрос. А потому…
Утром 22 июня в западных округах СССР были готовы вступить и бой:
Танков 1-й категории: 2145.
Танков 2-й категории:??? Этой цифры никто не знает и никогда не узнает. Мы можем только высказывать разнообразные предположения.
А теперь перенесемся на другой берег Буга. Тут-то вроде бы особых проблем быть не должно. Всем ведь известно: немец — педант, немец — это учет, орднунг, вошедший в пословицы и легенды немецкий «порядок». Это вам не пентюхи из РККА, которые исхитрились посчитать исправные и сломанные танки в одной и той же графе категории учета. Уж у них-то подсчитано все до самой последней заклепки…
А все ли?
Еще раз — для войны с СССР было выделено 3658 танков и 252 самоходных орудия. Уточним: под самоходными орудиями в этом предложении понимаются исключительно штурмовые орудия типа StuG.III, самоходки на базе среднего танка T-III. Хорошие, удачные машины, впоследствии неоднократно модернизировавшиеся. Но ведь кроме них были еще и другие…
Вот, например, 4,7 cm PaK(t) auf PzKw I Ausf В. Длинное название, пока выговоришь — язык сломаешь, зато понимать его удобно. Только глянул — и сразу видишь, что речь идет о чешской 47-мм противотанковой пушке, установленной на шасси немецкого Pz.I серии В. То есть об истребителе танков, тем более что второе ее название Panzerjager I. Поступала она на вооружение отдельных истребительно-противотанковых дивизионов РГК. Проще говоря, «артиллеристов», а не «танкистов», и потому в общий состав парка бронетехники вермахта ее традиционно включить забывают. А таких дивизионов противотанковых орудий к началу операции «Барбаросса» на советско-германской границе было целых пять, что составляет 135 самоходок и 20 командирских машин на шасси Pz.I.
А 15 cm sIG33(Sf) Panzer I Ausf В — это на то же шасси «единички» поставили немецкое 150-мм тяжелое пехотное орудие. Фотографии этой самоходки очень любят ставить в книжки о немецкой технике — вот, мол, полюбуйтесь, какой громоздкий и неуклюжий сарай на гусеницах немцы «в бессильной злобе» придумали. А вот сказать, сколько же этих самоходок 22 июня готовилось перейти советскую границу, как правило, забывают. 38 штук.
И снова дело в том, что аккуратные и педантичные немцы отделили мух от котлет — вместе с танками учитывались только штурмовые орудия, те самые StuG-и. А остальные подсчитывались отдельно, потому что считались не танкистами, а артиллеристами, зенитчиками и так далее.
Ищем еще? Вот, например, 4.7 cm PaK(t) auf Panzerkampfwagen 35R(f) — уже знакомая чешская 47-мм пушка, но уже на базе трофейного французского танка R-35. И таких на будущем Восточном фронте к началу операции «Барбаросса» набралась 81 штука.
А вот еще более интересный зверь — 8,8 cm Flak 18 Selbstfahrlafette auf Zugkraftwagen 12t. Знаменитая ахт-комма-ахт — 88-мм зенитка, установленная на полугусеничном тягаче. Ахт-комма-ахт «брала» любой советский танк с предельных дистанций, даже в 1945-м оставаясь опаснейшим врагом танков армий союзников и антигитлеровской коалиции. Сколько их было? Этого не знает никто — встречаются цифры в 10, 12 и 25 изготовленных машин, с успехом прошедших польскую и французскую кампании в составе 8-го отдельного тяжелого противотанкового дивизиона и воевавшие в его составе до переформирования в 1942 г. (а последние 3 САУ этого типа дослужили аж до 1943 г.). 22-го июня рота 8-го отдельного тяжелого противотанкового дивизиона входила в состав 39-го моторизованного корпуса 3-й танковой группы. Тоже Восточный фронт. И тоже не входит в состав «3300 танков».
Еще? 3.7 cm Pak auf Renault UE(f). Эрзац из разряда «слеплено на коленке», а точнее, в армейских мастерских, где и занимались установкой 37-мм противотанковой пушки РаК.36 на трофейную французскую танкетку. На фотографиях эта эрзац-пт-сау выглядит несерьезной, игрушечной, но раз уж мы посчитали среди танков РККА даже переданные в тягачи Т-27, то учесть опасную для всех советских легких танков самоходку стоило бы. Вот только сколько те их было? 17 декабря 1940 г. Гальдер записал в служебный дневник, что для переделки должно быть передано 700 машин (из 1200 имевшихся в войсках). Сколько их успели сделать до 22 июня? Явно не одну и даже не десять…
Все? Или пропустили еще что-нибудь? Бронированное, гусеничное, имевшееся у Германии 22 июня 1941-г. Ну-ка, ну-ка… Sd.Kfz.251/10 — ты что за зверь? Уже отлично знакомая нам 37-мм пушка, броня, гусеницы… казалось бы, что еще нужно, чтобы быть посчитанным? Однако не считают. Ларчик открывается просто — Sd.Kfz.251/10 не танк, а бронетранспортер, машина командиров взводов в мотопехотных частях. Считать же БТРы что у старых советских, что у многих нынешних историков было как-то «не принято» по той простой причине, что в соответствующей графе у СССР красовался жирный ноль. Ни до войны, ни во время войны советская промышленность освоить производство этих полезных машин так и не сумела. По вполне объективным причинам, заметим, но все равно сознаваться было неприятно, как и в том, что в конце войны советские мотострелки ездили на полученных по ленд-лизу американских полугусеничных бронетранспортерах. Так что про немецкие БТР вспоминали (и учитывали наравне с танками), как правило, лишь когда надо было живописать несметное количество набитых бусурманских бронетушек. «На поле боя осталось до сотни вражеских танков и бронетранспортеров»… и так далее.
Список того, что осталось за рамками «официального» счета немецких танков и САУ, окажется достаточно длинным — туда попадут зенитные установки на шасси Pz.I, бронированные транспортеры боеприпасов на той же базе, 20-мм и 37-мм зенитные установки на шасси полугусеничных тягачей, огнеметные машины на шасси бронетранспортеров…
Ну теперь-то все? Нет, уважаемые читатели, опять не все. Помимо сухопутных войск, у Германии были еще люфтваффе. Казалось бы, какое отношение военно-воздушные силы имеют к счету танков? А вот поди ж ты, Геринг у Гитлера в 1941 г. сотню стареньких французских Renault FT 17 выпросил для охраны аэродромов. И эсэсовцы сколько-то трофейных Рено для своих целей получили, а вот сколько именно — никто не знает. С войсками СС вообще разобраться сложно — у них собственное отдельное командование было, собственная система учета и отчетности, собственная система обучения и укомплектования личным составом. Есть небесспорные данные о том, что трофейные польские танки 7 TP — польский лицензионный клон Виккерса 6-тонного, который в СССР Т-26 стал, — в войска СС попали, а вот так ли это или нет, вопрос, сколько тех 7 TP было — тоже неведомо…
