— Поймаю — убью, — шипела ему Каринка.
— Ты сначала поймай, — корчил рожицы зловредный мальчик, — зачем вам столько капусты, кроликов завели?
— Тебя спросить забыли, — топала ногами Каринка, — уйди, говорят тебе, пришибу!
— Гыгыгы, шикарно смотритесь, — не унимался молодой любитель острых ощущений.
Каринка бросала авоськи посреди дороги и кидалась на обидчика с кулаками. Я терпеливо ждала, пока она скрутит и покалечит его.
Потом она возвращалась, и мы плелись дальше. Так как тяжести мама нам запрещала таскать, то мы оставляли овощи за прилавком у продавщицы и переносили их в несколько приемов. Опасность встретить зловредного одноклассника в этом случае возрастала в разы!
Вот и в этот день судьба не пощадила нас — позвонила Ба и сказала, что в овощном продают красный болгарский перец.
— Сделаю аджику, — обрадовалась мама и полезла за кошельком.
— Неееет, — заныли мы.
— Да! — сказала мама, всучила нам деньги, снабдила трудовыми авоськами и вытолкнула за дверь. — Манюня уже там, Ба и ее отправила в магазин.
Возле овощного змеилась длинная крикливая очередь.
— Девочкииии, я тут, — помахала нам Манька.
Мы с невероятным трудом протиснулись к ней.
— Привет, — шмыгнула носом Манюня, — здорово, да? Смотрите, что с моими руками.
Она выставила ладошки и показала скукоженные подушечки пальцев.
— Видали?
— Ого! — выдохнули мы. — Такого даже после долгого лежания в горячей ванне не бывает.
— Это я так помидоры чистила, — похвасталась она, — целое ведро начистила!
Я хотела показать ей свои руки, но Каринка дернула меня за капюшон куртки:
— Смотрите, смотрите!
— Чего? — вытянули мы шеи.
Вдоль очереди шла Маринка из тридцать восьмой квартиры. Маринка как Маринка, мы ее не первый день знали и даже дружили с нею. Девочка она была хорошая, компанейская, не раз делилась с нами своими жвачками — давала каждой пожевать чуть-чуть. Мы даже как-то с нею придумали пустить на эти цели парафиновую свечу. Отпилили по кусочку и стали вдумчиво ее жевать. Свеча обладала отвратительным привкусом, но быстро размякла во рту и отдаленно напоминала жеваную-пережеваную жвачку. Ба потом за это содрала с нас три шкуры, и мы больше не решались ставить над собой такие эксперименты. Но общее преступное прошлое сблизило нас еще больше.
Маринка шла вдоль очереди, не обращая ни на кого внимания, и держала в вытянутой руке какую-то восхитительно прекрасную штуковину. Мы еще не знали, что это за штуковина, но моментально захотели себе такую же.
— Марии-ин, — позвали мы, — а что это у тебя?
— КОНФЕТА НА ПАЛОЧКЕ СО ВКУСОМ КЛУБНИКИ, — сказала Маринка.
— Чивой? — не поверили мы своим ушам.
— Грю: кон-фе-та! Со вкусом клубники! На палочке! — Маринка развернула прозрачную, хрусткую обертку, лизнула конфету и завернула ее обратно.
Мы потеряли дар речи. Стояли какое-то время в остолбенении, дружно испепеляя розовое клубничное чудо алчным взором.
— Вкусная? — пришла в себя Каринка.
— Угум, — Маринка демонстративно еще раз лизнула конфету, — мне ее тетя привезла. Конфета-то импортная, чешская!
— Из Чешии? — решила блеснуть эрудицией Манька.
— Нуда, из Чехол… Чехосол… из Чешии, ага.
— И сделали ее чеши, да? — не унималась моя подруга.
— Ну конечно чеши, кто же еще, — пожала плечами Маринка.
Никогда в жизни мы не видели столь прекрасной конфеты — она была кругленькая, большая, блестящая, на тоненькой желтой палочке.
— Марии-ин, — заблеяли мы, — дай попробовать!
— А что мне за это будет? — не растерялась Маринка.
— Могу отдать свой блокнотик с ромашкой на обложке, — предложила я.
— Пф, он почти весь исписан!
— Ободок с божьей коровкой, — предложила Манька.
— Нееее, у меня от ободков голова болит.
— Я знаю! — осенило меня. — Скоро к нам в гости приедет дядя Игорь, он обязательно привезет вкусных московских конфет. Я тебе дам целых три штуки!
— Пять, — не дрогнула Маринка.
— Шесть, и каждая из нас лизнет конфету по два раза!
— Идет!
Она развернула конфету и отдала ее мне. Я осторожненько лизнула ее и передала сестре. Маринка строго следила, чтобы никто не лизнул ее конфету лишний раз.
— Мммм, — замычали мы, — вкусно-то как!
Потом мы убедили Маринку постоять с нами за компанию в очереди. Она убрала от греха подальше в карман конфету и стала развлекать нас рассказами о своем старшем брате.
— Когда он делает уроки, то постоянно ковыряется в носу и ест свои козявки!
— Фууууу!
— И спит всегда в носках, даже в летнюю жару их не снимает. Придет домой в грязных носках и ляжет спать.
— Фууууу!
— А еще он как-то мылся в ванной и забыл закрыть дверь на защелку. А я туда вошла!
— И чего? Ты видела его писюн?
— Нет, он повернулся ко мне спиной. Но я видела его попу! Она у него в прыщах! И спина тоже!!!
— Фууууу! Бедненькая!!! Какой ужас!
В знак благодарности за сочувствие Маринка позволила нам лизнуть конфету еще по разочку.
Потом мы купили перцы и разошлись по домам. По дороге нам повстречались два моих одноклассника. Одного Каринка поколотила, а второго не смогла догнать — он занимался легкой атлетикрй и бегал даже лучше, чем наша мама.
А через две недели приехал дядя Игорь. И привез нам в подарок «Брауншвейгской» колбасы, печенья «Юбилейное» и шоколадных конфет «Красная шапочка». Мы честно отдали Маринке обещанные шоколадки, и она пошла домой дразнить брата своим богатством. А брат скрутил ее, отнял все конфеты и съел. И Маринка пришла к нам вся зареванная и предложила поменять палочку и обертку от чешской конфеты еще на одну шоколадку. Мы потом содрали с обертки золотистую этикетку и чуть не покалечили друг друга, потому что каждая хотела забрать ее себе. Победила, конечно же, Каринка и полгода потом важно ходила с этикеткой «Сделано в Чехословакии» на школьном ранце.
А дядю Игоря папа вылечил. Ну как вылечил — позвонил дяде Мише и сказал:
— Игорь приехал.
Вот.
Дядя Миша тут же примчался. С трехлитровой бутылью кизиловки наперевес. Мужчины быстренько нарезали себе бутербродов и засобирались на рыбалку под девизом: «Чтобы ни одной бабы в радиусе километра не было». Дяде Игорю хотели взять «Пшеничной», но он обиделся, мол, что вы домашнюю водку пьете, а мне государственную подсовываете.
