И тишина – слышно было, как летит муха. Я улыбнулся всем – только сейчас сообразил, что в зале кроме меня еще человек десять, и все испуганно пялятся на открывшуюся им картину. Почему-то от моей улыбки они начали вжиматься в стены. Ну, их фобии – их проблемы. Нагнувшись, я вытер нож о щегольскую куртку убитого мною сопляка, аккуратно убрал его в ножны и повернулся к хозяину заведения, напоминавшему цветом лица хорошо побеленную печку, и кинул ему монету:
– Я тут намусорил немного, прибери. И завтрак нам в комнату. Да, и еще. Какого хрена твой вышибала вместо того, чтобы порядок наводить, косяк подпирает? В следующий раз я его в этот косяк вобью – никакой плотник не отстрогает. И тебя рядом. Бегом!
Лиара бегом помчалась в свою комнату, я, нарочно громко бухая сапогами, поднялся следом. Зашел к ней – и увидел рыдающую девчонку. Пришлось сесть рядом, погладить по голове (терпеть не могу подобных нежностей, но положение обязывает) и спросить:
– Они ничего тебе не сделали?
– Ну почему, почему все мужчины относятся к тем, кто ниже их, как к шлюхам. – Она разрыдалась еще громче.
– Успокойся, идиотов в мире хватает. Давай-ка, вытирай слезы-сопли, и через пять минут ты должна выглядеть, как будто ничего не случилось.
Я сомневался, что мои слова достигнут цели, однако, к моему удивлению, когда принесли завтрак Лиара уже ничем не показывала, что только что была в истерике. Разве что глаза были чуточку припухшие, но и только. Крепкая девка, и психика здоровая, у нас таких редко встретишь, да и здесь, подозреваю, тоже.
Когда мы выезжали, нам вслед смотрели с испугом. Самое смешное, что испуг этот был связан не с тем, что я круто разобрался с обнаглевшим хамлом, а с тем, что тот, которого я пришил последним, был сыном какого-то влиятельного папаши. Первые трое – так, прихлебатели, а вот он… Ну и хрен с ним. А если папаша борзеть вздумает, я и его убью – у меня в последнее время это очень хорошо получается. Так хорошо, что сам себя боюсь. И плевать мне, что он в местных масштабах шишка на ровном месте. Как говаривал незабвенный лорд Сварог
[2]
, видали мы лилипутов и покрупнее.
А еще Лиара на меня начала смотреть… странно. Какая-то смесь испуга и восхищения. Чего бояться? Чему восхищаться? Впрочем, как раз об этом долго думать мне не пришлось. Километрах в трех от постоялого двора, в небольшом лесочке, нас опять ждали. Вот честное слово, мне сразу же захотелось кого-нибудь прибить – надоело! Шагу не сделаешь, чтобы кто-нибудь не прицепился.
Что ждали именно нас, ясно стало сразу – кем бы ни был тот, кто стоял на дороге, но он, увидев меня, шагнул вперед, поднимая руку, а когда я, чуть обогнав Лиану, приблизился шагов на пять, громко спросил:
– Павел?
– Ну, я, кто же еще… А ты кто будешь?
Человек отбросил капюшон, распахнул плащ – похоже, хотел, чтобы его видели целиком. Дождь, кстати, на него не попадал, будто огибая высокую, мускулистую фигуру. И чего, спрашивается, в плащ прятался, если такая защита? Правда, чуть присмотревшись, я моментально понял, что уж этому человеку маскировка нужна обязательно.
Вы когда-нибудь видели рыжего негра? Ага, в голливудских фильмах видели, наверное. А рыжего негра с лицом, раскрашенным под Джокера из знаменитого Бэтмена? Вряд ли, даже Голливуд до такого маразма не доходит. Теперь оденьте его в дурацкую зеленую жилетку, выставляющую на всеобщее обозрение неплохую, пожалуй, мало уступающую моей мускулатуру, штаны совершенно не гармонирующего с жилеткой синего цвета и высокие сапоги. Опоясайте его красным кушаком, подвесьте по бокам по турецкому ятагану – и вот вы получите чудо, которое стояло на дороге. Кстати, интересно, а почему ятаганы? Насколько я знаю, это оружие турецких янычар родилось потому, что им было запрещено в населенных пунктах таскать полноразмерные сабли, а без оружия ходить было стремно. Вот они и от безысходности и изобрели эти полумечи-полуножи, но здесь-то какой в них смысл? Народ тут через одного с полноразмерным холодняком ходит, нет смысла таскать это убожество.
Кстати, почему этот негроидный тип рожу штукатурил на зависть японским проституткам, мне стало ясно, как только подъехал чуть ближе. На левой щеке его был жуткого вида шрам, и грим хоть немного, издали, скрывал его. Хотя на кой это мужику понадобилось – не знаю. Лучше быть мужчиной, украшенным боевыми шрамами, чем клоуном, но это – исключительно мое мнение. Наверное, негр думал иначе.
Видя, что на меня его вид впечатления не произвел, он поморщился (я испугался, что от этого грим сейчас треснет и осыплется) и заявил:
– Артас шлет тебе привет.
– Спасибо. А сам-то ты кто будешь?
Похоже, он немного не ожидал такого развития разговора, но справился с собой мгновенно. Улыбнулся и ответил:
– Ты, смертный, можешь называть меня Скарамуш.
– Скарамуш… – Я посмаковал слово, одновременно пытаясь сообразить, с чем оно у меня ассоциируется. Память не подвела, выдав прочитанную когда-то информацию с завидной скоростью, – кажется, это означает скоморох, Петрушка, шут… Шутник ты, что ли?
– Да, именно так. – Мой собеседник ничуть не обиделся. – Еще Шутом меня называют очень часто. Можно сказать, подпольная кличка у меня такая. А ты что, не узнал?
– В прошлый раз ты выглядел чуточку иначе.
– Ну, я ведь все-таки бог, кое-что мы тоже могем.
– Ясно. И что же Артас сам не пришел?
– Не слишком ли высоко ты себя ценишь, смертный? Чтобы САМ Артас к тебе являлся…
– Понятно, тебя послал, значит?
– Ты удивительно догадлив.
– А ты как собачка побежал…
– Не забывайся, смертный! Ты разговариваешь с богом!
– Да, наслышан, что боги разные бывают. Я тут одного, кстати, пришиб недавно. Не твой знакомый, часом?
Для Скарамуша это, очевидно, было новостью. Во всяком случае, он настороженно посмотрел на меня. Настороженно – но с интересом и без страха, и это меня немного, совсем чуть-чуть, нервировало.
– Может, поговорим в другом месте? – Скарамуш вдруг зябко поежился. Очевидно, пижонская одежда не слишком соответствовала климату. Я-то к нему вроде бы и привык уже, а он, видать, только прибыл.
– Давай, – кивнул я. – Есть на примете точка?
– А что на примете? Вот, смотри, ты и сам умеешь не хуже, – с этими словами мой собеседник открыл окно в мир тумана. Легко открыл, небрежно, мне аж завидно стало.
– Лиара, жди меня здесь, – приказал я, слезая с коня. Кстати, стоя на земле, я обнаружил, что мы со Скарамушем почти одного роста, ну, может, он на пару сантиметров выше. Потом я подумал, снял с руки часы, протянул девушке и сказал: – Если через полчаса не вернусь, выбирайся сама.
Хорошо хоть, не требовалось ей объяснять, как часами пользоваться – здесь они, оказывается, были в ходу. Огромные, на всю стену, бандуры, но циферблаты совпадали с нашими. Но вот взгляд девушки мне не понравился – испуганный он был донельзя. Плохо это, плохо. Я и сам, честно говоря, струхнул малость, но пришлось ободряюще улыбнуться, подмигнуть ей и сказать:
