Как зачарованный, он наклонил голову и слизнул капельки сначала со своей руки, потом, не сводя с нее глаз, с ее плеча. Горячая волна пробежала по ее телу. Еще несколько капель вина упали на ее обнаженное бедро.
Потеряв дар речи, Молли следила, как Алекс взял ее бокал и отставил вместе со своим. Потом вытер пальцем вино с бедра и поднес его к своим губам.
— Знаешь, чего мне сейчас хочется? — спросил он, по-прежнему не спуская с нее глаз. — Я бы взял эту бутылку и медленно, очень медленно лил вино на тебя. А потом так же медленно выпил бы все с твоего тела. Выпил бы тебя, — хрипло прибавил он, переводя взгляд с лица на темное слияние ее бедер.
Молли почувствовала, что жар, уже пульсировавший в ней, превратился в неистовое, всепожирающее пламя. Взрыв страсти оказался столь сильным и неожиданным, что она порывисто потянулась к нему…
Губы Алекса ласкали ее грудь и живот, пили густое, темное вино с ее тела, и эти ласки заставляли ее кричать в непередаваемом экстазе.
На этот раз они занимались любовью обстоятельно и неторопливо, его долгие, медленные движения внутри ее тела вызывали у нее тихие страстные стоны.
На этот раз они одновременно испытали оргазм. Совместный взрыв блаженства лишил их остатков сил, и они замерли в объятиях друг друга.
На этот раз Молли, прежде чем уснуть, поняла, что именно ее страшит. То, что произошло между ними… с ней… это же не просто плотская страсть, похоть. Это… это нечто опасное и непредусмотренное — то, что она не желала пускать в свою жизнь. Тем более она не хотела впускать в свою жизнь этого человека.
В отчаянии она закрыла глаза, гоня от себя правду, пытаясь совладать с паническим настроением, отринуть чувство, которому она с трудом только что подыскала название.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Слава Богу, в шесть часов летним утром городок Фордкастер был пуст, и Молли смогла поставить взятый без спроса «лендровер» Алекса за домом и благополучно шмыгнуть за дверь, не попавшись никому на глаза.
Крупно повезло, что Алекс оставил ключи в машине. Проснувшись и спустившись на цыпочках вниз по лестнице, она смогла укатить прочь, не будя его и не вдаваясь в объяснения.
Тело еще побаливало от бурной ночи любви. Она знала, что память об этом безумстве сохранится в ее сердце навек. Но сейчас ее заглушили дурные предчувствия, предвестники беды, с которыми она проснулась утром. Еще более неприятно было осознание того, как пугающе легко у нее возникла потребность чего-то большего, чем просто наслаждение восхитительным соитием, которое они испытали с Алексом этой ночью.
В глубине сердца она знала, что, возможно, уже поздно, что она уже опасно привязалась к нему.
На блокнотном листке она написала, что прошедшая ночь была великолепна, но им обоим лучше забыть ее, и оставила записку на столе.
Забыть. Вряд ли она способна на это, призналась себе Молли. Не удастся ей, сколь бы ни пыталась, выбросить эту ночь из памяти.
Она решила заняться уборкой и тотчас же принялась энергично тереть раковину. Но лицо ее вспыхивало, когда в сознании всплывали картины этой ночи.
Нужно было потерять голову, чтобы рассказывать ему о своих глупых девичьих фантазиях. Особенно о таких. Совсем не в ее стиле так… так откровенничать, особенно о сугубо личном. Будь на ее месте другая женщина, она бы, пожалуй, оценила подобное как желание порождать в мужчинах вожделение…
Все ее тело напряглось. Нет, сердито уверяла себя она. Она не намеренно провоцировала и дразнила Алекса. Не подталкивала заняться с ней любовью. Согласимся на слове «не сознательно», подсказал неподкупный критик — внутренний голос.
Все прошло, строго заявила она себе. Закончилось. Да ничего и не начиналось. Прошлая ночь была ошибкой, полностью, с самого начала и до конца. И она вовсе не намерена повторить ее. Никогда…
Уже почти восемь. Пора на работу. Надо написать статью о бродягах, которую заказал ей Боб.
Едва войдя в дом, она включила радио и телевизор. Должны же они что-то сообщить о бродягах. Но никаких новостей не было.
Она оставила Алексу и вторую записку, в которой сообщила, что позаимствовала «лендровер» и что ключи он может забрать в редакции. Но, едва открыв парадную дверь и обнаружив медленно курсирующий по улице полицейский автомобиль, она испугалась, решив, что Алекс преднамеренно проигнорировал ее вторую записку и заявил об угоне машины. Правда, эта мысль возникла лишь на секунду.
Интуиция подсказывала ей, что на подобное он неспособен. Хотя… Какой бы ни был он изумительный любовник, это не значит…
Шагая по городу, она заметила, что несколько магазинных витрин забиты досками. Хозяин одного из магазинчиков сметал с тротуара битое стекло.
— Что случилось? — сочувственно спросила его Молли.
— Да все эти бродяги… целая банда. Им здесь не место. Нужно что-то делать… эти лодыри шатаются тут, нигде не работают, большинство из них…
Молли удержала себя от спора с ним и от попыток защитить бродяг. Пришлось сделать героическое усилие. В конце концов, среди них всякой твари по паре, как и среди горожан. Но она ясно понимала, что хозяин магазинчика не в настроении сейчас слушать какие-либо речи в их защиту.
Придя в редакцию, она обнаружила, что и большинство коллег разделяют настроение пострадавшего.
— И этот маленький прохвост объявил, что с меня два фунта, — говорил один из них, когда Молли открыла дверь. — Сначала он прыгнул мне под колеса у светофора. Меня чуть удар не хватил. Потом, когда я выскочил из машины, он заявил, что совсем не пытался украсть пиджак с пассажирского сиденья, а хотел только помыть стекла…
— Возможно, действительно так, — неразумно предположила Молли.
— Без воды и тряпки? — фыркнул рассказчик. — Нужно что-то делать, — нечаянно повторил он слова хозяина магазинчика.
— Нужно что-то делать, — уверенно объявил Боб Флёри, входя в этот момент в редакцию. — Информационная блокада должна, как считают, помешать другим бродягам присоединиться к этим. Полиция уже оцепила район и надеется, что изолирует их и пресечет дальнейшие инциденты в городе. У нас есть пока время разработать подходящую стратегию…
— По закону… — начала Молли, но вынуждена была замолчать, когда злобно заговорил кто-то еще:
— Есть только одна стратегия, которую поймет большинство: нужно объявить им, чтобы они убирались отсюда. Если хотите знать мое мнение, Алексу следовало бы собрать крепких парней, пойти туда и вытурить их, пока они не прижились…
— Хотите сказать, использовать против них насилие? — воскликнула пораженная Молли.
— Есть идея получше? — едко спросил коллега. — Вы были там вчера, не так ли? Вы что, не заметили, что они делают с лесом?
Молли прикусила язык. Возразить нечего, трудно извинить осквернение такого прекрасного уголка природы.
