– У нее есть приближенные из подвластных зверей, но ни
одного избранного среди них. Никто не занимает особого положения.
– Мне тоже трудно было бы выбрать, кого назначить
зверем своего зова. Я знаю, что ты выбрал Ричарда, но Натэниела я нельзя
сказать, чтобы выбрала.
– Как и Хэвена, – заметил Жан-Клод.
– Хэвен – не зверь моего зова.
– Но какой-то лев им станет, и боюсь, скоро, –
сказал Жан-Клод. – Джозеф приведет сегодня несколько своих львов, чтобы у
тебя было из кого выбирать помимо наших гостей.
– Выбирать для чего?
Мой голос прозвучал подозрительно, полностью передавая мое
настроение.
– Чтобы ты могла вызывать в нем зверя, воздерживаясь от
превращения.
В этом был смысл. Столько метафизических проблем, что за всеми
сразу не уследишь… но ладно, будем с ними разбираться по одной. Я посмотрела на
вампира, стоящего передо мной на коленях.
– Ладно, с этим потом. Что мне делать с тобой, Реквием?
Мы с Жан-Клодом убрали руки, чтобы он мог поднять голову и
посмотреть на меня.
– Сделай меня своим pomme de sang.
– Я думала, что pomme de sang – это должен быть кто-то,
кто может питать меня и ночью, и днем.
На его лице отразился панический страх:
– Анита, прошу тебя, не изгоняй меня!
Я посмотрела на Жан-Клода:
– Здесь я чего-то не понимаю.
– Если ты не будешь питать от него ardeur, то мы должны
отправить его на другую территорию. Он достаточно силен, и многие хотели бы
сделать его у себя третьим в иерархии, если не вторым.
– Что ослабит основы твоей власти, поскольку Элинор у
нас лишь до тех пор, пока мы не найдем ей ее собственную территорию.
Он пожал плечами по-своему: это могло не значить ничего, а
могло значить все, что угодно.
– Не могу поверить, что мой… – я запнулась, потому
что «бойфренд» звучало слишком по-школьничьи, а «любовник» –
недостаточно. – Что мужчина, которого я люблю, уговаривает меня взять еще
одного любовника.
Он улыбнулся:
– Мы знаем теперь, что всякий, отведавший ardeur'а
Белль, подпадает под действие твоего ardeur'а. Мне кажется, что любого из ее
линии слишком рискованно было бы испытывать как pomme de sang. Согласись питать
ardeur от Реквиема, ma petite, этого достаточно. Согласись, потому что до
начала сегодняшней вечеринки мы еще две вещи должны выяснить.
– Какие две вещи?
– Будешь ли ты притягивать к себе и притягиваться сама
ко всем леопардам, волкам или львам? Распространяется ли действие ardeur'а на
тех, кто не принадлежит к линии Белль?
Я посмотрела на Жан-Клода, попыталась прочесть его мысли за
непроницаемым лицом.
– Ты все еще очень плотно держишь щиты, я не знаю, что
ты на самом деле по этому поводу чувствуешь. Дай мне заглянуть за них.
Он покачал головой:
– Не думаю, что это тебе поможет.
– Почему?
– Потому что отчасти я доволен ростом наших сил, какова
бы ни была цена. Отчасти опасаюсь, что может по этому поводу сделать совет.
Хочу ли я, чтобы ты взяла еще одного любовника? Нет, но действительно
предпочитаю, чтобы ardeur подталкивал к таким действиям тебя, а не меня.
Прости, ma petite, но такова правда.
Я подумала над его словами и кивнула.
– Если у тебя есть слуга-человек, который не вполне
держит себя в руках, другие мастера простят тебе это – не твоя вина. Как
неудачный брак. Если это ты себя в руках не держишь, тебе это так не пройдет.
– Анита, молю тебя, – сказал Реквием, –
умоляю, накорми на мне ardeur.
– Накормлю. – Потрясающее стало у него лицо –
такое радостное, даже при синяках. И мне стало страшновато от такого взгляда.
Только самым-самым твоим близким его можно позволить. – Но не прямо
сейчас.
Его радость несколько померкла:
– Почему? Сейчас же утро. Ты уже поспала.
Я кивнула:
– Да, обычно это пробуждает ardeur. – И посмотрела
на Жан-Клода: – А почему сейчас у меня совершенно не ардерное настроение?
– Я тоже очень сыт.
– Вы пировали в эту ночь, – напомнил Реквием. –
На Огюстине и его подвластных.
Я оглянулась на Жан-Клода:
– Он прав? Действительно пища была такой силы, что мы
теперь долго можем голодать?
– Возможно.
– Не слышу уверенности.
– Ardeur не всегда предсказуем, ma petite. Нужно еще
несколько пиров такого размаха, чтобы можно было точно указать это как причину.
– А может быть, – сказала Элинор, – надо
попытаться сообразить, насколько мощная пища тебе нужна, чтобы успокоить
ardeur. Каждый день пировать на мастере города и его подчиненных – не получится. –
Она подалась вперед на кресле, вся – кружева и атлас, но миленькой она не
казалась. Слишком собранный у нее был вид для слова вроде «миленькая». –
Может быть, нужна постоянная пища высокой силы.
– Мало кто из мастеров согласится стать постоянным
pomme de sang для Аниты или для меня. Тем более если у них хватит силы править
собственной территорией.
– А если у них не будет выбора?
Она показала на Реквиема.
– Ты мне предлагаешь намеренно ловить других мастеров
вот так, как я случайно поймала Реквиема?
– Это решило бы множество проблем, – сказала она.
– Это было бы… – Я поискала слово, и не нашла
ничего лучше: – Злом.
– Я думала, ты прагматичнее, Анита.
– Так поступить – это то же самое, как если бы мы согласились
на просьбы – которые каждую неделю к нам приходят, – отдать тебя в поцелуй
какого-нибудь мастера его любовницей. Мы даем тебе выбирать, Элинор. Как же ты
можешь предлагать лишить кого-то того же права выбора?
– Я бы не была зачарована, Анита. Я бы каждую ночь,
когда он бы касался меня, на меня ложился, знала бы, что я его ненавижу.
Реквием тебя обожает, и будет обожать, пока не найдет – если это случится –
истинную любовь. А до того он будет в постели женщины, которую обожает, будет
наслаждаться потрясающим сексом и радоваться каждой минуте его. Это не то же
самое, Анита, можешь мне поверить.
– Но это вроде метафизического наркотика для
изнасилования на свидании – когда тебя вот так используют. Оттого, что ты
радуешься изнасилованию, оно изнасилованием быть не перестает.
– Ты так думаешь, ma petite?
Я покачала головой:
– Для Реквиема уже поздно, я это признаю. Так что я
попытаюсь питать на нем ardeur.
