– Но если ты всего лишь носитель ardeur'а, а не
истинный суккуб, то ты не сможешь выполнить желания Теа, – сказал Сэмюэл.
Я посмотрела на обоих:
– И как же нам узнать, есть ли во мне то, чего хочет
Теа?
Я не смогла скрыть в голосе настороженность.
Натэниел потрепал меня по плечу, как успокаивают
занервничавшую лошадь, но я его не оттолкнула. Я ощущала напряжение и старалась
не разозлиться.
– Убери свои внутренние стены, и дай моей силе
попробовать твою.
Она это сказала так, будто это легко, мелочь.
Я покачала головой:
– Не знаю…
– Мысль о том, что я сдаю своих сыновей тебе, вызывает
у тебя неприятие?
– Да.
– Если твоя сила недостаточно близка к моей, то мы
останемся на балет и всю программу увеселений, но ты не должна будешь смотреть
на них как на pomme de sang. Мы их увезем домой, и тебе не придется волноваться
по поводу этого неудобства.
Слишком легко это получалось.
– Звучит это просто, но до того, как я соглашусь: какие
возможны побочные эффекты от исследования моей силы твоей силой?
Она глянула озадаченно:
– Не уверена, что поняла вопрос.
– Анита спрашивает, – пояснил Мика, – что
может случиться плохого, если она это позволит?
Теа задумалась примерно на минуту.
– Это должно быть только соприкосновение сил. Как два
левиафана в океанских глубинах встречаются, касаются боками и расходятся в
темной глубокой воде.
Мне стало спокойнее – будто я ощутила эти темные, мирные
глубины.
– Должно быть, – повторил Мика. – А что еще
может случиться?
– Это может вызвать на поверхность твой ardeur, и ты
будешь вынуждена его питать.
Вдруг я снова стала напряженной. Спокойствие темных глубин
развеялось, как дым на ветру.
– Нет, – сказала я.
Натэниел шепнул мне в ухо:
– Анита, ты сможешь покормиться от меня без полового
акта. А это способ от них отвязаться.
Мика посмотрел на меня:
– Только ты можешь решить, стоит ли того риск, что
придется кормить ardeur здесь и сейчас, Анита.
Я посмотрела на сыновей. Близнецы смотрели на меня,
улыбались то ли радостно, то ли смущенно. Но смущались они как подростки, когда
вдруг мамочка делает что-то такое, чего они стесняются. А старший, за креслом,
смотрел так, будто бы чувствовал себя как и я – чертовски неуютно.
– Ты, наверное, Самсон, – сказала я.
Он удивился, потом кивнул:
– Да, это я.
– И что ты обо всем этом думаешь? В смысле, хочешь ли
ты сделаться сиреной?
Он опустил глаза, потом посмотрел на меня:
– Ты знаешь, что ты первая спросила меня, что я по
этому поводу думаю?
Я не смогла скрыть удивления.
– Это не упрек моим родителям. Они меня любят – любят
всех нас. Но отцу больше тысячи лет, а мать еще старше. Браки по сговору не
кажутся им странными, и оба они были бы рады, если бы кто-то из нас обрел те же
силы, что и мать. Это укрепило бы нашу власть на всем восточном побережье
страны. Я все это понимаю, иначе бы меня здесь не было.
– Но? – спросила я.
Он улыбнулся, и это была улыбка его отца.
– Но я тебя не знаю. Мысль о принуждении к сексу с кем
бы то ни было, это… это неправильно.
Я посмотрела на близнецов:
– А вы – Томас и Кристос?
Они кивнули.
– Что вы об этом думаете?
Они переглянулись, один покраснел, другой нет. Тот, кто не
покраснел, сказал:
– Я Томас. Том, когда мама не слышит, потому что ей не
нравится. – Он улыбнулся ей, глядя отцовскими карими глазами. – До
нашего приезда я видел твои портреты. Я знал, что ты хорошенькая и… –
теперь уже он покраснел, прикусил губу и заговорил снова: – Я был бы рад иметь
предлог для секса с тобой. И это правда.
– Сколько тебе лет? – спросила я.
Он покосился на родителей:
– Не смотри на них, отвечай мне.
Ответил Самсон:
– Им по семнадцать.
– Семнадцать, – сказала я. – Боже ты мой, это
же против закона!
– В Миссури это законно, – возразила Теа. –
Мы проверили, перед тем как сюда их везти.
Я посмотрела на нее. Не знаю, что отразилось на моем лице,
но по ощущениям – ничего приятного.
– Я с подростками не сплю. Черт побери, и не спала
никогда, даже когда сама была подростком.
– Тогда пусть моя жена проверит твою силу,
Анита, – предложил Сэмюэл. – Вполне вероятно, что твоя сила – не то,
чего мы ищем. Суккубы близки к сиренам, но это не одно и то же. Если твоя сила
не узнает силу Теа, то мы отпустим Самсона домой без ущерба для его
нравственности. И разочаруем Томаса.
Это мне кое о чем напомнило:
– Кристос, ты ничего не сказал, что ты об этом думаешь.
Тот, который покраснел, поднял на меня глаза. Этого хватило
– смущение, даже страх, но глубоко под этим – мучительный интерес. Этот взгляд
начисто выдавал девственника. Очень мне не хотелось лишать кого-то
девственности. Совершенно я не собиралась этого делать, а от того, что родители
его поощряли, только хуже было.
– Крис, – сказал он тихо, но отчетливо. –
Меня зовут Крис.
Голос был как у мужчины, но взгляд совершенно детский.
Я хотела сказать вслух: «Первый раз должен быть с кем-то,
кого ты любишь. Девственность надо отдать той, кто тебе дорога». Но не хотелось
смущать его сильнее, чем он уже смутился, и потому я сказала:
– Ладно. – Посмотрела на Теа: – Пусть Теа испытает
мою силу.
И промолчала о своей надежде, что сила эта ей не понравится,
потому что ничто на свете не заставит меня выбрать любого из их сыновей.
Сыновей. Детей. Это слово напомнило о тесте на беременность,
лежащем у меня в сумке. Когда-нибудь я тоже буду торговаться, чтобы
организовать своему ребенку трах? В смысле, кто бы ни был отец, ни один из нас
не является всего лишь человеком, и почти все обладают пугающего размера силой.
Черт, не стоило об этом думать.
Теа встала передо мной, наклонив голову, рассматривала мое
лицо.
– У тебя тревожный вид, Анита, очень встревоженный,
будто ты о чем-то новом подумала, о чем волнуешься.
Слишком это было проницательно. Надо мне тщательнее сегодня
работать над выражением лица. Я попыталась сказать часть правды:
