– Я тебя боюсь, – сказал он.
– А Аниты разве не боишься?
– Меньше, чем тебя.
Она нахмурилась:
– Почему?
Я не ожидала, что Ноэль ответит – и ошиблась.
– Анита может меня ранить случайно, а ты ранила бы
нарочно, просто чтобы увидеть кровь.
Чертовски проницателен он для ходячей еды.
Я ощутила, что по коридору приближается Лондон. Ощутила так,
как не должна была бы. Он искал меня, используя вампирскую силу, чтобы снова
получить свою дозу. Я подняла глаза и увидела, что он идет к нам, бледный в
черном.
Менг Дье просияла, увидев его, и почти прыгнула ему навстречу.
Он посмотрел на нее – но и только. Глаза его смотрели на меня, будто я –
Полярная звезда, и без меня он потеряет дорогу в море. Черт, плохо.
Она просунула ручку в сгиб его руки, черная одежда слилась с
черной.
– Пойдем, Лондон, пусть они занимаются своими делами.
– Не сейчас, – ответил он, не глядя на нее. Он
смотрел на меня.
Она застыла, меряя его взглядом, потом посмотрела, куда он
смотрит. Увидела меня и стала качать головой.
– Нет, – сказала она. – Нет, только не
Лондон. Ты говорила, что он темен и мрачен.
– Он темен и мрачен, – сказала я.
– Но ты все равно с ним трахалась.
Я пожала плечами, посмотрела на нее, будто хотела сказать:
«Ну, извини». А что еще можно было бы сказать?
– Он же даже тебе не нравится!
– Это вышло вроде бы ненамеренно.
– Как это – ненамеренно заниматься сексом?
Хороший вопрос. Жаль, у меня хорошего ответа не было.
Лондон отошел от нее, даже не оглянувшись.
Она побледнела от злости. Рука ее скользнула к пояснице, и я
знала, что там оружие, набрала воздуху что-то сказать, но Клодия и Лизандро
меня опередили. Пистолеты из подмышек вдруг как по волшебству оказались у них в
руках, и пистолет Клодии уперся в сияющие черные волосы Менг Дье. Рука Лизандро
скрылась за ее стройной спиной.
Клодия произнесла только два слова:
– Не надо.
На нашей стороне коридора все пододвинулись к нам. За спиной
у Менг Дье – отошли дальше по коридору. В смысле все, кроме телохранителей.
Охранники при Пирсе и Октавии пошли было к ним, но я покачала головой, и они
остались на посту. Около Менг Дье было четыре охранника, и двое из них уперли в
нее дула пистолетов. Еще двое разницы не сделают – для нее, но для Огги и его
команды – может быть.
Настал один из тех моментов, когда мир будто затаил дыхание.
Потому что следующий вздох может быть чьим-то последним.
– Не надо умирать так, – сказал Жан-Клод голосом,
который прошелся у меня по коже бархатом. Но адресован этот голос был ей,
конкретно ей. Я знала, каково это – быть для этого голоса мишенью.
Плечи ее обмякли, глаза на секунду обессмыслились. Этой
секундой воспользовался Лизандро, чтобы вынуть у нее из руки нож. Менг Дье
среагировала, но поздно.
Она стала поворачиваться, будто хотела отобрать клинок, но
Клодия плотно приставила ей пистолет к голове. Менг Дье хватило здравого
рассудка остановиться.
– Проверь ее, – сказала Клодия.
Лизандро сунул пистолет в кобуру и обыскал Менг Дье, быстро,
умело и очень, очень тщательно.
– В коже ее одежды есть стыки и заклепки. Там кое-что
можно спрятать. Разорвать швы?
Спросил он это так, будто вопрос самый обыденный.
– Твое слово чести, что больше у тебя ничего
нет? – спросила Клодия у Менг Дье.
Та замялась, потом ответила:
– У меня только один нож был. В этом наряде негде
спрятать больше.
Клодия покосилась на Жан-Клода:
– Жан-Клод, тебе решать. Оставить это дело или
закончить?
– Ты будешь себя хорошо вести, Менг Дье? – спросил
он, на этот раз настолько нормальным голосом, насколько мог.
Она посмотрела на него с такой ненавистью, что можно было
усомниться в ее здравом рассудке.
– Я не буду сегодня пытаться никого убить.
Не восторженное «да», но Жан-Клод кивнул.
Клодия подумала, потом шагнула назад и опустила пистолет, но
в кобуру не убрала. Не могу сказать, чтобы я ее не понимала.
Лондон встал передо мной на колено, склонив голову. К этому
жесту нужен был бы плащ и шляпа с пером – настолько он был старомоден.
– Я снова способен служить моей леди, если я ей нужен.
Я не сразу поняла, что он хочет сказать.
– Ты имеешь в виду, снова питать ardeur?
– Да.
Я посмотрела в его очень, очень серьезное лицо.
– Ты знаешь, что если слишком часто будешь служить
пищей для ardeur'а, это может быть фатально?
– Да, но я могу питать ardeur каждые два часа в течение
суток без вредных последствий.
Я уставилась на него:
– Ты, конечно, шутишь?
– Зачем бы я стал шутить на такие темы?
– Не знаю, но… Лондон, самые крепкие, самые сильные из
тех, на ком я питала ardeur, могут питать его всего два раза подряд с перерывом
не менее шести часов.
– Это мой дар, Анита.
– Лондон – идеальная пища для ardeur'а. Он
действительно может питать его через несколько часов день за днем без вредных
последствий. Белль Морт говорила, что он даже набирает от этого силы.
– Я тут ломаю голову, как его пропитать и взнуздать, а
у нас, оказывается, есть тот, кто может решить эту проблему? И ты мне об этом
даже не упомянул?
– А если бы упомянул? – просто спросил он.
Я открыла рот с готовым возражением, и тут же закрыла. Если
бы он мне сказал, что бы я сделала?
– Я бы тебя обвинила, что ты пытаешься свести меня с
Лондоном.
– Поскольку он не желал снова оказаться в плену
ardeur'а, я думал, разумнее будет не упоминать о его таланте. Мне казалось, что
разговор о такой возможности был бы предательством его доверия, потому что
тогда возник бы вопрос о том, чтобы ему стать пищей для ardeur'а. Он был
решительно против этого, ma petite.
– В чем минусы такой способности питать ardeur? –
спросила я, снова глядя на вампира у моих ног.
– В конце концов пристрастие к ardeur'у возникает у
всех, но у меня оно появляется немедленно.
– Ты снова пристрастился?
– Да.
Полный покой был в его глазах, такого я у него еще не
видела. Он выглядел счастливее и куда более в ладу с собой, чем раньше. Я
подняла глаза – и встретила взгляд Натэниела. Он был мрачен, и у него глаза
совершенно не были спокойны.
