– Прошу разрешения увести своих людей и уйти самому,
сэр.
Жан-Клод поглядел на него, слегка наклонив голову набок,
будто Римус сделал что-то очень интересное, чего я не заметила.
– А если нам понадобится защита, Римус?
Римус мотнул головой.
– От этого мы вас защитить не можем, сэр.
Жан-Клод заглянул ему за спину, в сторону камина. Я все еще
лежала навзничь, и потому не видела, на что он смотрит.
– Мне кажется, Римус, не все твои люди с этим согласны.
Некоторые из них более чем счастливы были охранять ma petite в данных
обстоятельствах.
И голос его был мягок, как масло.
Римус так стиснул зубы, что даже глядеть больно было. И
голос его прозвучал сдавленно, будто скрежет зубовный.
– Я не думаю, что именно это имел в виду наш Оба, когда
согласился, чтобы вы нас наняли, сэр.
– Может быть, тебе стоит спросить Нарцисса, Римус,
каковы условия найма?
Римус коротко кивнул головой.
– Я так и сделаю, сэр. Сейчас я прошу разрешения увести
отсюда своих людей к чертовой матери.
Я видела мысль, промелькнувшую на лице Жан-Клода – не
сказать ли «нет». Но раз ее так хорошо было видно, значит, это лишь
демонстрация для Римуса.
– Иди, и уведи с собой всех, кто хочет уйти.
Римус мотнул головой, держа руки по швам:
– Нет, сэр. Я ими командую, и я говорю, что уходят все.
Жан-Клод оглядел комнату, будто запоминая лица, потом
кивнул.
– Иди и уводи своих людей, Римус. Я поговорю с
Нарциссом.
У Римуса стал неуверенный вид, но он снова покачал головой.
– Я не говорю, сэр, что Нарциссу это шоу не понравилось
бы, но я думаю, что если бы условия договора включали такие вещи, он бы не
послал к вам отставных военных и бывших копов. – Он изо всех сил уставился
в плечо Жан-Клода. – Если бы Нарцисс хотел… – он поискал
слово, – …расширить круг наших обязанностей, он бы послал… других.
– Но здесь не все гиены, Римус, – заметил
Жан-Клод. – Ты говоришь и от имени крыс Рафаэля?
– Я ими командую, пока меня не сместят, так что – да,
сэр.
Из дальнего угла раздался голос, низкий, мужской, но я его
сперва не опознала. На свет вышел Пепито.
– Я из крыс Рафаэля, и я согласен с Римусом.
Пепито был мужчина крупный и невозмутимый, но сейчас он явно
был возмущен. Даже побледнел, быть может. Что он чувствовал, когда ardeur
метался по комнате, выбирая себе вкуснятинку? Что бы они ни чувствовали, но это
напугало и Пепито, и Римуса. И сильно. А может, оскорбило их? Возможно.
– Тогда, конечно же, уходите, – сказал Жан-Клод и
широким взмахом показал на дверь.
Римус направился к двери, но не вышел, а открыл ее и
придержал. Пепито махнул рукой своим в глубину комнаты. Мне, чтобы видеть их
из-за спинки кровати, пришлось бы сесть, да я и не уверена, что хотела бы
видеть. Почему-то мне хотелось малость спрятаться, пока охранники пройдут.
Мика подтянул простыни и укрыл меня и Натэниела, а сам
остался стоять возле кровати на коленях, пока охранники шли мимо. Я боролась с
двумя противоположными инстинктами. Мне хотелось накрыться с головой, чтобы
меня никто не видел и чтобы в глаза никому не смотреть. Но я знала, что если я
это сделаю, то никогда никому из них не смогу смотреть в лицо. И я сделала
единственное, что могла: уставилась на них злобно. Вызывающий вид – вот все,
что я могла сделать, чтобы сохранить какое-то самообладание или уважение от
кого-нибудь из них. Да, обстоятельства были чрезвычайные, и мне срочно нужно
было напитать ardeur. Теоретически говоря, охранники должны были это понимать.
А практически, как отметил Римус, почти все они были бывшие военные или копы, а
это значит, что женщина всегда для них являлась существом низшим. Они видели
мой секс с одним мужчиной, а когда новость разойдется, их будет больше. Вот
самое худшее в слухах – то, что даже те, кто видел своими глазами, убеждены
будут, что мужчин было несколько. И хорошо еще, если никто из них не скажет,
что имел секс со мной. Такие слухи уже расходились после осмотров мест
преступления, где я ничего сексуального не делала. Здесь уж не скажешь, что
ничего.
Охранники, похоже, так же мало стремились к обмену
взглядами, как и я. Но не все. Почти все они опускали глаза под моим наглым
взором, но некоторые смотрели так же смело – таким взглядом, который не хочется
видеть за пределами стрип-клуба. Такой взгляд говорит, что ты уже не человек, а
только сиськи да задница. Тех, кто так смотрел, я постаралась запомнить, чтобы потом
держать от себя подальше.
Мика наклонился надо мной и Натэниелом, шепча:
– Я их вижу.
Он тоже запоминал лица. И хорошо, потому что я еще не совсем
пришла в себя и не была уверена, что правильно запомню лица.
Мне всегда не просто смотреть вызывающе, когда я обнажена
сильнее, чем все присутствующие. Натэниел прильнул ко мне, свернувшись под
простыней. Одну руку он из-под простыни вытащил, положив поперек моей прикрытой
талии, подбородком потерся сбоку об мою грудь, стянув простыню вниз так, что
мне пришлось ее придержать. Я посмотрела на него, готовая попросить перестать,
но выражение его лица меня остановило.
Он тоже смотрел на выходящих, но без вызова или злости. На
лице его был жар, обещание секса, но более всего – чувство хозяина. Так смотрит
мужчина на другого мужчину, который пристает к «его» женщине. Натэниел, который
умел делиться лучше всех прочих, отмечал свою территорию. Этот темный взгляд
собственника не отрывался от проходивших охранников. Натэниел опирался щекой и
подбородком о холм моей груди, явно давая понять, что у него есть на то право,
быть здесь, вот так, со мной, а у них нету. Я не думала, что Натэниел поймет
проблему, но он понял.
У двери образовался затор, замешательство, как пробка на
улице. Я увидела вспышку кроваво-красных волос, подумала, что это Дамиан в
собственной силе, но ошиблась. В дверь вошел Ричард, поддерживая Дамиана за
талию, закинув руку вампира себе на плечо. Дамиан так к нему прислонялся, что
Ричард полувтащил его за собой.
Я села, уронив простыню к талии и не обращая внимания, что
сижу топлесс. Натэниел тоже сел, и мы потянулись к вошедшим.
– Дамиан! – позвала я и потянулась к нему менее
физически. Энергия его была слабой, но скорее так, будто он еще не совсем
проснулся от дневного оцепенения.
Ноги ему отказали совершенно, и последние несколько футов
Ричард пронес его как ребенка. Подойдя к кровати, он положил Дамиана рядом со
мной. Длинные кровавые волосы закрывали лицо вампира, и я отвела их в сторону.
Он моргнул мне ярко-зелеными глазами, зелеными как летняя трава. Когда-то глаза
Дамиана заставили меня повысить планку для так называемых зеленых глаз. Ничьи
другие с ними не могли сравниться. Он попытался вглядеться в меня, но явно у
него в глазах все расплывалось.
