- Ты не женат на Аните.
- Мика живет со мной уже семь месяцев.
- Поговорим об этом, когда пройдет не меньше года, - ответил
Дольф.
- Ты же всегда советовал мне найти бой-френда с постоянным
пульсом. Вот я и нашла, что тебе теперь не нравится?
- Анита, когда тебя перестали устраивать люди?
Я покачала головой и отмахнулась от него.
- Я не намерена спорить об этом сегодня, Дольф. Пойдем,
Грэхем, нам пора.
И мы удалились. У Дольфа не было никаких причин нас
задерживать, кроме разве что его отвращения к монстрам. Но быть предметом
ненависти не противозаконно. Приятно это сознавать.
Глава 42
Эдуард припарковался на стоянке у Церкви Вечной Жизни. Олаф
сидел рядом с ним, а я решила сесть на среднем сиденье, между Микой и
Натаниэлем. Грэхем в гордом одиночестве ехал на заднем. Эдуард даже не стал
спрашивать, почему я позволила Олафу занять место рядом с ним. Думаю, он тоже
не хотел, чтобы Олаф мог на меня смотреть во время поездки. Эдуарда вообще
трудно вывести из себя, но, что бы там Олаф ни учудил, пока я лежала пластом,
это возымело эффект.
Парковочная зона была такой наклонной, что нам пришлось
подъехать, нарушая правила, поближе к небольшому зеленому островку со
скамейками и деревьями над ними. В декабрьскую прохладу он выглядел уныло и
бесцветно, хотя на мое восприятие мог повлиять тот факт, что в последнее свое
посещение Церкви я убила на травке перед ней вампира, расстреляла его из
пистолета. Так получается намного дольше. А они в процессе кричат и извиваются.
Не самое приятное из моих воспоминаний. Я поежилась в своей короткой кожаной
курточке, которую привез мне Натаниэль. Куртка могла бы греть, позаботься я ее
застегнуть, но иметь прямой доступ к своему оружию мне хотелось больше, чем
согреться.
Занятно. Тех, кто имеет при себе оружие, можно определить по
распахнутой, даже в зимнюю пору, верхней одежде. Куртка Натаниэля была
застегнута, но она была так похожа на мою, что создавалось впечатление, будто
мы собрались на вечеринку в готический клуб. Слегка тревожило то, что Олаф тоже
был одет похоже: черное на черном, кожаная куртка и ботинки. Олаф тоже был не
застегнут, Мика же только подпоясал свой плащ. А вот Грэхем застегнут был
плотно.
Церковь вздымалась над нами, белая и лишенная украшений. Без
украшений церкви всегда казались мне какими-то незаконченными. Но не
развешивать же освященные предметы, если большая часть паствы - вампиры.
Мы взошли по широким белым ступеням к двустворчатым дверям
церкви. Грэхем настоял на том, чтобы открыть их для нас. На споры моего
терпения не хватило, а Эдуард, насколько я понимала, не стал бы спорить,
поскольку узнавал пушечное мясо с первого же взгляда. Грэхема убить трудно, но
он не вооружен, к тому же, я в него не влюблена. С точки зрения Эдуарда, это
имело решающее значение. Да и с моей, если честно, тоже. Мне хотелось бы, чтобы
сегодня выжили все наши, но если дело дойдет до выбора, то большее значение
будут иметь те, кто мне дорог. Если вы не способны признаться в этом хотя бы
самому себе, то вам лучше сидеть дома и не ввязываться ни в какие заварушки, и
держать своих близких при себе. Будьте честны с собой - кого вы спасете? Кем
пожертвуете?
Мы позволили Грэхему открыть двери. Он даже не попытался
укрыться или отойти в сторону. Так и стоял в ореоле света, ярко сиявшего вокруг
его тела, словно ореол. Он повернулся ко мне, улыбаясь, словно совершил что-то
героическое. Я взмолилась про себя, чтобы Грэхема сегодня не прикончили. Да,
нам предстоит метафизическое сражение, безо всякого оружия, но и метафизика
может убивать. Я уже видела подобное. Черт, да я сама делала подобное пару раз.
Незаконно, конечно, но только если умирает человек. Если вы никому не скажете, то
и я промолчу.
Натаниэль взял меня за левую руку. Он был теплым на ощупь,
теплее, чем должен был быть - лихорадочной горячкой, но ладонь не вспотела.
Здесь дело не в нервах, а в силе. Она взошла по моей руке, прошла по телу
волной жара, которая заставила кожу покрыться мурашками. Я слегка споткнулась
на ступеньке, и Мика ухватил меня за руку. Он хотел помочь, но получилось так,
что сила перескочила от меня к нему. А сила эта ему не предназначалась. По
другую руку от меня должен был находиться Дамиан. Он должен был затушить этот
пожар, но в Мике никогда не было магии, способной меня успокоить. И сила нашла
то единственное, что могла распознать - его зверя. Я почти наяву увидела его
леопарда, темным пламенем метавшегося внутри Мики, рвущегося наружу, вырывавшегося
на поверхность. Мика мог его контролировать, но бархатное рычание его зверя
пробудило моего. Я оказалась между двумя оборотнями-леопардами. И рядом не было
никого, кто мог бы отвлечь моих зверей.
- Только не сейчас! - едва не прокричала я.
- Что случилось? - раздался низкий голос Олафа.
У меня не было времени оборачиваться, чтобы посмотреть, не
грозило ли мне еще что-нибудь. Эдуард об этом позаботится. Я твердо в это верю.
Мика смог оторваться от моей руки, и упал колени прямо на
ступени, словно ему было труднее контролировать своего зверя, чем обычно. Но
ведь до полной луны еще далеко. У него не должно было быть проблем с этим.
К нам уже смазанной молнией мчался Грэхем, но мой зверь
пробуждался к жизни быстрее. Он вырывался из моего тела. Мне срочно нужно было
успокоить этот жар. Я даже едва не потянулась к Жан-Клоду. Он ведь вампир. В
нем спокойствие могилы… но он никогда на меня подобным образом не действовал.
Он всегда пробуждал во мне страсть. Надо было срочно что-то придумать. И я
потянулась к другому своему вампиру, потянулась к Дамиану. Я послала ему свое
отчаяние, и мысленно кричала при этом: «Помоги, спаси нас, уничтожь этот жар».
Я почувствовала, как он споткнулся, когда мой зов настиг
его. И я знала, что кто-то поддержал его за руку, не дав упасть. Но моя сила
ударила в него, и Дамиан дал мне то, чего я от него требовала. Свое
спокойствие. Тот полный самоконтроль, который он выработал за долгие годы
службы создавшему его мастеру. Он дал мне контроль, который помог ему выжить,
не выдавая чувств ни мыслью, ни словом, ни поступком, ни даже взглядом. Он
передал мне этот контроль волной холодной, стальной силы воли.
Визуальный образ в моем сознании показал мне, как кошка
наткнулась на металлическую стену на ее пути. Она зарычала и сделала то, что сделал
бы любой уважающий себя леопард, если бы посреди лесной тропы перед ним выросла
огромная стена. Она убежала. Леопардиха возвращалась туда, откуда пришла,
возвращалась, чтобы укрыться в том темном местечке, где ждали своего часа все
мои звери. Оно было темным, как пустота до света, хотя и находилось где-то
внутри меня. Иногда я просто наблюдаю за этим шоу, не многое понимая.
Певучий женский голос, красивый, чистый и странно-веселый,
раздался из-за открытых дверей.
- Так давай же, наконец, начнем соревнование, Жан-Клод. Твоя
служанка только что сделала первый выпад.
