– Случайных встреч не бывает, тебя кто-то направил к нам, кто-то опекающий тебя. Кто твой учитель?
– Дядя Вася… Василий Никифорович…
– Балуев?! – Ульяна с радостным удивлением оглянулась на спутника. – Господи, он жив! И Самандар с вами. Чудеса! А как они нарвались на мину? Кто ее поставил?
– Пентарх.
– Удди! Снова он. Не оставляет попыток завладеть троном Мастера Мастеров. Как вы на него…
– Потом, – перебил девушку Парамонов. – Будете беседовать после того, как мы отсюда уберемся.
– А как вы сюда попали?
– Это долгая история. Вы обладаете тхабсом, молодой человек, или знаете какой-то другой способ преодоления границ «розы»?
Стас качнул мечом.
– Меня ведет он.
– Тогда вперед и с пес… – Иван Терентьевич не договорил.
Тень накрыла колодец тюрьмы, тяжелая холодная тень гигантской хищной птицы.
– Удди! – выдохнула Ульяна. – Бежим!
– Поздно, – хладнокровно сказал Парамонов. – И синкэн-гата не тхабс, он помогает только своему владельцу.
«Защити всех!» – взмолился в душе Стас, поднимая меч острием вверх.
Четырехлапая птица с размахом крыльев чуть ли не с поле стадиона спикировала вниз, на разблокированную Стасом сотовую тюрьму, вырастая в размерах, гоня впереди себя волну угрозы и страха, резко затормозила у обреза стен, так что от ее заработавших крыльев поднялся ураган, едва не разметавший людей. С лап ее и клюва сорвались ветвистые пронзительно-желтые молнии, целя в узников тюрьмы и их освободителя, и одновременно на их головы обрушился ментальный удар Силы Элохим Гибор, сбрасывающий сознание атакуемых в измененные состояния, порождающий виртуальные реальности соответственно фантазии и опыту каждого. Так, Стасу показалось, что он, как джинн, заточен в стеклянной бутылке, которую бросили в море с черной водой: еще миг – и бутылка утонет!..
Но навстречу молниям с острия синкэн-гата сорвались ответные огненные стрелы чистого смарагда, погашая молнии, а вокруг людей образовалась хрупкая на вид снежная паутинка, ослабившая ментальный натиск, и атака пентарха, вернее, его пси-копии, «проекции» на реальность, принявшей вид хищной птицы, захлебнулась.
Тогда птица разделилась на сотню своих уменьшенных копий, и каждая птица метнула вниз новые ослепительные молнии, соединившиеся в настоящий огненный ливень.
Синкэн-гата в руке Стаса превратился в пропеллер, создавший над ним и Посвященными нечто вроде зонтика, и отбил большую часть молний, но некоторые из них все же прорвались сквозь заслон и ужалили людей: Парамонова в плечо, Ульяну в обе поднятые вверх ладони, Стаса в лоб, отчего он на некоторое время ослеп.
Если бы «проекция» пентарха нанесла в этот момент еще один удар, финал боя был бы печален. Стас не знал всех функций синкэн-гата и готов был лишь защищаться, а не предупреждать нападение.
Посвященные же не могли помочь ему советом во время боя, да и сами были ослаблены десятилетним заточением во вневременной тюрьме. Спасло их всех появление нового действующего лица.
С грохотом раскололась стена колодца, образованная сросшимся «бамбуком», и над тюрьмой возникла огромная фигура сфинкса, соединившая в себе черты кентавра и льва, с крыльями за спиной и прекрасным женским лицом.
– Асат! – прошептал Стас, разглядев фигуру сквозь набегавшие слезы.
Страж границы одного из миров «розы» скакал по воздуху, как по земле, роняя клочья золотистого сияния. Он внезапно бросил вперед свою палицу, разделившуюся в полете на сотню черных стрел, и с воплем, от которого у людей заложило уши, птицы пентарха взмыли в панике вверх, замолотили воздух крыльями, спасаясь от стрел, и тучей унеслись ввысь, как стая воронья.
Опустившись на дно камеры, чудовищное творение иерархов приблизилось, нависая над людьми.
– Приветствую Воина Закона в аду «розы», – раздался мелодичный женский голос.
– Я не Воин, – пробормотал Стас, искоса посмотрев на Посвященных и краснея, – я его оруженосец.
– Оруженосец – неотъемлемая часть Воина, значит и сам Воин. Рад познакомиться с друзьями Воина. – Миндалевидные светящиеся зеленью глаза сфинкса оглядели Посвященных. – Значит, я не зря по просьбе одного моего знакомого разбрасывал вокруг нараки монеты.
– Монеты? – с любопытством посмотрел на молодого человека Парамонов.
Стас вытащил из кармана «серебряный соболь».
– Вот, я нашел… если бы не она, я, наверное, приказал бы синкэн-гата сразу перенести меня к Соболеву. А так я подумал, что он здесь и…
– Удивительно, – покачал головой Иван Терентьевич. – Кто же попросил вас разбрасывать монеты? Кто этот провидец?
– Вы скоро встретитесь с ним. А пока уходите отсюда, Удди не прощает ни врагов, ни друзей, ни бывших слуг, ставших врагами. Идите за помощью, одним вам с ним не справиться, даже имея синкэн, которым вы еще не умеете пользоваться. Ваши друзья попали в критическое положение, помогите им.
Асат развернулся и помчался прочь, полого поднимаясь в воздух.
– Где их искать? – опомнился Стас.
– Синкэн знает… – донесся сверху громовой голос, в котором уже не было ничего мелодичного и женского.
Асат доскакал до пролома в стене колодца, нырнул в него, исчез. В камере адовой тюрьмы наступила тишина.
– Мне всегда казалось, что этот ваш приятель дружит с Монархом, – задумчиво произнес Парамонов, глядя вслед сфинксу.
– Он сначала препятствовал нам, когда мы только учились переходить границу «розы», но потом принял нашу сторону.
– Странные дела творятся в этом не лучшем из миров… А о ком из друзей шла речь?
Стас спохватился, посуровел.
– Мои друзья – мои учителя, Василий Никифорович и Вахид Тожиевич. – О Марии Стас решил пока не говорить. – Но как же мы все туда попадем? Синкэн-гата ведь слушается только хозяина…
– Асат сказал, что мы знаем не все возможности синкэн, – сказала Ульяна. – Попробуем попросить его все вместе, внушить, что нам нужно.
– Больше ничего не остается, – кивнул Парамонов. – Не получится, пойдешь один, а мы тут как-нибудь перекантуемся. Но думаю, что у нас получится. Давайте колдовать.
Стас посмотрел на меч в руке и представил, как он, обнимая Ивана Терентьевича и Ульяну, переносится к дяде Васе и Самандару…
Глава 45
КАКАЯ ПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА!
Масса перемещаемых тхабсом людей действительно не имела значения, однако их высокий психоэнергетический потенциал повлек резонансное колебание границ «розы реальностей» и, как следствие, – сбой программы перехода. Вышли они не там, куда стремился попасть Котов-старший.
Этот мир явно был опустошен войной, оставившей свои следы везде, куда бы ни ложился взгляд. Беглецы оказались на вершине гигантской пирамиды со срезанной макушкой и теперь молча смотрели на изъязвленную воронками, ржавыми языками спекшейся почвы и стекловидными пятнами бесконечную равнину, краями поднимавшуюся к горизонту, будто пирамида стояла в центре колоссальной тысячекилометровой мелкой чаши. Но это, очевидно, сказывался эффект рефракции воздуха планеты, которая была намного больше Земли, хотя сила тяжести на ее поверхности не превышала земной.
