Словно не заметив, великан-монах уселся за стол, налил себе
полстакана розового вина, медленно выпил и кивнул:
– Все готово. Завтра, с рассветом… Не прогуляться ли нам в
аллеях, граф Гэйр?
Сварог охотно вскочил, подхватил шляпу – привык уже, как и
следует дворянину, выходить под открытое небо непременно с покрытой головой.
– А я? – вскочила Мара.
– Лауретта, есть разговоры, касающиеся лишь двоих…
Мара разочарованно уселась – поняла уже, что с братом
Тивадаром не поспоришь.
Неизвестно, что за гости посещали замок раньше. Но сейчас он
прямо-таки лучился самым неприкрытым и непринужденным весельем. Одна из дверей
в конце коридора оказалась приоткрытой, оттуда доносились переливчатые переборы
Леверлинова виолона, сделанного на особый заказ в одной из лучших мастерских, и
голос Делии, певшей с откровенно хмельной задушевностью:
В тяжелой мантии торжественных обрядов,
неумолимая, меня не встреть.
На площади, под тысячами взглядов,
хочу я умереть.
Чтобы лился на волосы и в губы
полуденный огонь.
Чтоб были флаги, чтоб гремели трубы
и гарцевал мой конь…
На первом этаже из-за толстой, надежно притворенной двери
доносился тем не менее громоподобный хохот Шедариса, притопы и прихлопы под
звон струн расстроенного дагараса
[47]
, звяк кубков и уханье –
там отдыхали от трудов праведных остальные четверо. Сварог сконфуженно
покосился на спутника снизу вверх:
– Мои орлы не особенно вольничают?
Брат Тивадар усмехнулся здоровой стороной лица:
– Лишь бы они смогли завтра держать оружие…
– Смогут, – сказал Сварог. – Этого у них не
отнять.
– Вот и прекрасно. Грешно не вино и не тот, кто его пьет. Вы
не в обители виргинатов, граф…
Они спустились с невысокого крыльца, украшенного каменными
мифологическими зверями, пошли меж двумя рядами высоченных и густых черных
кедров. Вверху зашуршало, сердито цокнула белка. Уардах в двухстах, на
невысоком округлом холме, на фоне потемневшего вечернего неба четко рисовалась
высокая круглая башня, и маленькое окно под самыми зубцами было озарено изнутри
чуть колышущимся пламенем свечи.
– Там и вчера всю ночь горела свеча… – сказал Сварог
рассеянно.
– Разумеется. Там читают «Неостановимое поучение
смиренного». Свод молитв, отгоняющих нечистую силу. Некий брат, чье имя забыто,
составил ее в незапамятные времена…
– Давно читают?
– Не особенно. Последние четыре с половиной тысячи лет.
Конечно, башню много раз чинили и перестраивали, а люди смертны, но чтение не
прерывалось ни на минуту. Такова церковь, лорд Сварог…
– И это останавливает…
– Останавливает вера, – сказал брат Тивадар. – Это
заклинание сплошь и рядом остается механизмом, послушно действующим в любых
руках, а с молитвой обстоит несколько иначе… Успокойтесь, я не собираюсь вести
с вами богословские беседы – ваше время еще не пришло. Человек сам должен
почувствовать, когда для него настала пора идти в храм, – со своей печалью
или стремлением к истине… Поговорим о конкретных делах. Все готово, как я уже
сказал, мы можем отправиться на рассвете.
– Это очень опасно?
– Для подавляющего большинства людей. И совершенно безопасно
для вас. Но это еще не означает, что вам следует вести себя беспечно, словно
посетителю зверинца. Там не одни только Глаза Сатаны. Порой появляется нечто
иное, отношения к нечистой силе не имеющее, но смертельно опасное. Я проникал
туда одиннадцать раз. Есть братья, совершившие по три десятка вылазок. Хватает
и не вернувшихся, и гибнут не обязательно новички. – Он поднял руку к
лицу, так и не коснувшись, однако, шрама, словно шрам болел до сих пор. –
Приходится еще останавливать лихих рыцарей, стремящихся туда из одного шального
желания совершить подвиг. Кое-кого мы отговариваем, но далеко не всех. Иных
потом удается и спасти…
– Значит, вы – что-то вроде заставы?
– Не только. Там до сих пор живут люди.
– В дельте Сентеры?
– Те – в относительной безопасности. Есть другие. В самом
сердце трех королевств. Им удалось отгородиться серебром…
– Значит, это не сказка?
– Конечно, нет. К сегодняшнему дню нам известны одиннадцать
таких островков. Кто-то обезопасился серебром, рассыпанным вокруг фермы,
кого-то спасла близлежащая церковь. За последние сто лет многих удалось вывести
оттуда. Но есть и люди, категорически отказавшиеся уйти. В одних местах это
монахи, в других – упрямые фригольдеры с семейством, упорно не желающие оставлять
землю предков. Есть еще два крайне заносчивых дворянина, укрепившиеся в
манорах. При всем несходстве этих людей и разных взглядах на Единого – там есть
и приверженцы Симаргла, и Хорса – всех объединяет одно: они свято верят, что
еще при их жизни нечисть сгинет. Что ж, отрицание Зла порой становится первым
шагом к Добру… – Он долго молчал, бесшумно шагая, мимоходом касаясь широкой
ладонью разлапистых кедровых веток. – Лорд Сварог, вы, должно быть,
понимаете, что я не стал бы уводить вас в уединенное место ради вышесказанного?
Все это преспокойно можно было поведать у стола, за бутылкой вина, в компании
вашей юной спутницы. Но у меня есть еще одна миссия…
– Валите с места, – сказал Сварог.
– Речь пойдет о Сером Рыцаре. То есть о вас. Ибо сейчас ваше
тождество с Серым Рыцарем ни у кого уже не вызывает сомнений, ни у нас, ни у
нашего противника. Таверо – не единственный, писавший о вас. Есть еще книга
святого Круахана. Заглавия она не имеет, но среди богословов давно повелось
именовать ее «Слово о четырех воплощениях Сатаны». «Во времена, когда еще не
было Времени», как любят выражаться старинные авторы, князь Тьмы создал четыре
своих воплощения: для стихий Огня, Воды, Воздуха и Земли. В этих воплощениях, в
каждом из них – частичка его личности и сути. Грубо говоря, воплощения эти –
нечто вроде якорей, удерживающих его в этом мире, позволяющих посещать наш мир,
когда заблагорассудится, передвигаться по нему относительно свободно. Когда
четыре Черных Воплощения будут уничтожены – если они будут уничтожены, –
Князю Тьмы станет заказан путь в иные обжитые им места, и многие дороги
окажутся для него запретными, а могущество – подорванным. Воплощение Воды –
Великий Кракен. Воплощение Огня – дракон Брелганд. Воплощение Земли –
исполинская змея Митгард. Воплощение Воздуха неизвестно до сих пор. Великий
Кракен спит где-то в пучине, и местоположение его, как и змеи Митгард, остается
тайной. Дракон Брелганд около двух тысяч лет назад был сражен братом-рыцарем.
– Но не хотите же вы сказать… – начал Сварог, ощущая нехороший
холодок под сердцем.
