– Ага, – сказал Шедарис. – Своими глазами видел
холм, где закопаны сотни три не самых бедных жителей одного богатого города. Со
всеми кошельками и драгоценностями. Сокровища несчитанные. Прошло триста лет,
но самые отпетые головушки туда не лезут с лопатами – город-то вымер от
«багровой трясовицы»…
Леверлин кивнул:
– У графа была в поместье немаленькая казна – на текущие
нужды. Не слышно, чтобы кто-то попытался рыться в развалинах. Очень уж дурная
слава у того места… Что скажешь?
– Насчет проклятья судить не берусь, – сказал
Сварог. – Но если допустить, что он хотел уничтожить в бухте подводную
лодку – более разумных и толковых действий и представить нельзя…
И подумал: «Такая бухточка была бы идеальной промежуточной
стоянкой. Если лилипуты незамеченными передвигаются за пределами Хелльстада,
они могут делать это одним-единственным способом – под водой. А на этом пути
поневоле достигнешь высот изощренности и изобретательности…»
– А как объяснить все остальное? – спросил Леверлин.
– Представления не имею, – пожал плечами Сварог. –
Нужно посмотреть на месте, понырять…
Леверлин помрачнел:
– Неужели эти крохи могут оказаться такими опасными?
«Еще как, – столь же хмуро подумал Сварог. – Если
вспомнить иные изыскания пытливой военной мысли, сопутствующие эпохам, когда
умели делать такие вот боевые вертолеты… Атомная бомба, радиологическое оружие,
химическая и бактериологическая война, лазеры… Возможно, подземное государство
лилипутов – доброе и благостное. Почему тогда их вертолеты оснащены
автоматическим оружием? Губительным, правда, лишь для сограждан, но кто сказал,
что у них есть только это? Коли без всяких угрызений совести стреляют по своим,
в чужих палить еще легче. А в лексиконе их морских офицеров присутствует термин
„торпедная атака“. Скверные симптомчики…»
И тут он вспомнил – толчком. Хелльстад, берег реки, он
впервые увидел «Божьего любимчика», но еще раньше услышал грохот, увидел
фонтаны от взрывов. В ту минуту было не до раздумий, зато потом, когда он
проснулся в каюте и выбежал на палубу, разбуженный грохотом, никаких сомнений
не осталось: люди капитана Зо швыряли в Ител нечто, больше всего напоминавшее
примитивные глубинные бомбы… Очень уж многозначительно для простого совпадения.
Но тетку Чари расспрашивать бесполезно – с капитаном Зо она никогда не плавала,
а Зо, Сварог успел убедиться, ни единой тайны своего корабля посторонним не
доверяет, будь они и собратьями по нелегкому ремеслу… Выходит, Зо знает? Как бы
там ни было, есть еще один интересный вопрос, о котором Сварог прежде как-то не
задумывался: а собственно, что делал тогда в Хелльстаде капитан Зо? Откуда он
возвращался? Неужели перед столь важной и ответственной операцией, какой была
охота за Гарпагом, отправился к истокам Итела забавы ради, полюбоваться на
Хелльстад? Что-то было…
Увы, по телефону с капитаном не свяжешься. И где он сейчас,
неизвестно – вроде бы, когда Сварог собирался на землю, «Божий любимчик» ушел к
островам Девайкир, опять-таки неведомо зачем…
Они обогнули холм, и Сварог взмахом плетки приказал
уклониться правее – там было поровнее. И впереди, на равнине, его уставший от
окружающей безжизненности взгляд моментально и цепко выхватил далекое
шевеление. Взмах руки – и отряд встал.
– Похоже, потянулись обитаемые места… – сказал Сварог.
Равнину усеивали хаотично разбросанные среди огромных
иззубренных листьев полосатые шары, зелено-черные, крутобокие, крайне
напоминавшие арбузы. А на окраине этой бахчи без особого шума кипела яростная
драка. Загадочные мохнатые создания, темно-бурые и светло-рыжие, кидались на
человека в синем, то наваливаясь кучей, скрывавшей его с головой, то,
рассыпаясь, подступали вновь, вертелись вокруг, прыгали, норовя вцепиться в
горло и свалить. Человек отбивался странным топором, вертясь, как волчок.
Бешено крутилась сверкающая сталь, порой разбрызгивая веера алых капелек. Все
вокруг усыпано мохнатыми телами – неподвижными, бившимися в агонии, ползущими.
Сварог вымахнул на открытое место, послал коня вперед,
свободной рукой выхватывая топор. За его спиной слитно грохотали копыта, кто-то
выстрелил, кто-то испустил прошивающий уши разбойничий свист. Мохнатые
сориентировались мгновенно – замерли, встав на дыбки, потом разом отхлынули от
человека с топором и на четвереньках припустили к близкому лесу, невероятно
проворно петляя среди арбузов. Еще миг – и все исчезли, как не было…
Сварог натянул поводья. Вновь, как и с вертолетами, масштабы
он прикинул неправильно – доверился глазам, а глаза подвели. Человек в
мешковатой синей одежде, с рыжей шевелюрой, до глаз заросший густой бородищей,
ростом был не выше годовалого ребенка, но сложение отнюдь не детское –
широкоплечий, коротконогий, почти квадратный, огромные ладони с поросшей рыжей
шерстью тыльной стороной сжимают древко лабриса, двойного топора. На груди
большая медная бляха, и на ней в виде трехлучевой звезды отчеканены те же
лабрисы: три штуки, топорищами к центру, а лезвиями наружу. Из рыжей, вившейся
тугими кольцами поросли зло и настороженно таращились колючие серые глазки.
– Чтоб мне сдохнуть! – охнул Шедарис. –
Натуральный гном! Как на картинке!
Карлик сверкнул на него глазами и выставил перед собой
топор, покрепче уперся в землю ножонками, пригнулся. Неподалеку в луже крови
вытянулась крохотная, под стать гному, лошадка – серая, косматая, с длиннющим
хвостом и заплетенной в толстые косички гривой. Она уже не дышала, огромный
лиловый глаз, налитый застывшим ужасом, уставился в небо.
Какое-то время они с гномом молча переглядывались.
– Воюешь? – спросил наконец Сварог.
– А тебе какое дело? – отозвался гном не писклявым, как
ожидалось, а низким, густым голосом. Выговор у него был странный: словно бы,
произнося согласные, каждый раз прилязгивал зубами.
– Характерный… – ухмыльнулся Шедарис. – Самое время
поспрашивать его про клады…
– Ну зачем тебе сейчас клады? – ласково спросила Мара.
Капрал чуточку смутился:
– Да ведь исстари заведено: как поймаешь гнома, первым делом
пытай насчет кладов…
– Ты меня поймай сначала, пытальщик, – мрачно отозвался
гном, медленно поворачиваясь по сторонам, словно пытаясь угадать, кто бросится
на него первым.
Сварог тем временем приглядывался к мохнатым созданиям –
иные еще пытались уползти. С белку величиной, только бесхвостые, мех густой,
богатый, а морды, даже у мертвых, выглядят чересчур уж умными для простых
грызунов. На крохотных запястьях – чеканные браслеты, а возле иных трупиков
валяются длинные, узкие, изогнутые ножи…
– И что ж ты с ними не поделил? – поинтересовался
Сварог.
– Да было что, – отрезал гном.
– Ясно, – сказал Сварог. Неподалеку лежал мешок, а в
нем явственно круглились два арбуза. – Ты, голуба моя, к ним в огород
залез, они и осерчали…
