— Он мне ничего не говорил, — Анет прямо посмотрела в глаза своей сокамернице. — Я просто видела, как ты с утра выходила из его комнаты. Он ничего не отрицал, впрочем, я в подробностях и не расспрашивала.
— А зря, — вампирша с руганью попыталась поудобнее разместиться на соломе. — Если бы ты была чуть решительнее и настойчивее, то узнала бы, что я просто заходила попрощаться. Он слишком тобой увлечен, чтобы смотреть еще на кого‑то.
— Нет, — Анет хмыкнула, — не слишком. Это увлечение не помешало ему спать с Линой. Это та стерва, которая сейчас хочет его убить и из‑за которой я оказалась здесь.
Девушка недовольно прикусила язык. «Зачем нужно было откровенничать? Сейчас вообще ничего не имеет значения».
— Ну, — Льрисса задумалась, не хотелось признавать, что она недостаточно хороша для ксари. — Все мы делаем ошибки. Сдается мне, что после, он эту дамочку послал далеко и надолго, зря она что ли его теперь так ненавидит.
— Это не важно.
— Решать тебе, но я бы на твоем месте не судила так строго. Какие бы ошибки он не совершал раньше, сейчас ему нужна только ты. Только вот боюсь, сам он тебе в этом никогда не признается, даже если вдруг все закончится благополучно. Характерец не тот. Он почему‑то твердо уверен, что счастья недостоин. А зря.
— Как… — начала Анет, но, вздрогнув от скрипа открывающейся двери, замолчала, испуганно вжавшись в стену. Льрисса с шипением отступила в тень, стараясь стать как можно незаметнее. Не очень хотелось, чтобы тюремщики увидели, что Анет поделилась с ней своей кровью. В принципе, ничего страшного не произойдет, но вот и без того скудный паек ей точно урежут. Зачем напрягаться, раз одна пленница замечательно питает другую.
— Ах‑ах, какая идиллия, — издевательский голос Лины сочился, словно яд. Девушка брезгливо вошла в помещение, застревая шпильками в утоптанной соломе. Сзади застыли две фигуры жрецов. То ли телохранители, то ли просто наблюдающие. — Как вам ваше новое жилище? Не очень? — помощница Сарта не нуждалась в том, что бы ей отвечали, она вполне могла самостоятельно поддержать разговор. — Ничего, потерпите совсем чуть‑чуть, скоро вас переведут в более комфортные апартаменты, ненадолго, но умрете вы в роскоши. Что? — Лина подошла поближе к зареванной Анет. — Наша хрупкая блондиночка расстроена? Ничего, я тебя немного порадую. Я вот тут подумала, что тебе интересно, что стало с твоими друзьями, — тон помощницы Сарта девушке совершенно не понравился. Она обхватила колени руками и настороженно подняла глаза, старясь выглядеть невозмутимо и не разреветься. Анет попыталась придать своему лицу холодное безразличие, которое часто можно было заметить у Дерри. К сожалению, актрисой она была никакой.
— Вижу, что тебе интересно, не скрывай, я тебе расскажу. Умирать в неведении плохо. — Лина скользнул в темноту камеры, и замерла напротив Анет. Девушка опустила глаза в пол, не хватало еще, чтобы эта тварь видела слезы. — Смотри на меня, — костяная ручка кнута больно уткнулась в подбородок и Анет, повинуясь, подняла голову. — Вот так‑то лучше. Ну, что же. Подружка твоя там, где и должна быть с Денисом. Ты знаешь у него замечательный гарем. Я как‑то там была, чудное местечко. Любой мужчина найдет себе развлечение по вкусу, да и женщина, впрочем, тоже. Твоей рыжей подружке там понравится, ну или она понравится гостям Дениса…зря она все же отказалась стать его женой, зря.
— Тварь, — выдохнула Анет, собираясь подняться, но достаточно сильный толчок в грудь заставил ее вновь сесть на место. Куда же делся огонь! Девушка молилась, чтобы он вернулся, но в то же время понимала, что это невозможно пока на руке красуется браслет.
— А я‑то здесь причем? — усмехнулась помощница Сарта, с интересом наблюдая за беспомощной злостью девченки. — Вот судьба следующего твоего дружка целиком на моей совести. Герцога Нарайского убили по моему приказу. Как жаль. Да? Видишь, не все романтические истории заканчиваются хорошо, точнее большинство из них заканчиваются плохо. Любовь никому неизвестной рыжей дурочки и влиятельного Арм‑Дамашского аристократа завершилась трагедией. Как жаль, да?
Анет всхлипнула и, вскочив на ноги, кинулась на Лину, пытаясь вцепиться когтями ей физиономию. Крик Льриссы «куда ты лезешь, дура!» опоздал. Помощница Сарта отшвырнула противницу, словно котенка, к стене, и наотмашь хлестнула кнутом. Девушка успела закрыть лицо рукой, но на плече и боку остался кровавый след. Рубашка окончательно пришла в негодность.
— Ах ты, маленькая тварь, — зашипела Лина, приближаясь и занося руку для следующего удара.
— Не сметь, — подал голос жрец, делая шаг вперед, чтобы при необходимости удержать помощницу Сарта. — Еще не хватает, чтобы ты изуродовала жертву. Смотри, она и так вся в синяках и кровоподтеках.
— Замажете чем‑нибудь, чтобы все было красиво, — безразлично тряхнула кудрями черноволосая, но отступила, шепнув напоследок. — А я ведь тебе еще хотела по доброте душевной рассказать о том, что случилось с Дерри, но ты своей несдержанностью меня разочаровала.
— Он жив? — сквозь сжатые от боли зубы, спросила Анет.
— Поверь, лучше бы он умер, — хмыкнула Лина и, швырнув что‑то на пол, вышла.
Дрожащей рукой девушка нашарила в соломе невзрачный амулет на тонком шнурке и всхлипнула. Этот маленький камушек, безусловно, принадлежал Дерри. Анет хорошо помнила кулон, его подарила Ашан‑Марра, и ксари никогда бы не расстался с ним по своей воле. Значит Дерри тоже у Лины. Стик — мертв, Дерри в плену, а это, значит, помощи ждать неоткуда. Девушка закрыла глаза руками и заревела с удвоенной силой, проклиная все на свете. А еще эта мерзкая жрица огня со своим пророчеством! Ага, как же сможет Анет быть спасением для всех! Интересно, как она может кого‑либо спасти, если сидит в камере, с браслетом, блокирующим способности на руке? Как? Похоже, верховная жрица просто самая обычная шарлатанка, если бы они с Олей не потащились с парнями, все могла бы быть иначе.
— Тихо, — шепнула вампирша, переживая, как бы у принцесски не случилась натуральная истерика и осеклась. Несмотря на то, что Лина ушла, жрецы остались в камере.
Одна закутанная в темную мантию фигура подошла к Анет, а другой мужчина с опаской приблизился к Льриссе. Вампирша зашипела, но жрец резко выкинул вперед руку, и золотистая пыль взвилась в воздухе мерцающим облаком. Не вдохнуть ее было не возможно, Анет заметила, как сокамерница борется с этим естественным желанием, наконец, Льрисса сдалась, и ее глаза закрылись, а голова безвольно завалилась на бок. Видимо вампирша была в курсе, что это за порошок, раз так упорно сопротивлялась его действию.
Солнце еще не взошло, но удушливая жара уже мешала нормально дышать и передвигаться. Густой липкий туман полз по земле, белесые клочья скользили по телу, мотались перед глазами, не давая толком разглядеть дорогу. Под ноги постоянно подворачивались корни деревьев и камни.
Пот лил градом, влажная рубашка прилипла к телу, на неглубокие раны попадала соль, и кожу в тех местах начинало нещадно драть. Передвигаться по лесу, да еще и с телом герцога на плечах, было утомительно даже для тролля. Хайк надеялся, что Стикур простит столь бесцеремонное обращение. Конечно, при сильном ранении головы транспортировать тело нужно как можно осторожнее, но тут уж выбирать не приходилось, пусть спасибо скажет, что тащат аки девушку на руках, а не как овцу, вниз ушибленной головой.
