Они поднялись на холм к подножию покосившейся башни, в которой Матвей узнал наконец полуразрушенный остов «термитника» высотой сто с лишним метров. Видимо, «термитник» этот когда-то горел, потому что в отличие от Храмов, виденных Матвеем, он был темно-коричневым, смолянистым и оплывшим, потеряв свою былую гармоничную форму и цвет.
– Менгир изоптеридов
[63]
, – подсказал проводник.
– Нечто вроде пограничного поста государства изоптеридов. Дальше до горного массива – их владения.
Шестиноги шагом въехали в провал в стенах «термитника», остановились. Монстр ловко спрыгнул на твердую плиту из материала, похожего на янтарь. Матвей спешился рядом. Следуя друг за другом, они нырнули в черное отверстие туннеля, начинающегося в глубине разрушенного участка башни, который привел их в центральный «тронный» зал «термитника», где когда-то жил его Командир.
Матвей узнал этот зал, по которому он бродил в прежних своих снах, разве что теперь мог рассмотреть его во всех деталях.
Стены зала были сложены в готическом стиле из того же материала, напоминающего янтарь, с золотистыми искрами внутри, создающими эффект небывалой глубины. Посреди зала на полу из этого же материала, но более темного, почти черного, стояло сложное сооружение, чем-то напоминающее верхнюю часть скелета человека с ребрами, образующими грудную клетку, и с поднятыми вверх пятипалыми конечностями, растянутыми тонкими янтарными тросами и лентами между стенами. «Кости» также были из «янтаря», но почти прозрачного, и светящейся золотой пыли внутри них было больше. «Ребра» грудной клетки образовывали как бы шатер, накрывающий «сердце» почившего здесь исполина – трехметровый кокон в форме ананаса, оплетенный золотой паутиной.
– Саркофаг повелителя, – сказал проводник Матвея, останавливаясь на почтительном расстоянии от «трона» бывшего владыки «термитника».
Матвей приблизился, завороженный совершенным созданием древних разумных термитов, потом увидел возвышение в полу с лежащей на нем огромной книгой и понял, зачем его привели сюда.
Проводник, топая закованными в броню ногами, подошел к возвышению с книгой, шевельнул копьем верхнюю крышку и поспешно отступил. С гулким ударом книга раскрылась, выпустив столб светящейся рубиновой пыли.
– Читай, идущий. Более удобного момента может не представиться, в ближайшее время границы земной реальности будут усилены новым порогом просачивания. Прямая передача информации через астрал станет невозможной.
Матвей молча влез на возвышение, оттуда – на первую страницу книги, приготовился увидеть ползущие буквы-иероглифы и не поверил глазам. Буквы не ползли, хотя и подрагивали, словно напечатанные на слое желе, и текст был вполне понятен, хотя русским этот язык назвать было нельзя – смесь английского, латинского и русского! И все же Матвей понимал его!
– Читай и запоминай. Анализировать будешь потом.
Матвей прочитал первую страницу. Захватило дух! Это оказалась Книга боевых искусств Первых Людей!
Рой рубиновых искр, вьющихся над страницей книги, упал на нее дождем, размыл текст, взметнулся снова вверх. И это было продолжение текста. Другая страница. Прочитав таким образом их с десяток, Матвей прошептал:
– Не может быть!..
Никто ему не ответил, только искры засияли ярче да книга под ногами качнулась. Но факт оставался фактом: в ней описывалась система шоковых, парализующих и смертельных ударов в любую точку тела человека, и объяснялось, как достичь желаемого результата. «Не может быть» Соболева относилось не к возможности или невозможности применить систему на практике, а к тому, что почти такая же система – техника смертельного касания – была ему знакома по восточным стилям, но там необходимо было точное попадание в нервный узел с передачей раппорта, импульса энергии…
– Этот пакет знаний запрещен иерархиями даже для Хранения, – прилетел шуршаший, как сухая осока, голос. – Из-за того, что в свое время произошла утечка информации, допущенная кем-то из Хранителей, которая привела к дестабилизации реальности. Однако любое знание, достигшее ментала, неуничтожимо.
Матвей дочитывал последние страницы книги с трудом – мешала сильная головная боль, судороги шеи и рук, временами наступающие приступы слепоты и слезы. Он едва успел спуститься вниз, как с ударом гонга книга захлопнулась, превратилась в огромного термита, который скрылся в шипастом «ананасе» саркофага, помахав Матвею на прощание четырьмя конечностями. Стены «термитника» вздрогнули, перекосились, поплыли…
– Передача прошла, граничные искажения ментала… – запульсировал, слабея, в голове Соболева тихий голос. – Опасно оставаться в теле транслятора… выход чреват… защит… колеб… проп… дар… – Голос умолк.
– Скорее! – рявкнул монстр-проводник, выводя Матвея из ступора. – Надо успеть до перекрытия потока ощущений.
Матвей выскочил за ним, прыгнул в седло, и они что есть духу поскакали обратно, ощущая спинами, как из-за горизонта тянется к ним, уплотняясь, черная тень, напоминающая лапу зверя с когтями…
Только сутки спустя Матвей отошел от переживаний, связанных с удивительным сном, и осознал, что помнит все, что прочитал в Книге боевых искусств Первых Людей. Проверять истинность полученного знания не было нужды. Матвей давно был профессионалом рукопашного боя, досконально изучил все болевые точки человеческого тела, как и вообще анатомию человека, и чувствовал, что владеет теперь исключительно опасными знаниями, против которых ни один человек не имел защиты, если только сам не был посвящен в это смертельное знание.
Сон ему приснился на третий день после появления в Москве, где «федепасы» предоставили новому сотруднику двухкомнатную квартиру. Никто его не беспокоил, не давал инструкций и не требовал подтверждения личности; лишь один раз позвонил генерал Первухин, осведомился, как его устроили, и приказал отдыхать. Зато сразу после сна, словно дожидаясь специально, Матвея по телефону потребовал к себе заместитель Первухина Золотухин и перепоручил его командиру группы «Гроза», которому он должен был теперь подчиняться.
Этого командира по фамилии Белоярцев Матвей когда-то встречал – года два назад, при совместной операции ФСК и «Смерша» по обезвреживанию банды чеченских террористов на территории военного госпиталя. Тогда молодой «супер» не произвел на Соболева особого впечатления. Теперь из лейтенанта он превратился в майора, явно возмужал и, кажется, подрос, хотя с виду оставался все тем же долговязым деревенским увальнем с румянцем во всю щеку и соломенным чубом. Матвея он не помнил и знал лишь по разговорам и слухам, ходившим в среде профессионалов, доверять которым не всегда было можно.
В хмурое утро начала октября он вызвал Матвея в подмосковное Бутово, где отряд «Гроза» имел свою базу подготовки, и приказал прогнать тест на профпригодность, который Соболев сдавал еще лет десять назад, будучи курсантом военного училища (куратор – КГБ) по подготовке особо засекреченных агентов высокой пробы.
