– Он даже ради приличия не спросил моего разрешения.
– Потому что наверняка знал, что не получит. – Джей оттолкнул тарелку и посмотрел Мэгги прямо в глаза. – Мы еще не встретились, а вы уже видели во мне злейшего врага. Я прав?
– А что вы ожидали? Я не люблю мужчин, которые не уважают женщин.
– А я считаю, что уважение надо заслужить и пол здесь не имеет значения, – резко парировал Джей. – Лично я всегда считаю нужным давать людям право сомневаться. Вдруг найдется что-то, что следует принять во внимание.
– По поводу вас у меня нет сомнений, – сказала Мэгги. – По крайней мере теперь – после вашей дерзкой выходки вчера вечером.
– Будем считать, что последних слов вы не говорили, – задумчиво произнес он. – Я уже сказал, что намеревался преподать вам небольшой урок, не более. Но дело быстро приняло слишком серьезный оборот, и я был удивлен не меньше вашего.
– Да как вы смеете?
– Очень даже смею. Вчера вечером, леди, я прекратил ласки потому, что нашел их для себя слишком приятными, а я совсем не того добивался. Я словно коснулся нежного, теплого шелка. Вам кто-нибудь говорил об этом, Мэгги Карлайл? Мне хотелось коснуться ладонями каждого дюйма вашей кожи. – Он помолчал. – И это только для начала.
– Вы… отвратительны, – глухо сказала она.
Джей пожал плечами.
– Всего лишь честен. Вчера вечером, мисс Карлайл, вы узнали, что разум не всегда в состоянии контролировать основные реакции тела. – Он улыбнулся воспоминанию. – Вы были как ребенок в кондитерской лавке, – тихо сказал он, – у которого глаза разбегаются.
– Неправда! – Голос Мэгги сорвался от ярости.
– Нет? А вот мы сейчас испытаем вашу искренность. Если бы я вчера подчинился своему инстинкту и если бы я действительно попытался вас раздеть, поцеловал бы вас, – в какой момент вы бы воспротивились и закричали?
– Сразу же.
– Неужели? – Он ухмыльнулся. – Может, повторим эксперимент, чтобы вы доказали свои смелые слова?
– Нет, – процедила Мэгги. – Меня тошнит от всего этого инцидента.
Джей подлил себе кофе и уставился на нее, погрузившись в размышления.
– Интересная реакция. Что же именно вас отталкивает: вообще секс, в принципе, или перспектива переспать со мной?
– Никакой такой перспективы не существует, – отрезала Мэгги. – И даже намека на это нет.
– Вы абсолютно правы, – спокойно ответил он. – Пока я вас не попрошу. А приглашать вас в постель в ближайшем будущем я не собираюсь.
– И вы полагаете, что я расстроюсь? – задохнулась Мэгги. – Вы самонадеянны до безобразия. И если вы осмелитесь коснуться меня еще хоть раз…
Она в неуверенности замолчала.
– То что? – настаивал он. – Что же вы сделаете?
Мэгги вскинула голову.
– Заставлю вас пожалеть об этом, вот что.
– Заранее каюсь, – усмехнулся он. – Только вам не о чем беспокоиться, мисс Карлайл. Верите мне win нет, но я еще ни разу не принудил женщину. В этом просто не было необходимости. И уж, конечно, не вы заставите меня нарушить это блестящее правило.
– Какая жалость, что та бедная девочка – Дебби Бэрроуз – вас не слышит. – Голос Мэгги был полон сарказма.
– О, не беспокойтесь, услышит, когда делом займется суд. – Джей помолчал и сухо прибавил: – Если оно вообще дойдет до суда.
– Не сомневаюсь, вы сделаете все, чтобы вынудить ее прекратить следствие, – с презрением бросила Мэгги. – Как, должно быть, замечательно обладать деньгами и властью.
– Мисс Бэрроуз пользуется финансовой поддержкой одной воскресной газеты. Так что в настоящее время в деньгах она не нуждается. Разумеется, когда там обнаружат, что она бессовестно врет, ее положение изменится.
– Надеюсь, она выиграет дело, – с чувством произнесла Мэгги, – а вас упрячут за решетку до конца ваших дней.
– Нимало не сомневаюсь. И, похоже, мой приговор уже вступил в силу. – Он встал, оттолкнул стул и гибко выпрямился. – А за завтрак спасибо, мисс Карлайл. Слава Богу, что отравлен только ваш язык, – вкрадчиво добавил он. – Пойду прогуляюсь в поле. Когда вернусь, мы заключим перемирие. Потому что нравится вам это или нет, а сосуществовать какое-то время нам придется, и, поверьте, мне от этого ничуть не легче, чем вам. – Он коротко и холодно улыбнулся. – Подумайте об этом.
Как будто я в состоянии думать о чем-нибудь другом, в отчаянии сказала себе она, когда за ним закрылась дверь.
Итак, ее просят выносить невыносимое, убеждала она себя. Домик слишком мал, чтобы можно было избегать друг друга, если только она не запрется на весь день в другой комнате. Мэгги поморщилась, понимая, что не вынесет и этого.
Она нехотя признала, что предложенное перемирие было единственным выходом, но при одной мысли о необходимости поддерживать искусственное дружелюбие ее передергивало.
Она сидела, уставившись в пространство, и вспоминала его слова; осознав, что он имел в виду, она больно вонзила ногти в ладони. Ребенок в кондитерской лавке. Мэгги похолодела.
Неправда, уверяла она себя. Неправда. Он шокировал меня, вот и все. Это была не я. Я была расстроена из-за Робина, мне так его недоставало.
Но с Робином ты никогда не испытывала ничего подобного, возразил из глубины сознания тоненький гадкий голосок. С Робином ты чувствовала себя уверенно и спокойно. Близость с ним была бы нормальным приятным развитием отношений. Но мысль о ней никогда не пробуждала в тебе жаркую боль и жажду, не дающие забыться сном.
Мэгги густо покраснела. Не буря, не узкая кровать мешали ей заснуть минувшей ночью. Она была вынуждена признать, что впервые в жизни не спала из-за чувственных переживаний.
И виноват во всем – тварь, наглец и бабник Джей Делани.
Он великолепно знал, чего добивался, знал и все-таки счел возможным отступить. Это и было хуже всего, всего унизительнее.
Она вскочила и принялась собирать тарелки; руки у нее тряслись, и от этого она злилась еще пуще.
Небольшой урок. Да, это короткий урок, но он открыл ей такое, чего она в себе не подозревала и не желала знать.
Она стала другой. Дверная щеколда стукнула, и Мэгги подскочила, словно испуганная кошка. Стакан выскользнул из рук и разбился об угол раковины.
– Дьявольщина, – процедила она сквозь зубы. – Недолго же вы гуляли, – ядовито сказала она и, обернувшись, осеклась: перед ней возникла мощная фигура Дейва Арнолда, рабочего с фермы. – Ах, это вы.
Мэгги выдавила улыбку, отмечая про себя, что следовало больше обрадоваться Дейву.
Он был примерно одних с нею лет, в общем-то, недурен собой. Когда она въезжала в свой домик, он, по настоянию мистера Грайса, помог ей расставить мебель. Она была благодарна ему за помощь, но он продолжал назойливо слоняться вокруг да около, выискивая разные предлоги, чтобы прийти. В конце концов ей пришлось без обиняков просить его оставить ее в покое.
