— Я могу позаботиться о себе, — ответила она.
Ей хотелось вскочить со стула и убежать отсюда, но она не могла двинуться, пока Никос продолжал так смотреть на нее.
— Ни черта ты не можешь! — взорвался он. — Вчера вечером ты видела то, что доставляет удовольствие большинству мужчин, нанимающих тебя! Все, что им потребуется, чтобы одержать верх, — это алкоголь или что-то посерьезней плюс немного грубой силы. Ты же не думаешь, что кто-нибудь на вечеринках, подобных той, обратит внимание на твои протестующие крики? Тыдействительно хочешь быть накачанной наркотиками и изнасилованной?
Софи побледнела:
— Этого не случится! Я буду осторожна! Я буду держаться публичных мест, как это.
Но Никос был неумолим.
— А что потом, Софи? Ты думала об этом? Что ж, я сделал это за тебя! Поэтому-то ты и сидишь сейчас здесь. Позволь объяснить. — Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить: — Ты можешь не заботиться о своей репутации, тебе может быть все равно, какого мнения будут окружающие о твоей работе, но подумай, пожалуйста, — теперь голос Никоса вновь наполнился язвительностью, — о том, что своими действиями ты создаешь проблемы для других. Подумай о своем отце, Софи. Его ошибка заключалась лишь в том, что он баловал тебя, заставляя думать, что ты можешь получить все, что захочешь, и очень легко — достаточно только попросить. Но он бы не захотел знать, чем ты сейчас занимаешься. Да и какой отец хотел бы?
Тупая пульсирующая боль постепенно начинала стучать в висках у Софи.
— Он никогда не узнает об этом, — выдавила она в ответ.
Взгляд Никоса ожесточился.
— Ты что, действительно так считаешь? Люди видят тебя, расхаживающей по улицам в подобном виде, ты можешь наткнуться однажды на своих знакомых. В конце концов… — Никос на мгновение замолчал, — я же узнал. — Он снова сделал паузу, впившись в нее взглядом. — И я не единственный человек, который сделает подобные выводы о соответствующем роде деятельности, судя по твоему внешнему виду. Неужели ты думаешь, что кто-тодействительно поверит в то, что ты продаешь лишь свое общество, а не тело? — Тон Никоса был резким и безжалостным. — Люди назовут тебя проституткой, девушкой по вызову, нравится тебе это или нет!
Этот невыносимый разговор все продолжался, казалось, ему не будет конца, а Софи так хотелось убежать, но она не могла сделать этого. Не могла.
Все, что ей оставалось, — это терпеть нескончаемые мучения.
— И что ты собираешься делать, когда журналисты прознают о твоем занятии? Кто-нибудь непременно тебя заметит и выдаст. Им не важно, что компании «Грантон» уже не существует, они раскопают всю доступную информацию о вас и о вашем предприятии, а потом напишут кучу статей о том, какую жизнь ведет дочь миллионера после того, как ее папочка разорился. Они будут наслаждаться этим. Ты можешь доказывать свою невинность сколько душе угодно, но журналисты все равно поместят слово «эскорт-агентство» в кавычки, чтобы всем было ясно, что это лишь корректное слово. Потом какая-нибудь добрая душа положит газету с подобной статьей перед твоим отцом, и он узнает, как низко пало его драгоценное дитя…
Боль в голове Софи стала почти нестерпимой. Хоть бы он наконец остановился, простозамолчал …
Она чувствовала, как сильно впивались ногти в ладони, как пульсирующая боль растекалась по рукам. А Никос все продолжал читать ей нотации…
— Это подлый, грязный мир, и какие бы ласковые названия ты ему ни давала, суть его от этого не изменяется! Пойми наконец.
Софи захотелось рассмеяться ему в лицо. Понять? Разве не этим она занимается? Осознанием того, что ей необходимо достать деньги любым способом, потому что если она не сможет… потерпит неудачу…
Нет, такого не произойдет.
Софи шумно втянула в себя воздух:
— Не надо читать мне нотаций, Никос! Я уже говорила тебе, что занимаюсь этим не по своему желанию! Мне нужны деньги!
— Сколько?
Она уставилась на него.
Никос раздраженно нахмурился:
— Я спросил, какая сумма тебе нужна?
Софи гордо подняла голову:
— Какая тебе разница?
Ярость промелькнула во взгляде Никоса.
— Просто ответь мне.
Он хотел это знать? Ну что ж, она скажет ему.
— Пять тысяч фунтов.
Этой суммы должно быть достаточно, чтобы спокойно существовать пару месяцев. И тогда… потом будет время подумать, что еще можно предпринять…
— Пять тысяч фунтов? — повторил Никос резким голосом. — И ты считаешь, что сможешь заработать такие деньги, отказываясь предоставлять интимные услуги своим клиентам? — Он даже не пытался скрыть свой сарказм. — Зачем тебе нужна эта сумма?
Ногти впились в кожу еще глубже, напряжение нарастало.
— Я задолжала их.
— Тебе нечем оплатить кредит, да? Почему бы тебе просто не пойти к папочке и не попросить его о помощи? Или он наконец перестал баловать тебя и потакать твоим капризам?
Боль в висках снова дала о себе знать.
— Отец не знает, что у меня есть такие долги, — сухо произнесла Софи.
Никос взглянул на нее. Значит, она скрывает не только то, чем занимается, но и то, что ей нужны деньги. На мгновение он задумался над тем, чтобы найти Эдварда Грантона и рассказать ему о дочери. Но затем он отогнал подобную мысль. Отец Софи не заслужил такой ужасной вести. Однако Софи надо было как-то остановить, заставить пересмотреть свою жизнь, пока еще есть время.
— Отлично. Я оплачу твои долги.
Софи слышала, что сказал Никос, однако смысл его слов упорно ускользал от нее. Он предложил ей деньги, которые были так необходимы. На миг ее душу переполнили смутные, неясные, но очень сильные чувства.
— Почему? — вымолвила она.
— Потому что это в моих интересах.
И снова волна эмоций, но на сей раз вполне определенных, захлестнула ее. Софи хотела наорать на Никоса, сказать ему, что он может катиться со своими деньгами куда подальше! Она никогда в жизни не возьмет и гроша у него! Никогда!
Взгляд Никоса сковал ее.
— Когда бульварные газетенки пронюхают о тебе, они обязательно начнут рыться в твоем прошлом, и что они там обнаружат, а, Софи? Кого они там найдут? — Голос Никоса и сказанные слова причиняли ей острую боль. — Они обнаружат меня, узнают, что я когда-товстречался с тобой. — Эту фразу он произнес так, словно это был яд. — И затем журналисты втопчут меня в ту же грязь. Греческая желтая пресса подхватит историю, связывая мою фамилию с проституткой, потому что именно так они будут называть тебя, а потом и мои родители узнают об этом. Я не потерплю этого, Софи, — ледяным тоном продолжал он. — Я готов дать тебе необходимую сумму, но взамен… — Никос поднял руку, заметив, что она приготовилась возражать, — ты должна не только распрощаться со своей работой в эскорт-агентстве, но и уехать из Лондона.
