Все представлялось Жеке в жутком и непонятном свете. Откуда тут могли взяться такие безумцы? Не в первый раз они встречаются с проявлением такой дикости. Взять хотя бы расправу у нефтебазы. Или вертолет – иначе, откуда там каменный топор?
Может, это какая-то секта?
– Кто вы? – спросил Жека у ближайшего конвоира.
Тот равнодушно посмотрел на Жеку и ничего не ответил.
– Акира, спроси ты, – сказал Санек.
«Правильно, – подумал Жека. – Ведь, благодаря Акире, мы еще живы. Странно, но им понравились его рисунки».
Акира оглядел товарищей и кивнул.
– Кто вы такие? – спросил он.
Конвоиры помотали головами. Очевидно, они не понимали слов Акиры. Один из них что-то громко крикнул, и с Акирой поравнялся тот, покрытый нарисованной чешуей, очевидно главный в этой жуткой банде.
– Чего тебе, браток? – гнусаво поинтересовался главарь, и Акира только сейчас заметил, что у того остро заточены зубы, как любят делать в некоторых африканских племенах. На щеках, скулах и на лбу вспухшими шрамами был выведен сложный рисунок.
Это было настоящее чудовище.
Ютаку не стали убивать. Потому, что он сделал единственное, чем можно было спасти жизнь перед лицом беспощадного врага.
Он сумел удивить его.
Удивив даже самое страшное чудовище, ты возвышаешься над статусом обыкновенной еды. Ведь даже монстрам недостаточно сожрать свою добычу. Иногда им хочется поиграть с ней.
И разве можно просто так сожрать УДИВИТЕЛЬНОЕ? Например, еду, которая заливисто хохочет прямо тебе в пасть, не обращая внимания на потоки голодной слюны… Хочешь – не хочешь – от этого всякий аппетит пропадет…
Ютаку не тронули. Пока. Покуда он интересен чудовищам. Теперь, чтобы выжить, надо научиться продлевать интерес к собственной личности.
Надо навсегда перестать быть для них едой.
– Кто вы? – повторил Акира.
– Мы – Иеху, – ответил главарь, и глянул на Акиру, видимо, ожидая определенной реакции на его слова. Не дождавшись никакой реакции, он охотно пояснил:
– Мы самое сильное племя. Мы быстрее и храбрее любого зверя. Все, кто становятся у нас на пути – наши враги. А врагов мы убиваем. Беспощадно. А потом мы отрезаем им головы. Чтобы все видели, что это сделали Иеху. И еще – мы едим своих врагов. Пусть жалкие Гыы. Вааху, Няньга презирают нас за это! Они лжецы. Они едят своих же – когда нет еды. Мы же едим лишь врагов.
– А мы – враги? – спросил Акира.
– Пусть это решит Ль, – ответил главарь. – У тебя удивительные картинки. Как в наших древних пещерах – их называют рисунки Р. Надо показать их Ль. Где ты их взял?
– Нарисовал…
– Что?! Ты врешь!
– Нет, это правда.
– В натуре, правда? Е-мое! Не может быть…
– Я покажу, если мне дадут такую возможность…
Казалось, главарь сейчас запрыгает от восторга.
– Я побегу, скажу Ль!
Он побежал вперед, подпрыгивая от восторга, словно семилетний мальчишка, а не кровожадный убийца и охотник за головами. Затем он замер на полушаге и вернулся.
– Но смотри, – прошипел он в лицо Акире. – Если ты солгал – я тебя на куски разорву!
Акира выдержал взгляд главаря и даже улыбнулся ему.
Как Ютака.
… Их вывели на большую поляну, поверхность которой была изрыта глубокими рубчатыми колеями, словно здесь танцевали бульдозеры.
По кругу сидело множество тех, кто называл себя Иеху, причем половину составляли дети и подростки. Они не обратили особого внимания на пленных, продолжая заниматься своими делами, а именно: едой, битьем камнем о камень и рисованием на телах друг друга. Очевидно, такая, человеческая, добыча была здесь нередка. Особенно, судя по многочисленным шестам с насаженными на них полуистлевшими головами.
Акира почувствовал, что может потерять сознание от этого зрелища. Однако взял себя в руки, заставляя смотреть и запоминать увиденное.
Посреди поляны громоздилось странное косматое сооружение. Присмотревшись, Жека с удивлением узнал в нем танк Т-72, только тщательно обернутый темными шкурами, отчего даже задранный в небо ствол напоминал хобот какого-нибудь доисторического мамонта.
– Великая Ль! – развязно закричал главарь, что ждал их, сидя на земле у гусеницы танка – Мы привели пленников! Вон тот может рисовать колдовские рисунки Р!
Только сейчас Жека и Акира увидели полулежащую на башне танка фигуру, что, в отличие от прочих Иеху, была одета в джинсы и джинсовою же куртку.
– Ль… Лена?! – воскликнул Жека, не веря своим глазам.
Главарь привстал на ноги и напрягся. Он непонимающе смотрел то на Лену – а это и вправду оказалась она – то на пленников.
Взгляд Лены оказался холоден. Она не узнала Жеку. Или сделала вид, что не узнала. Жека понял, что имеет смысл подыграть ей. Акира тоже правильно оценил ситуацию и поднял над головой альбом.
Главарь сразу переключился на рисунки.
– Вот они – на мертвых листьях, смотри! Но он сказал, что умет рисовать такие же – значит, сможет нарисовать их и на живом камне!
Ль (или Лена) сделала знак рукой. Альбом был отобран у Акиры и передан Лене.
Та что-то сказала главарю. На лице того выразилось неудовольствие. Лена легко спрыгнула с танка и, не глядя на пленников, пошла в лес.
– Идите за ней, – буркнул главарь. – И делайте все, что она прикажет. Если что будет не так – убьем сразу!
Жека и Акира покорно побрели вслед за Леной. На почтительном расстоянии, едва различимые сквозь ветки и стволы деревьев следовали Иеху.
Лена остановилась возле камня и повернулась к Жеке:
– Прости, я не могла показать, что знаю тебя. И дальше этого показывать нельзя. Иначе нас могут убить…
– Что происходит, Лена? – спросил Жека. Его переполняли противоречивые чувства – и радость от встречи, сознание того, что Лена жива, и неприятное ощущение от этой отчужденности, сознание того, что Лена знает гораздо больше него…
– Я не знаю, как вас зовут… – Лена обратилась к Акире.
– Акира.
– Я Лена. Здесь меня называют Ль. Вы художник?
– Да.
– У Иеху есть какие-то свои поверья по поводу рисунков. Вы видели их татуировки? Я сказала, что хочу посмотреть, как вы рисуете. Вот камень – приступайте, чтобы не вызывать у них подозрений… У вас хоть есть – чем?
Акира кивнул и достал из-за пазухи маркер.
– Лена, как это все понимать? – спросил Жека. – Как ты оказалась среди этих убийц? Да еще, чуть ли не во главе…
