Рик пристрастился ходить в «самоволки». Восемьдесят Первый прикрывал его, хоть и не испытывал при этом особой радости. Он бурчал, что все это добром не кончится, и что в последний раз прикрывает ему задницу. И все повторялось сначала.
Рик, все-таки, мог надеяться, что ему все сойдет с рук: после нападения бандитов и ранения он вообще ходил в героях. Хотя кое-то и пытался намекнуть генералу, что новенький остался в живых один из всего взвода не спроста… Однако Монкада пока его не трогал.
А Рика по-прежнему интересовало на этой планете только одно: разобраться в своих отношениях с Агнессой.
Уже столько раз он подготавливал себя к тому, чтобы снять перед ней маску и честно сказать о том, кто он есть на самом деле. Но, вновь увидев Агнессу, он робел. Впервые в жизни он настолько боялся разрушить эти странные хрупкие отношения девушки из кафе и солдата в неснимаемой маске, что его признание по-прежнему откладывалось на неопределенный срок. Тем более, что они и без того встречались довольно часто, уезжая подальше от всех, в пустыню. И там, под прохладным ночным ветерком разговаривали часами. Или молчали. Это не имело ровным счетом никакого значения.
Рик рассказывал бесконечные случаи из своей жизни, порою с ужасом осознавая, что повторяется – что-то подобное он говорил ей раньше, еще тогда, на Сахарной Голове. Но она не замечала. И тоже рассказывала свои истории – про эту планету, где, оказывается, были не только войны, но и ее веселое безоблачное детство. Когда кочующий цирк не стал еще машиной для убийства, а сепаратисты не успели сцепиться с Директорией в смертельной схватке…
В черном небе с далеким стрекотом понеслась гирлянда огней.
– Что это? – спросил Рик. – Этот… Караван?
– Да, – задумчиво откликнулась Агнесса, – Красиво. Я с детства люблю смотреть на приход Каравана. Ты видел, как приходит Караван? После того как на закате появляется первая звезда, вспыхивает на западе яркая, новая. И она быстро растет и приближается и она слепит тебе глаза. Так они заходят на посадку, как стая диких гусей, и становиться тихо, будто сам Господь Бог хлопнул в ладоши, заканчивая работу над миром и затихают все – и живые и мертвые, и замолкает пустыня.
Тогда флагман дает гудок, низкий, сильный, как голос и замыкающий ответным криком принимает трассу и после откликаются ведомые. Над дюнами поднимается песчаный ветерок, их темные тени скользят по песку ближе и ближе…а ты стоишь и ждешь и смотришь …Потому что никому неизвестна цена права быть с ними. И нам она была неизвестна в свое время. Но мы были спокойны, потому что знали – туда пускают по двое.
Никто не знает, когда они появятся в этом небе снова…. Поэтому берешь чью-то руку и решаешь: вдвоем пройти легче.
И ты успокаиваешься.
Навеки…
Они сидели в тишине. Ожерелье огоньков растворилось в черноте неба.
– Караван… – произнес Рик. – Что такое – это Караван?
– В детстве я думала, что это – что-то волшебное, из сказки, настолько он был наполнен красотой и тайной. Я всегда мечтала о сказочном принце, что унесет меня на этом Караване далеко-далеко – к звездам… Но потом я узнала, что караванщики – это просто-напросто космические дальнобойщики. Контрабандисты. Сначала я плакала в подушку, расставаясь со сказкой. Ну, а когда подросла – то впервые сбежала из дома, как раз на одной из машин Каравана. Хорошо, что есть Караван. Даже, когда про планету забывают правительства, и сюда перестают ходить рейсовые корабли, Караван остается.
– А куда движется Караван?
– Этого никто не знает. Караванщики – молчаливый и недоверчивый народ. Впрочем, когда надумаешь бежать – помаши им и скажи Слово. Караван услышит тебя за сотни километров и подберет.
– А какое слово?
Агнесса молча начертила буквы на песке, в свете тусклых подфарников джипа. И тут же смахнула написанное.
Лейтенант медленно шел вдоль строя, свирепо пыхтя и посвистывая пробитым клапаном. Он был явно не в духе и готовился сорваться на первого, кто дал бы к этому повод. Потому бойцы замерли неподвижно и, казалось, даже не дышали.
– …В общем, подати собрать в этом месяце не удалось, и мы остались без запасов. Будь моя воля, я бы не стал верить этому толстопузому мэру по поводу того, что все, мол, украдено бандитами. Как основную версию я бы принял предположение, что сами чиновники все это и организовали, чтобы не платить. А ты как считаешь, Шестьсот Седьмой?
Рик вытянулся и напрягся. Вопрос этот можно было понять двояко, в том числе, как намек на его причастность к бедственному положению Армии Призраков.
– Я не знаком с мэром, – как можно спокойнее сказал Рик. – А если вы считаете, что за пару тонн тушенки я перестрелял товарищей и вогнал в самого себя пулю…
– Ладно, ладно! – жестом остановил его лейтенант, – Извини, сержант, просто к слову пришлось. В общем, довожу до вашего сведения приказ генерала Монкады: разведывательный взвод отправляется на архипелаг со специальной миссией – найти запасы продовольствия. По нашим координатам придет транспорт…
– А откуда там могут быть запасы? – поинтересовался Рик.
– На ближайшем острове есть рыболовецкая гавань. Которая все еще функционирует – иногда сейнеры появляются на горизонте. Наверняка там еще консервный завод и склады. А кроме того, раньше там была перевалочная база контейнеровозов, что идут с Большого материка в Палангу.
– А как же войска архипелага? Они вообще, еще существуют?
– Вот, – лейтенант значительно поднял указательный палец в перчатке, – В этом-то вся проблема. Мы должны взять гавань тихо, чтобы никакого шума. И еще – чтобы никому и в голову не пришло, что мы из Иерихона. Поэтому всем будет выдана форма и каски штурмовиков Директории, благо этого добра сейчас просто груды. Маски закрыть маскировочной сеткой. Убитых и раненых не оставлять…
…Ранним утром взвод погрузился на один из брошенных танковых понтонов. Помимо разведчиков к ним присоединился боец, умеющий управляться с плавсредствами и ориентироваться на море. Понтон затарахтел старинным дизелем и попер по волнам. Через некоторое время кого-то из бойцов замутило.
– Так, – сказал лейтенант, – в масках не блевать. Отвернуться – и туда, в море. Разрешаю сорвать пломбу…
Понтон пер через море, слишком медленно, создавая ощущение, что плавание никогда не закончится. Однако, когда уже начало темнеть, на горизонте показалась узкая полоска земли.
Когда понтон глухо уткнулся в широкую песчаную полосу, была глубокая ночь. Бойцы, пошатываясь, сошли на берег. За песком начинался густой кустарник.
– На обратном пути надо будет захватить какую-нибудь посудину покрупнее, – сказал лейтенант. – Не дай бог за таким гробом начнется погоня. А теперь – вперед!
Лейтенант неплохо ориентировался на этой местности. Возможно даже, он бывал здесь раньше. Вопросов на такие темы не принято было задавать в Армии Призраков. Так или иначе, не более, чем через час они оказались на вершине холма, откуда открывался вид на освещенную огнями бухту.
