– Клади его сюда! – потребовал Талерон, указывая посохом на широкую лавку у стены.
Гильза застонал и сжался, словно хотел спрятаться от чего-то.
– С чего все началось?
– Да ни с чего! – убежденно заявил детектив. – Просто вдруг ему стало плохо.
– Такого «вдруг» не происходит, – возразил маг. – Смотри, у него видения! И видения недобрые – они захватили и не отпускают его…
Лицо Гильзы исказилось болью, он издал тихий протяжный стон.
– Что-то мучает, грызет его изнутри… Может, он общался с какими-то странными существами? Брал в руки какие-то предметы?
– Последнее время мы только и делаем, что общаемся со странными существами, – невесело усмехнулся ИО. – Что же до предметов… Вот, что он держал в руке.
Детектив протянул измятую карточку. Маг осмотрел ее, поднес ко лбу, медленно прикрыл глаза.
– Что-то темное, – прошептал он. – Темное и злое скрывается в этом имени.
– Так все дело в этой бумажке? – удивился сыщик и жадно уставился в корявые буквы. – Голдриг… Странное имя, не спорю, но неужели из-за него парня так скрутило?
– Если бы все так просто… – произнес маг, кладя на лоб Гильзе длинную сухую ладонь. – Имя – всего лишь знак, как и незримый след, оставленный тем, кто держал в руках этот предмет. Так старая картина будит в нас давно забытые чувства. Но на этот раз чувства слишком сильны, а носитель их – слишком слаб, чтобы совладать с ними… Это имя разбудило в нем глубоко заточенное, глубоко сокрытое, до поры дремавшее зло.
– Зло – в моем практиканте? – детектив всплеснул руками. – Да он же, между нами говоря, просто лопух. Никогда ничего злого не замечал за ним.
– Расскажи, что ты о нем знаешь? – потребовал Талерон.
Хитрук нервно пожал плечами и скупыми фразами передал все, что знал о парне. Знал он, как оказалось, немного. Когда же речь зашла о серебряной пуле, маг метнул на сыщика острый взгляд:
– Отчего же ты сразу не сказал об этом? Мне приходится строить догадки и домыслы, а ключ к ответу все время был у тебя!
– Но откуда мне знать?! – детектив развел руками. – Это все ваши колдовские штучки, а мое дело маленькое…
– Знаю я твое дело, – покачал головой Талерон. – Впрочем, речь не о тебе. Серебряная пуля в голове… Что это может означать?
– Так и я спрашиваю – что?
– Это может означать следующее: серебро, к тому же, судя по всему, заговоренное, служит барьером, запечатавшим зло. Само зло никуда не делось – оно прячется в темной глубине его души и сейчас в ярости мечется, терзая его светлую сторону. Злой след, оставленный на бумаге, словно подал знак потаенному злу. И только магическое серебро в голове этого мальчика не дает случиться чему-то страшному…
– Кто же ты такой… – пробормотал сыщик. – И зачем тебя подобрал Хорос? Хоть он-то знает о тебе правду?..
Он смотрел на жалкого, содрогающегося Гильзу, словно на совершенно незнакомого человека. Да так оно, наверное, и было.
– Он может быть кем угодно, – заметил маг. – Ведь пуля намертво перекрыла доступ к опасным воспоминаниям.
– Может, он и впрямь оборотень? – боязливо предположил детектив.
– Вряд ли. Оборотня такая пуля убила бы. Скорее всего, он просто человек с прошлым.
– А можно ли узнать это самое его прошлое? – жадно спросил Хитрук.
– Можно, – кивнул маг. – Но только если он сам захочет этого. Без его согласия нельзя ворошить память.
– Жаль, что без этого не получится! – разочарованно воскликнул детектив, разглядывающий лицо практиканта, словно заспиртованного диковинного монстра из кунсткамеры.
Талерон пристально посмотрел на сыщика:
– Вот этим мы с тобой и отличаемся, ИО. Мне бы и в голову не пришло копаться в его памяти без собственного его же согласия.
– А если это ради интересов дела? – возразил Хитрук. – Ради безопасности целого мира?
– Мы скажем ему, и он решит сам.
– Решит… – проворчал детектив. – Когда это случится, если он, вон, валяется без задних ног…
– Тогда не будем терять времени, – ответил Талерон.
Он подошел к столу и стал неторопливо перекладывать книги, пока не добрался до огромной инкунабулы с замком на медном переплете. Прямо из воздуха маг извлек ключ и отпер ее. Отщелкнув застежки, раскрыл книгу и принялся листать страницы.
– Потаенное зло… – приговаривал он. – Знаком я с такими вещами. В каждом из нас прячутся две стороны, черная и белая, да только у большинства перемешаны они в один-единственный, неприметный серый цвет.
– А такой нормальный парень вроде, – качал головой Хитрук.
– Скажи спасибо этой пуле, – отозвался маг. – Это она сделала его таким, навсегда отрезав от прошлого.
Правда, трудно защититься от таких вот внезапных всплесков. Их может вызвать все, что хоть как-то напомнит о прошлом.
– Ладно, ворошить прошлое будем на досуге, – решил сыщик. – Сейчас же надо просто поставить его на ноги.
– Этим я и занимаюсь, – откликнулся Талерон.
Палец его уткнулся в страницу, губы беззвучно шевелились, проговаривая текст. Маг взмахнул руками – и пустой стеклянный шар перед ним наполнился вдруг густым фиолетовым дымом. Дым побежал через прозрачный змеевик, а Талерон уже творил новые чудеса. Ожили вдруг тяжелые каменные ступки, с деревянных ящичков сами по себе срывались крышки, и содержимое устремлялось в ступки и реторты. То и дело вспыхивало пламя. Создавалось впечатление, что на этом огромном столе заработала вдруг небольшая химическая фабрика.
Но Талерона, вроде бы, не интересовало происходящее – все шло как бы само собой. Маг прошел вдоль стола и остановился у одной-единственной склянки, над которой завис кончик длинной стеклянной трубки, идущей из гущи всего этого алхимического хаоса.
Сыщик неуверенно топтался у него за спиной.
– Надеюсь, ты не держишь на меня зла? – чуть заискивающе сказал Хитрук. – За тот случай…
– И часто тебе приходится извиняться? Принимает ли твои извинения наша славная Инквизиция?
– Ты и про это знаешь? – детектив скривился. – Это просто нелепое совпадение. Так же и с тобой получилось. Ну, не хотел я тебя подставлять…
– Череда нелепых совпадений становится нелепой закономерностью, – спокойно сказал Талерон. – Впрочем, тебе этого не понять: ты себя одного видишь в центре целой вселенной.
– Да что ты такое говоришь! – возмутился ИО. – Я альтруист по натуре и на все готов ради клиента!
– Ну, конечно! Даже облапошить ради него клиента поплоше.
Хитрук сконфуженно замолчал. Еще не скоро было суждено разрешиться их давнему спору.
На срезе трубки медленно собиралась капля густой темной жидкости. Капля постепенно увеличивалась, наливалась и нетерпеливо дрожала. Наконец, набухнув до предела, она медленно поползла вниз и звонко шлепнулась в склянку.
