Именно Алиса — начальник ФСБ Алиленда. Костя
это понял, поэтому и искал коды у супруги дома. Кстати, Алиса умна, бумаги она
спрятала гениально. Под видом Нинон Алиса приходила к Алику, который, кстати,
всегда считал Саймона мужчиной. Всемогущий начальник службы безопасности не
открывался даже богу, но Алиса знала про Модестова все, понимала, что Алик
беспечен, и начала опекать его в реале. Бумагу, где написаны коды, свои
документы, Алиса боялась держать дома, не прятала их и в съемной квартире, про
которую не знал никто, кроме Модестова (Алик считал, что у него в руках телефон
и адрес домработницы, но комната и была снята для того, чтобы не давать Модестову
подлинные координаты). Кононова понимала, что ей необходимо охранять свое
инкогнито, вот она его и берегла. Алиленд для нее — буквально все, даже
наладившаяся вроде личная жизнь не вытеснила нереальные приключения. Я сейчас
не стану подробно излагать, каким образом Костя понял, кто из аптекарш Нинон.
Он жил с Алисой, был внимателен и в конце концов вычислил истину. Алиса же ни в
чем не заподозрила мужа, но она тщательно берегла правду даже от супруга. Вот
смотри, что получается: Саимон — беспощадный, храбрый, умный, жестокий
начальник ФСБ, Нинон — тихая, скромная, малоприметная, Алиса — хороший человек,
затюканная родителями дочь, отличный провизор, умелый руководитель аптеки. Одна
в трех лицах, она ловко переходила из роли в роль, но каждый раз перевоплощалась
полностью. Она никогда не была в Алиленде аптекарем и ни разу — ни разу! —
в ней не проснулся в реале Саймон. В Алиленде начальник ФСБ мигом бы понял, что
в аптеку влезли не наркоманы, в реальной жизни Алиса растерялась. Пойми, все
люди, по большому счету, играют роли: на работе одну, дома другую, с любимым
человеком третью… Просто у Алисы были слишком уж полярные маски, и в ней явно
есть артистические способности, вкупе с умом и жестокостью.
Да, ее родители сумели подавить волю дочери,
но, оказавшись в Алиленде, Алиса выпустила наружу второе, а потом и третье
"я". Наверное, я сейчас коряво объясняю суть, какой-нибудь психолог
сделал бы это намного лучше. Алиса не допустила никаких сбоев, кроме одного — в
реальной жизни она, как Саймон, хранила коды, не доверила их компьютеру, потому
что знала: в него можно влезть. Знаешь, где она держала то, ради чего
Ведерников пустился на преступления?
— Где? — прошептала я.
— Это была очень женская идея! —
улыбнулся Вовка. — Полки в кухне аптеки были застелены бумагой, обычными
листами формата А-4, и на той стороне, что была книзу, записаны коды. По-своему
гениальное место. Костя, бывая у жены в аптеке, многократно открывал шкафчики,
брал пачки с чаем, кофе, печенье. Ему и в голову не могло прийти, что секретная
информация лежит буквально на самом виду. Правильно говорят, если хочешь что
скрыть, водрузи прямо у всех перед носом, никогда не найдут. Человек настроен
искать ценности в потайном месте, на вещицу, небрежно брошенную на тумбочке, он
даже не взглянет. Раз валяется открыто, следовательно, ничего не стоит.
Эпилог
Собственно говоря, больше добавить мне нечего.
Смерть Константина Олеговича Ведерникова не была криминальной — обычное
дорожно-транспортное происшествие, водитель превысил скорость, не справился с
управлением и погиб. За убийство Алексея Кононова, организацию отравления Киры
и смерть бомжа, принесшего матери Алисы фальшивую водку, Костя осужден не
будет. Ему не попасть ни на скамью подсудимых, ни в тюрьму, смерть избавила Ведерникова
от ареста, СИЗО, зоны, от моральных и физических страданий. Ему теперь придется
предстать перед другим судьей.
Ирине Кононовой всю правду про брата не
сообщили. Это неверно, что сотрудники МВД — бездушные люди. Женщине сказали об
аварии, но покривили душой и представили дело так, словно Алексей и Костя
погибли вместе в Америке, там и похоронены.
Алиса, естественно, узнала истину. Она
по-прежнему работает в аптеке, потому что я очень просила не возбуждать против
нее дела. Ссадина на боку заросла почти без следа, к тому же Кононова, придя в
себя, стала плакать и просить прощения.
— Не понимаю, не понимаю, не понимаю, как
это произошло! — твердила она. — Сама не знаю, отчего схватила
расческу! Я не хотела никого убивать, я не могу такое сделать! Что со мной
случилось?
Раскаянье Алисы было столь велико, что у нее
заболело сердце, и Кононову поместили в больницу. Я съездила к ней, мы долго
обсуждали ситуацию и расстались по-хорошему. Но, поцеловав друг друга на
прощание, мы более не встречаемся.
Модестов по-прежнему владеет Алилендом и
Гардором, более того, на днях в Интернете появился еще один город — Орландия,
жители которого начали сразу проявлять редкостную агрессивность по отношению к
другим аналогичным поселениям.
Встревоженная психическим состоянием Алика, я
приволокла к нему врача, но тот лишь развел руками и не нашел у явно
ненормального, на мой взгляд, Модестова никаких отклонений.
— Человек просто увлечен своим
делом, — забубнил эскулап.
— Но он не выходит на улицу и может
начать есть кошачий корм! — возмутилась я.
Доктор вздохнул:
— Это не патология, просто некая
личностная особенность.
Я сначала обозлилась на медика, но потом нашла
Алику домработницу, тихую, спокойную женщину, которая регулярно ходит за
продуктами, готовит боженьке обед и вычесывает Гава. Костин не одобряет моей
инициативы.
— Твой Модестов — гадость, — говорит
Вов` ка. — Тоже мне, властелин судеб… Безумная кепка Мономаха…
На Кирюшу все произошедшее произвело
невероятное впечатление.
— Я больше ни за что не влезу в
виртуальный мир! — заявил подросток. — Ну их к черту! Буду лишь
скачивать рефераты и ходить на сайт мопсятников, там выставлены прикольные фото
собак.
Кстати, о собаках. Хозяина Кусика нам никак не
удалось найти. Мы старались, как могли, поместили объявления в газетах, но
люди, звонившие нам, как правило, спрашивали:
— Вы отдаете взрослого стаффа? Бесплатно?
Ясное дело, я отвечала всем:
— Нет.
Стаффорд мил, приветлив, аккуратен, он полюбил
домашних, а мы нежно относимся к найденышу. Одна беда — Кусик апатичен, ничто и
никто не может вывести его из этого состояния, иногда мне хочется подтолкнуть
пса в спину, до того неторопливо-вальяжно он идет на зов.
Вот и сегодня я собралась вывести стаю во двор
и принялась звать на разные лады:
— Кусик! Куся! Кусепа! Кусунечка!
Мопсы, Рейчел и Рамик переминались у двери с
лапы на лапу, тихо поскуливая, Кусик все не шел.
