— Как, говорите, зовут вашего
мужа? — спросил вынырнувший из-под ленты ограждения гаишник.
— Алексей Петрович Кононов.
— У погибшего в правах стоит Ведерников
Константин Олегович, — радостно возвестил мент. — Перепутали вы, жив
ваш муж. Купите сегодня бутылку и выпейте, сто лет теперь ваш Алексей Петрович
протянет. Примета такая есть: коли человека за покойника приняли, то у него
долгая жизнь впереди.
Алиса шагнула вперед.
— Можно посмотреть на труп?
— Зачем?
— Это мой муж!
— Так документики-то… — напомнил мент.
— Думаю, они ненастоящие, —
парировала Алиса. — Или он машину украл вместе с чужими правами.
Гаишник начал кусать нижнюю губу.
— А что? Мог украсть? —
поинтересовался он спустя некоторое мгновение.
— Запросто, — кивнула
женщина. — Алеше любой замок вскрыть — пара секунд. Его соседи всегда
звали, если дверь захлопнулась, голыми руками работал.
— Так он что, вор?
— Нет, просто умелец.
— Ну, не знаю… — затоптался
патрульный, — не положено это…
Внезапно Алиса повернулась ко мне и вдруг
скомандовала:
— Сделай что-нибудь!
Отчего-то приказ не удивил. Я кивнула,
вытащила бумажник, выудила оттуда купюру (так называемый «спецталон», который
имеют при себе почти все автолюбители, дабы быстро решить проблему в случае
нарушения правил дорожного движения), сунула ее менту и сказала:
— Видишь, она не в себе, пусть взглянет
на тело. Поймет, что ошиблась, ведь телевизор искажает внешность, и успокоится.
Если начальство начнет тебя ругать, скажешь чистую правду: тетка представилась
супругой погибшего.
— Ладно, — согласился
патрульный, — подныривайте сюда.
Алиса схватила меня за руку:
— Пошли.
Я покорилась и, подлезая под красно-белую
ленту, отчего-то вспомнила русскую пословицу про кувшин, который повадился по воду
ходить, да и голову сломал!
* * *
Люди, не сталкивавшиеся с работой наших
правоохранительных структур, наивно полагают, что труп, появившийся в центре
города, незамедлительно уберут с дороги, асфальт после ДТП с жертвами вымоют,
движение восстановят, пешеходы вкупе с водителями избегут стресса, который,
естественно, может возникнуть при виде недвижимого человеческого тела. ан нет.
Кто так думает, глубоко ошибается.
У нас в подобных случаях моментально
начинается кавардак. У милиции не хватает автомобилей, труповозка занята, а те,
кто уже приехал на место происшествия, невесть куда засунули рулетку и теперь
судорожно ищут ее… Я бы на их месте давным-давно купила в ближайшем магазине
новую и продолжала работу на месте ДТП, но, во-первых, государевы люди без
приказа вышестоящего начальства на столь отчаянный шаг не решаются, а
во-вторых, кто им потом вернет потраченные средства? Так что у них своя логика.
Сейчас на месте аварии, в которой погиб
человек, началась совсем уж бестолковая суета. Если бы на Валовую улицу прибыла
обычная машина ДПС, то парни в форме привычно выполнили бы свою работу, но,
судя по всему, в аварии пострадала машина крупной шишки (среди нескольких
припаркованных у тротуара покореженных авто имелась иномарка с «мигалкой»), и
на место происшествия кинулось всякое начальство. Вот оно и раздавало простым
сотрудникам указания. Мой друг майор милиции Вовка Костин всегда повторяет в
подобных случаях:
— Ой, беда, коли наши шефы активничают,
ничего хорошего не выйдет. Налетят, нашумят, поругаются со всеми, а дело стоять
будет.
* * *
Гаишник подвел нас к месту, где лежало тело, и
поманил Алису пальцем:
— Глядите!
Потом он приподнял грязно-серое байковое
одеяло, прикрывавшее верхнюю часть трупа. Кононова стиснула мою ладонь и
пробормотала:
— Ясно.
— Что тут происходит? — заорал
стоявший невдалеке дядька в сером костюме. — Журналисты, да?
Гаишник мгновенно опустил покрывало.
— Нет, нет! — испуганно залопотал
он. — Что вы! Тут одна женщина утверждает, что погибший — ее муж.
— Которая? — еще сильней обозлился
мужчина.
— Вон та, — ткнул пальцем в Алису
патрульный.
— С ума сойти! — зашипел
мужик. — Гони ее в шею! Да обыщи проныру, небось она из «Желтухи», знаем
мы их, прохиндеев-журналистов, наврать могут с три короба. Обязательно осмотри
бабу на предмет обнаружения фотоаппарата с диктофоном.
Гаишник с сомнением покосился на говорившего.
— Права такого не имею, — вдруг
сказал он сурово. — Ничего плохого гражданка не совершила, плакала сильно,
вот я и подумал…
— Тебя тут не думать поставили! —
завизжал «серый костюм». — Ишь, разговорился… Делай, что ведено: в сумочку
ее загляни, наверное, там аппаратура и лежит!
— Вы мне не начальник, — хмыкнул
гаишник, — на своих слюной брызгайте.
— А ну живо назовись! — покраснел
мужик. — Представься по всей форме!
— Николаев Евгений, — заученно
ответил патрульный, — сержант.
— Все, теперь безработный, уж я
позабочусь о твоем увольнении, — злобно пообещал незнакомец.
— Смотри не лопни от важности! —
заржал уже в открытую патрульный. — А то я тут прямо весь перепугался,
пойду памперс надену…
Продолжая смеяться, Николаев исчез в толпе, а
дядька в сером шагнул к Алисе. Я моментально загородила собой безумную.
— Не трогайте ее!
— Отвали, убогая, — презрительно
прищурился хам.
Но я схватила безучастно взиравшую на нас Алису
за руку и рявкнула:
— Сам отвали! Бедная женщина не в себе,
ей плохо, у нее с головой беда… Если тронете ее хотя бы пальцем, мигом получите
в нос!
Нахал неожиданно улыбнулся.
— Уж не ты ли со мной драться надумала?
Комар в джинсах…
Я стиснула зубы, а грубиян спокойно продолжил:
— Уводи свою психопатку. Зачем ты ее на
улицу вытащила? Таким дома сидеть следует, за запертой дверью.
И тут Алиса тихонечко сообщила:
— Там, на земле, мой муж.
— Пошли скорей, — велела я.
