— Совсем ты без понятия, — упрекнула
меня Верона, — мы и с Иркой не дружили. Хотя, если разобраться, она вовсе
и не Ведерникова, Любка ее нагуляла вроде, не знаю. Во всяком случае, Олег,
когда у него деньги на водку заканчивались, колотил жену и блажил: «Выродка
кормим, а самим не хватает! Приволокла невесть откуда девку, пусть туда и
уходит! Нечего людей обжирать». Впрочем, Ирка из них самая приятная была,
всегда со мной здоровалась. Увидимся в подъезде, вожмется в стену, скукожится,
голову опустит и еле слышно шепчет: «Добрый день, Верона». Всегда по имени
называла. Ну и я отвечала вежливо. Мне порой казалось, что Ирка дружить
пытается, только ее очень быстро в деревню сплавили — едва восемнадцать
стукнуло, замуж выдали, в Прюково отправили. Вот уж не повезло ей по полной
программе, такая дыра!
— Вы бывали в Прюкове? — удивилась
я.
Верона хмыкнула.
— Бывала! И сколько раз! У моей мамы там
тетка жила, родная. Отношения хорошие, вот мы к ней всегда летом катались.
Недалеко, изба большая, тетя Сима всех привечала. Огород, правда, доставал —
прополка там, поливка, но в целом весело.
…Семья Вероны не имела собственной загородной
резиденции, поэтому Прюково превратилось для них в дачное место. Потом мама
Вероны предложила своей хорошей знакомой, соседке с первого этажа, Миле
Крюковой:
— Поехали с нами на лето, чего тебе с
дочкой в Москве жариться, вместе удобней. Около нас баба Катя живет, она
комнату сдает.
Крюкова обрадовалась и тоже стала жить летом в
деревне. Затем уже Мила предложила перебраться в Прюково Ане Смородиной из
третьего подъезда. Деревенские жители очень хорошо понимали: лето зиму кормит,
поэтому они не только активно сажали огороды и закатывали потом дары земли в
банки, но и пускали к себе на июнь, июль, август москвичей. Едва заканчивалась
у младших школьников учеба, прюковцы в массовом порядке съезжали в летние
сарайчики, а свои избушки отдавали столичным семьям, желавшим оздоровить детей
на свежем воздухе.
И очень часто жители одного московского дома
оказывались соседями и в «колхозе»: кто-нибудь открывал хорошее, не слишком
дорогое место, а за ним ехали остальные. Так случилось и с родителями Вероны. И
представьте себе их негодование, когда в одно далеко не прекрасное утро они
обнаружили, что алкоголики Ведерниковы тоже решили подышать свежим воздухом.
Вернее, Олег и Любка остались квасить в городе, а неаккуратная бабка, прихватив
с собой Костю и Ирину, поселилась в сарае у самого леса, согласившись проводить
лето в такой халупе, куда не хотел въезжать никто из «дачников». (Хозяевами
сараюшки были Кононовы, которые даже на фоне всегда нетрезвых других прюковцев
выделялись особой любовью к горячительным напиткам.) Правда, старуха не
вылезала из сарая, Ирка и Костя копошились во дворе, и Верона с ними не
сталкивалась.
Потом все выросли, Верона перестала каждое
лето кататься в Прюково, несколько лет не посещала тетку. Приехала лишь на
похороны родственницы и мигом узнала интересную новость:
Алексей Кононов, полуграмотный парень, пастух,
женился на Ирке Ведерниковой, бывшей дачнице. Свадьбу сыграли, едва невеста
закончила школу, сейчас молодая жена проживает в деревне, ее судьба теперь —
возиться в навозе…
Глава 14
По дороге домой я составила четкий план
действий на завтра. Рано утром отправлюсь в Прюково — Ирина небось не покидает
деревню. Встречусь с ней и постараюсь узнать две вещи. Первое: был ли у ее
брата на запястье шрам. Второе: каким образом ее законный муж оказался супругом
Алисы? Может, пара мирно развелась и пастушок подался в город, а компьютерная
программа просто дала сбой, ошиблась? Но вроде, по словам Алисы, супруг ее был
москвичом, имел комнату в коммуналке…
Ладно, сейчас главное выяснить, имел ли
Ведерников шрам.
Я припарковалась во дворе и пошла в подъезд.
Так, попробуем разложить имеющуюся информацию
по полочкам. Алексей женится на Алисе. Представляется москвичом, правда,
говорит о том, что когда-то проживал в деревеньке с каким-то совершенно не
правильным названием — Волкина. У Алексея имелись две родственницы-селянки,
исчезнувшие невесть куда после его гибели, и шрам на запястье. Счастье Алисы
длилось совсем недолго, муж успел сделать ремонт в квартире — обстоятельный, со
сменой полов и крушением стен и погиб в банальном дорожно-транспортном
происшествии. Тело сгорело, останки несчастного вдове не показали, да и
правильно, незачем травмировать женщину столь ужасающей картиной. После кончины
Алексея на Алису посыпались несчастья.
И Алексей ни словом не обмолвился о том, что
ранее был женат. Почему? Впрочем, сей факт легко поддается объяснению: многие
мужчины, сбросив оковы прежнего брака, не хотят вспоминать о той, что когда-то
была любимой и единственной.
Ирина постоянно обитает в Прюкове, Алексей,
очевидно, был уверен, что она никогда не встретится с Алисой.
Спустя год после похорон Алиса случайно видит
на экране телевизора руку только что погибшего Ведерникова и узнает шрам.
Конечно, можно отмахнуться от ситуации, просто
подумать: бедная вдова тоскует по безвременно ушедшему супругу, вот и чудится
женщине не пойми что. Но тут выясняется одно странное обстоятельство: сестра
Ведерникова Ирина была отдана замуж именно за Алексея Кононова и отправлена в
то Прюково.
И что мне теперь со всем этим делать? Алиса-то
наняла госпожу Романову, чтобы та выяснила: почему шрам Алексея переехал на
руку Ведерникова?
А может, Константин на самом деле — Алексей?
Но какого рожна он устроил спектакль со своей
первой смертью? И где тогда настоящий Кононов?
Почему его паспорт оказался у Ведерникова? И
если Алексей проживает теперь под личиной Константина, то отчего его жена Ирина
молчит?
Ощущая легкое головокружение, я вошла в темную
прихожую и стала очень тихо снимать ботинки. В квартире царила сонная тишина,
все обитатели мирно почивали в кроватях. Вас, наверное, удивляет, отчего мопсы
и иже с ними с радостным лаем не вынеслись к двери? Наши псы ровно в десять
расползаются по уютным местам, зарываются в одеяла и пледы, кладут головы на
подушки и мирно задают храпака. В это время они забывают о долге собаки и не
вздрогнут, даже если в дом ввалится толпа незнакомых людей. Наша стая пребывает
в уверенности, что хозяевам следует служить днем, лаять на звонок необходимо
лишь в светлое время суток, а после захода солнца трудовые будни завершаются,
пора на боковую.
