И я, умолчав только о перестрелке с «Долгом», подробно рассказал Зотову все, что знал. И о Монолите, и о группе «О-сознание», и о версиях самого Прохорова о возникновении Зоны. Зотов слушал очень внимательно, временами покачивая головой.
— Слишком… фантастично все это, Лунь. Настолько странно и необычно, что… мне просто ничего не остается, как поверить в ваш рассказ, так как, к сожалению, проверить его не представляется возможным, а сочинять вы бы не стали. Тем более что это действительно Прохоров, я хорошо узнал его по вашему описанию. Но я не думал, что все так серьезно и… теперь бесполезно для нас. — Проф выглядел потрясенным. — И я не знаю даже, что теперь делать с этим знанием. Ни доказательств, ни какой-либо практической пользы… теперь никакой.
— Потому что исчез Монолит?
— Да. — Зотов кивнул.
— Значит, по-вашему, он все-таки существовал?
— Безусловно, существовал. — Снова согласился Проф.
— Удивительно это слышать от вас, профессор, — я усмехнулся. — Ведь ученые особенно рьяно отрицали существование Исполнителя Желаний, мол, сказки все это, бред для новичков.
— Приказано было отрицать — и отрицали, — спокойно ответил Проф. — Я распорядился, чтобы коллектив официально объявил существование Монолита сказкой, администрация НИИ поддержала мою инициативу. К счастью, некоторые сталкеры, умудрившиеся дойти до Исполнителя и вернуться обратно, помогли мне в распространении этой легенды. Представьте, Лунь, сколько жизней было сохранено этой ложью.
Зотов сорвал с бутылки пластиковую обертку, с сочным звуком вынул пробку, и в серебряные стаканчики с частым бульканьем полился коньяк.
— Мало того… эта моя неправда, сталкер, похоже, спасла намного больше людей, чем я предполагал. Ведь если исполнение желания имело такие последствия, то мне даже страшно представить, какими узлами завязал бы нашу реальность Монолит. За это следует выпить, Лунь. Нет, правда, за это следует выпить.
Коньяк оказался тягучим, сладким, с почти шоколадным, теплым привкусом, — я уже и забыл, когда в последний раз пробовал хорошее, качественное спиртное в Зоне. Профессор проглотил свою порцию разом, даже не поморщившись — похоже, коньяк для него был сейчас просто как вода.
— Я предполагал, Лунь… да, я действительно предполагал, что Зона — это просто сломанный мир. Земля, на которой законы природы начинают давать сбои… потому что кто-то или что-то нарушило их. Впрочем, что такое эти самые законы природы, как не соглашение между людьми относительно наблюдаемых явлений. А соглашение — это отнюдь не понимание, мой друг. Знаете, я ведь начал с недавнего времени ненавидеть Зону, да, именно так…
Проф уверенно налил еще по одной, на этот раз до краев, и свой стаканчик выпил сразу же, не чокаясь, без тостов, после чего неловко поставил его на столик. Затем, коротко выдохнув, продолжил:
— Ненавидеть так, как это может делать только ученый. Не понимать вообще ничего — это страшно, Лунь. Осознание того, что ты топчешься на месте, несмотря на все свои усилия, угнетает. Не потому, что ты глуп, нет, а просто потому, что скупым человеческим разумом, своими примитивными, слабыми органами чувств, несовершенными приборами мы просто не в состоянии увидеть подлинную картину мира и осознать ее. Не судьба лишь по той причине, что я прежде всего человек, а только потом ученый. И как бы ни старался слепой от рождения понять рассказ зрячего о синеве неба, он никогда этого сделать не сможет. Поэтому я сейчас очень завидую Прохорову… вы сказали, что он осознанно не захотел оставаться человеком в погоне за знанием? Да, насколько я его знаю, он всегда был способен на поступок. И кстати, его затея, похоже, удалась — на месте Монолита и бывшего Саркофага сейчас находится глубокая оплавленная воронка, кишащая аномалиями. Но данные беспилотников точно указывают, что ни Монолита, ни характерных для него пространственно-временных искажений больше нет. И эта сектантская группировка теперь уже точно никем не управляется, информация проверенная.
— Что с Аналитиком и Рэй, профессор? — я вспомнил помощника Профа, которого когда-то неплохо знал. Совместная ходка, даже одна, людей или сближает, или же, напротив, делает почти врагами. Особой дружбы, конечно, не случилось, но…
— Илья погиб. — Зотов помрачнел еще больше. — Почти сразу, как были введены эти новые идиотские порядки. «Специалисты», из тех, что пришли вам на замену, завели группу в Чертов хутор, и… в общем, просьбы о помощи приходили на институтский сервер еще пять дней. Две спасательных экспедиции… и, знаете, Лунь? Впервые за все время наше начальство сподобилось установить памятник ребятам. Десять ученых и семнадцать солдат, которые конечно же никого, в том числе и себя, не спасли. Да, чуть не забыл, орден вручили командиру той части, из которой он лично отбирал смертников для «почетной миссии спасения». Хоть убейте, но я до сих пор не понимаю, в чем именно заключается героизм этого человека. Помянем Илью Даниловича, сталкер. Он был действительно хорошим человеком.
Коньяк снова наполнил серебряные стопки. Выпили не чокаясь.
— И… да. Они ведь почти успели пожениться, Лунь. Ну, пусть пока неофициально, там возникли некоторые сложности с визами, документами, но заявка уже была оформлена. Сьюзен… простите, Рэй уже была готова сменить фамилию Кимски на Мирошенко. И за неделю до оформления… вы понимаете. Она сразу же уехала домой, в Штаты, бросив научную работу. Что с ней и как, не знаю, переписки у нас не получилось. Ну, а вы? Что планируете?
— Не знаю пока. — Я пожал плечами. — Освоюсь немного, прощупаю почву, начну ходить в Зону — чем еще сталкеру заниматься? А вообще, в планах завязать, если честно. Раньше как-то все равно было. Знал я четко, что сталкер от старости не мрет, а вот побывал мертвым, и… больше не хочется, если честно. Побуду, пока Зона не отпустит или пока денег не зашибу, а там попробую пожить. Как человек. Устал я немного, Проф. Не годится ведь в тридцать пять с белой башкой ходить, вам не кажется?
— Что верно, то верно, Лунь. Действительно, совсем на шевелюру белый. Я-то думал, в аномалии какой вас так разукрасило.
— Может, и в аномалии. — Я сам разлил остатки коньяка по стаканчикам. — Есть ведь жизнь за Периметром, как думаете?
— Да, наверно, есть. — Проф улыбнулся. — Послушайте, сталкер. Я так понимаю, вам нужны будут деньги и документы.
— Весь внимание.
— Видите ли… из-за последних неприятностей с нашим, к счастью, уже бывшим начальством все нормальные связи с опытными сталкерами были разорваны. Я могу понять вашего брата — после стрельбы с вышек и арестов очень сложно доверять, скажем так, официальным властям. Не спорю, мы крепко виноваты… только посадка нескольких идиотов, успевших устроить в Зоне хаос, к сожалению, не может вернуть былые взаимоотношения. Сломать — оно ведь гораздо проще, чем построить. Достаточно стабильные отношения у нас пока только с «Долгом», это хорошие, надежные ребята, умеющие выживать в Зоне и, мало того, способные грамотно защитить экспедицию ученых, но… они прежде всего бойцы, и только потом сталкеры. До одиночек в плане наблюдательности, мобильности и опыта поиска артефактов им очень и очень далеко. Я обратил внимание, что одаренный, опытный сталкер не стремится вступать в «Долг» по многим причинам. Он не враждует с Зоной, он в ней просто живет, и даже по-своему любит. И… для этого нужно призвание, что ли, определенный талант. Поэтому целый полк «долговцев» не заменит нам одного Сиониста, Фреона или Луня.
