— А если бы это был уже не ты, а Пси-Мастер? — спросил Столяров. — Думаешь, он бы честно признался: «Черт, подполковник, ты раскусил меня! Сдаюсь»? Нет, он устроил бы точно такую же истерику и точно так же бился бы головой об стену и называл меня Мишей.
— Если бы на моем месте был Пси-Мастер, ты бы уже давно был мертв, — возразил Гарин. — И все твои штучки-дрючки тебя не спасли бы.
— Я предусмотрел и такой вариант, — сказал Михаил. — Отгадай, в какой руке?
— В левой, — не задумываясь, ответил Олег.
— Ты угадал? — настороженно спросил Столяров. — Или все- таки увидел?
— Угадал. В твоей правой руке теперь ничего не спрячешь.
— Логично, — спокойно отреагировал Михаил. — А теперь?
Гарин увидел, как в щель под дверью протиснулся край металлического цилиндра.
— Плотно встала, — прокомментировал Столяров. — Кольца нет. Откроешь дверь — отлетит чека. За три секунды из дома ты не выберешься, так что… — Он не закончил мысль.
— Если я открою дверь прямо сейчас, погибнем мы оба.
— Это не так страшно.
— Это месть? — спросил Гарин неожиданно бесстрастным голосом.
— Что?
— Ты мстишь мне, Миша? Мстишь за «жадинку»?
Михаил удивленно крякнул.
— И впрямь похоже, — сказал он. — Даже место практически то же самое. Только мы поменялись ролями.
«Это „жадинка“, — подумал Олег. — „Жадинка“ наоборот».
Такое уже случалось с ними. В тот день, когда Гарин после очередного видения узнал в Столярове своего мучителя, он вызвал его на улицу якобы для серьезного разговора. Разговор состоялся на баскетбольной площадке, в какой-то сотне метров от того места, где был сейчас заперт Олег. На самом деле его целью было заманить Михаила в аномалию под названием «жадинка» и, обездвижив таким образом, убить. Он помнил сокрушительную силу своей ненависти, помнил жгучее желание уничтожить врага, предателя, палача. Он так и не сделал этого в тот раз. Столяров даже не пытался оправдаться, не молил о пощаде, он просто ждал, что решит Гарин. И у того дрогнуло сердце. Теперь, как верно заметил Михаил, они поменялись ролями.
— Я не Пси-Мастер, — сказал Олег. — Может, он и хотел бы оказаться внутри меня, но его там нет. Он где-то просчитался. В какой-нибудь мелочи. В конце концов, он не Господь Бог.
— Я верю тебе, — сказал Столяров. — Но это ничего не меняет. В тебе зло. И оно может выйти наружу в любой момент.
— Зачем тогда ты показал мне фотографию сына? — спросил Гарин.
— Чтобы ты понял, — терпеливо объяснил Михаил. — Я хреновый отец, но я хочу, чтобы Артемка на будущий год пошел в школу.
— Ты думаешь, Пси-Мастер может этому помешать?
— Я не думаю. Я хочу водки. Кажется, я протрезвел.
— Тогда возвращайся к сыну, — сказал Олег. — Прямо сейчас. Ты выполнил задание. Пси-Мастер мертв. Временная сеть его носителей уничтожена. Человечество в безопасности. Ты можешь идти. Артем ждет тебя. А у меня здесь осталось дело.
— Что это было? — усмехнулся Михаил. — Рубленые фразы, простые слова. Это попытка гипноза? Ты уговариваешь меня как какого-нибудь зомби! Теперь я точно не поверю, что Пси-Мастер не покопался в твоих мозгах.
Гарин не ответил. Обхватив голову руками, он искал выход из явно проигрышной ситуации. В это мгновение он почти жалел, что Пси-Мастера нет рядом. Уж этот маньяк без труда нашел бы решение — губительное для окружающих, зато простое и эффективное. Дождаться, пока ослабнет действие артефактов, и подавить волю Столярова? Да нет, навряд ли он согласится ждать так долго. Воздействовать на Пельменя? Ведь он-то ничем не защищен. Слава здоровый мужик, но пси-сопротивляемость у него нулевая. Заставить его вернуться в дом и расстрелять Михаила? Ну или хотя бы оглушить. Стоп! А чья это мысль? Неужели Олег всерьез размышляет о том, как лучше избавиться от старого приятеля? Или Столяров прав, и в нем, действительно поселилось зло?
Гарин снял «венец» и убрал под комбинезон.
— Хорошо, — громко сказал он. — Я выхожу. Только пообещай, что, когда закончишь со мной, ты отправишься к ЧАЭС и спасешь Марину.
— Обещаю, — ответил Михаил. — Дай мне десять секунд.
Олег услышал шуршание внизу и увидел, как край гранаты исчез из щели под дверью. Некоторое время спустя Столяров сказал:
— Все. Можешь выходить.
Гарин толкнул дверь и шагнул в коридор. В лицо ему уставилось дуло автомата. Оно было так близко, что все остальные предметы расплывались, как на неудачном фотоснимке.
— Глаза закрывать? — спросил Олег.
— Как хочешь.
— Тогда я лучше закрою.
— Лучше закрой, — согласился Михаил. — Прощай, Олежка.
— Пока.
Гарин закрыл глаза и зачем-то начал считать. Математик не может не считать. Когда он досчитал до двадцати трех, Столяров спросил:
— Может, помолишься?
— Я не верующий, — сказал Гарин.
— Я тоже. Но хуже-то не будет. Давай вместе, самую простую. Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое, да приидет царствие твое, да будет воля твоя и на земле, как на небе… Как там дальше?
— Я не помню.
— Как не помнишь? Совсем?
— А почему я должен все помнить! Там было что-то про хлеб. Хлеб наш надысь. Ой, нет! Хлеб наш днесь!
— Надысь! Надысь! — У Михаила был такой голос, как будто его кто-то душит. Олег открыл глаза. Автомат плясал в руках Столярова, которого сотрясал приступ нервного хохота. — Нет, это хорошо!
— Что хорошо? — спросил Гарин. В принципе его устроил бы любой ответ, кроме летящей в лицо пули.
— Хлеб — это хорошо. — По щекам Михаила текли слезы. — Тебе никогда не захватить мир. Ты клоун! Я не могу тебя убить.
— И не надо! — с надеждой сказал Олег. — Спасибо, Миш.
Столяров медленно опустил автомат и прислонил его к стене. Затем отстегнул подсумок и бросил на пол.
— Все, на мне нет артефактов, — сказал он. — Если я ошибся и твоим сознанием командует Пси-Мастер, можешь меня убить.
— Какой же ты дурак! — со вздохом сказал Гарин.
Михаил серьезно кивнул.
— Хорошо, если так. Но учти. Теперь я не спущу с тебя глаз. И если я хоть что-нибудь замечу…
— Можешь не продолжать, — перебил его Олег.
— Нет-нет, я бы послушал, — донесся от входа голос Пельменя. — Интересные у вас ролевые игры, даже жалко прерывать.
— Что стряслось? — строго спросил Столяров. — Я же просил не мешать нам, если только не случится форс-мажора.
— Он и случился, — пояснил Слава. — Там все готово.
— Баня поспела? — догадался Гарин. — Или вертолет прилетел?
