– Ага, вот тайна, которую я почувствовал с самого
начала, дорогой Уилл. Временами твоё поведение не лучше моего. Говорят, моё не
доведёт меня до хорошего. Твоё приведёт к тому, что тебя забросают на улице
камнями, если узнают о твоих речах. Ты не собираешься воевать с испанцами?
– Я отплываю с голландской экспедицией,
снаряжаемой одной торговой компанией из Амстердама. Мы собираемся двигаться на
север и постараемся достичь островов пряностей, идя на восток вдоль северного
побережья Европы и Азии.
Марло вскочил так неожиданно, что Мэг чуть не
свалилась со стола, едва успев ухватиться за него.
– С голландцами, а не с англичанами? Скажи
мне, почему так?
– Причина очень простая. Я штурман. Я знаю о
море больше, чем сам Фрэнсис Дрейк. Я мог бы вычислить курс корабля, идущего на
край света и обратно, используя при этом только свою голову и вот эти десять
пальцев. Но я не могу командовать, Кит. Я не благородного происхождения.
Как легко было говорить все это в такой
компании! Как легко слова складывались в предложения, выражая всё, что наболело
у него на душе!
– Ты часом не бастард? – заметил Марло. – А
что, голландцы дадут тебе командовать кораблём?
– Вряд ли. Но это дело национальности, а не
знатности или богатства. В их флоте нет ни одного джентльмена, по английским
представлениям.
Марло задумчиво кивнул.
– Я думал, что ты простой моряк с некоторыми
зачатками образования. Теперь я начинаю понимать, что ты к тому же настоящий
мужчина. С опасными взглядами, кстати. Но привлекательными. И у тебя есть
честолюбие. Скажи же, что у тебя есть честолюбие, Уилл!
– Да, у меня есть честолюбие, – ответил Уилл.
– Для дела. Ты понимаешь, Кит?
– О да, это я могу понять. Я тоже так думаю.
Но разве сражаться с испанцами – это не дело?
– Каждый болван, мало-мальски способный
прокладывать по карте курс, может поколотить испанцев и отобрать у них золото.
– Не спорю. – Марло встал, широко расставив ноги, поднял бутылку над головой и
принялся ловить ртом вино. – Том Кэн-диш, конечно же, не рядовой болван.
Соберись-ка с силами, Мэг. Я чувствую, ко мне идёт желание. Смотри, как он
встаёт! Клянусь, вино пошло мне на пользу. Давай договоримся, Уилл: разреши мне
первому забраться на Мэг. Кстати, я более к этому готов.
– Пожалуйста, – согласился Уилл. – Я посижу
здесь и выпью ещё вина.
– Посидишь там? – вскричал Марло. – Посидишь
там?! Но это же совсем неинтересно. Мы должны вдвоём за неё приняться. Так что
я начну с более подходящего для этого отверстия, а тебе достанется её рот.
Вернее, пусть ты достанешься её рту.
– Да, мне тоже так больше нравится, – заявила
Мэг, и не успел Уилл сообразить, что к чему, как она раздвинула его ноги и
встала на колени между ними.
Неописуемым рывком он отшвырнул своё тело
назад, успев только подхватить стул в дюйме от пола. Мэг упала лицом вниз.
– Проклятый мошенник! – запричитала она. – Я
разбила себе губу.
– Уилл? – Марло поставил пустую бутылку на
стол.
– Никогда губы женщины не прикоснутся к моему
члену, – заявил Уилл. – Это неприлично.
– Неприлично? – Марло был искренне изумлён. –
Но, дорогой Уилл, предположим, что акт любви совершается обычным путём, – как
может что-то, связанное с ним, быть неприличным?
– И грешно к тому же, – сказал, задыхаясь,
Уилл.
– Опять же, Уилл, любовь доступных женщин
грешна сама по себе, как утверждают некоторые плохо осведомлённые люди. По
сравнению с ней все остальные грехи – ничто.
– Грешно, – продолжал настаивать на своём
Уилл, сидя на краю кровати. – Это мера нашей низменности как мужчин. Нет
необходимости доводить дело до конца. Плотская любовь предназначена для
продолжения рода после женитьбы. Люди похотливы и ищут удовольствий там, где их
не должно быть, так же как многие ищут удовольствия в драках и убийстве других
людей – а сражение и убийство должны считаться гнусной необходимостью. Но
завершить преступление… Вот ты, Кит, приставив шпагу к горлу противника и зная,
что ты должен убить его, – разве ты сначала, ради удовольствия, отрежешь ему
нос и уши?
Марло обдумывал такую перспективу. – Вообще-то
мог бы, если бы мне не была противна кровь. В нашей жизни не так уж много
удовольствий, а в загробную я не верю. Нет на свете мужчины – если он не евнух,
– который бы хоть раз не вонзил своё приспособление в другую женщину, кроме
своей жены, или по крайней мере не мечтал бы об этом – а это, в сущности, одно
и то же.
– О Боже! – Мэг поднялась с пола и взяла
платье. – Вы нанимали меня для того, чтобы покувыркаться со мной в постели, а
не для разговоров. Давайте мой шиллинг, я ухожу.
– Не выполнив своего дела?
– Дела? – Она негодовала. – Какого дела,
господа? Я разливала вам вино и подавала еду. Если я сейчас лягу на спину, то
только для того, чтобы уснуть. Посмотрите на себя. Вам не удастся поднять ваши
отвисшие закорючки, если даже вы вставите в них деревянные подпорки. Давайте
сюда шиллинг, и по-хорошему разойдёмся.
– Не видать тебе его, милашка Мэг.
– Ошибаешься, дорогой Кит. Давай его сюда,
иначе я так закричу, что даже мёртвые сбегутся.
– Спаси меня Господь от этой обозлённой
ведьмы! – Марло дотянулся до штанов, пошарил рукой в кармане и кинул ей монету.
– По крайней мере не шуми, уходя.
Она повертела монету у свечки.
– Не поддельная, – пробормотала она. –
Радостный сюрприз! Не забудьте помолиться за меня, мастер Уилл. Этой ночью я
ещё на шаг приблизилась к аду.
– Жаль, – сказал Марло. – Из-за тебя я потерял
целый шиллинг. Ну ничего. В любом случае, женщины – только незначительные
обстоятельства в жизни мужчин. Они слишком нетерпеливы. Все бы им поскорее,
поскорее, поскорее. Мужчины же лучше знают, что им надо, и поэтому могут
приняться за дело не в такой спешке. – Он взял бутылку: – Пустая. Это тоже
Божье благословение, только в другом обличье. Спиртное притупляет чувства,
Уилл. В небольших количествах оно помогает замедлить плотские процессы. Но
когда его слишком много, оно может испортить весь вечер.
– Боюсь, что я уже испортил вечер тебе, –
проговорил Уилл, собирая с пола одежду. – В конце концов я простой моряк,
мастер Марло. Я не люблю долго тянуть, когда мне подворачиваются маленькие
радости жизни. Когда мне хочется женщину, я стремлюсь вонзить ей своё оружие
как можно быстрее и как можно глубже. Я всего лишь плебей, мастер Марло.
