Снова стал наплывать сон. И снова Бинс медленно и уверенно поднимал к лицу игольник, наверняка зная, что она никуда не денется, а тело не слушалось, когда она пыталась отпрянуть, уйти с линии выстрела, исторгая из груди крик ярости и бессилия… Взрыв… Бинс рассыпается пеплом, а все пространство захлёстывает ревущий огненный поток, накрывая её с головы до ног, пожирая плоть…
Ксарра распахнула глаза и уставилась в потолок.
Спать расхотелось. Разом. Снова увидеть бред с этим обдолбанным наркотиком ублюдком в главной роли, ощутить свою убийственную, унизительную беспомощность, слабость… её гордость и без того сегодня потрёпана достаточно сильно, чтобы подвергать её испытанию снова и снова…
Дверь с шуршанием открылась, к постели подъехал столик, на котором стояла тарелочка с кексом, нож, десертная вилочка и высокий бокал с водой. Пришлось потрудиться, чтобы приподняться на локте, протянуть руку и взять его, а затем залпом выхлестать содержимое. Откинувшись обратно на подушку, она подумала, что ещё никогда не испытывала такого наслаждения от обыкновенной воды и ещё никогда та не приносила ей такого облегчения. Разве что в детстве, когда нестерпимая жара на плантациях выжимала из неё влагу за день досуха… Все познаётся в сравнении – и вкусы, и вещи… и люди. Как Сагиб…
В щель приоткрывшейся двери сунулась взлохмаченная голова Хэнка. Вот как, значит, ей тогда не показалось, что Хэнк связался с ней по лоцману. В общем-то, правильно, времени с того момента, когда агенты подсадили ему эмлот, прошло немало… Интересно, чего это он так на неё уставился? Глаза – словно задницей на вилку сел, давно она не видела его в таком потрясении. И дело было явно не в ней, кто-то его только что весьма сильно удивил или озадачил за дверью…
– Ты как? – почему-то шёпотом спросил он.
– Отвяжись, – машинально буркнула Ксарра. Говорить уже было легче, но все ещё неприятно.
– Понял. Я тогда попозже загляну… Хорошо хоть, что уже двигаешься, могу порадовать твоего шелтянина…
Дверь закрылась.
Странный парень… ведёт себя так, словно это он её кинул, а не наоборот… Что ещё за слюнявые нежности? Она бы на его месте…
Но она не на его месте. Мысль хлестнула, словно пощёчина. Более того, только благодаря Сагибу она ещё жива. Пусть она и находилась в полусознательном состоянии, но то, что он вытащил её из пекла, она поняла.
– Хэнк? – через силу позвала Ксарра. Выругавшись под нос, тут же попыталась связаться по лоцману, но старый код не сработал, видимо, уже сменился – или код, или сам лоцман. Пришлось переадресовать запрос по эстафете, через Умника.
Поучив приглашение к разговору, Хэнк зашёл в комнату, пододвинул ногой откуда-то сбоку стул и уселся возле кровати. От её внимания не укрылась странная ухмылка, мимолётно скользнувшая по его губам, – словно он знал нечто, что могло ей весьма не понравиться, но не решался это сказать. Скажет, никуда не денется, или она плохо знает этого пентюха.
Она сделала слабый жест пальцами в сторону двери.
– Что там?
– То же, что и здесь, – он пожал тощими плечами, не скрывая иронии. – Только здесь один полутруп, а там целых два.
– А без дурацких шуток?
– Да дрыхнут они оба. И шелтянин, и тот тип, которого он приволок вместе с тобой. Видок ещё тот – в крематорий краше закладывают. Не думал, что телепортация столько сил выжимает… И, честно говоря, не нужна такая способность, если от неё можно запросто отбросить коньки…
– Какой ещё тип?
– Вот тебе на, – вполне искренне удивился Хэнк, – а я-то думал, что ты мне объяснишь, кто это такой. Я же сижу и маюсь в этой хате уже зло знает сколько времени, не зная чем заняться. А теперь ещё и жду, когда вы все очухаетесь и начнёте членораздельно раскрывать рот…
Ксарра смутно припомнила, что шелтянин действительно с кем-то разговаривал, там, в апартаментах Немета, перед тем как перенести её сюда. Напарник? Сама она во время прыжка вырубилась начисто, поэтому постэффект зацепил её только краем, да и медицинская пена смягчила действие телепортации, вогнав здоровенную дозу болеутоляющих. И то было хреново. Она усмехнулась. Если бы не крайние обстоятельства, она бы никогда в здравом уме и твёрдой памяти не согласилась проделать это по доброй воле. У Сагиба иммунитет к такого рода пертурбациям, врождённая способность, поэтому все неудобства от подобных путешествий сводятся к большому расходу энергии и, соответственно, сильной усталости. Особенно если кого-нибудь тащит с собой, как сегодня… Сразу двоих. Круто.
– «Новости», кстати, о ваших похождениях я уже видел, – с той же неопределённой ухмылкой продолжал трепаться Хэнк. – Знала бы ты, кого там из нас состряпали, застрелилась бы, а не старалась выздороветь. Я и сам бы давным-давно сбежал, если бы не понимал, что только вместе с вами у меня единственный шанс спастись… Честное слово, не понимаю, зачем нужно было взрывать весь этаж?
– Погоди, – перебила она его, стряхнув раздумья, – о чем ты болтаешь?
– Хочешь сказать, что ты и этого не знаешь? – недоверчиво прищурился Хэнк.
– Ты можешь не отвечать вопросом на вопрос?
– Ну хорошо, хорошо, – уловив её недовольство, заторопился Хэнк. – Умник, прокрути нам ролик, который я смотрел раньше.
Пространство комнаты сразу заполнилось виртуальным объёмом – не поднимаясь с кровати, Ксарра очутилась в гуще событий, транслируемых голоновостями. Несколько секунд переднего плана – клубы чёрного дыма вырываются из центра полосатого «улья» и уносятся к синему безоблачному небу. Затем камера наехала на здоровенную обугленную дыру в фасаде, сквозь которую отлично просматривались развороченные секции внутри этажа. Рваная арматура торчала из обломков перекрытий, словно скрученные жгутом кости в плоти раненого. Промелькнула машина «скорой помощи», бортовой индикатор показывал полную загрузку – десять человек с увечьями разной степени тяжести. Голос ведущего за кадром был напряжён и пронзителен:
– …Прямой репортаж с места трагедии, разыгравшейся сегодня в Звёздном Гамбите. Наши информики, рискуя собственной жизнью, проникли внутрь разрушенного «улья», и теперь мы с вами можем принять участие в этом событии в качестве непосредственных свидетелей. По предварительным данным, от взрыва террористов пострадало больше пятидесяти человек. Причём девять из них, получившие фатальные физические повреждения, исключающие всякую возможность восстановления, погибли…
«Это они умеют, – лениво подумала Ксарра, валяясь среди окружившей её кровать безымянной толпы виртуальных зрителей, с охами и вздохами наблюдавших за репортажем, – умеют создать атмосферу коллективного сопереживания и зацепить зрителя за чувствительные струнки. Впрочем, это их работа, за которую платят деньги, и немалые».
– Умник, убери интерфон.
Раздражавшую её толпу зрителей словно сдуло ветром, а над краем кровати, в ногах, завис плоский полутораметровый голоэкран, спроецированный визокамерами комнаты.
