Книга Неистребимый, страница 74. Автор книги Сергей Зайцев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Неистребимый»

Cтраница 74

– Отвернись, чего гляделки вылупил! Совсем совести нет?

– Да ладно тебе! – ухмыльнулся тот. – Когда еще возможность представится тобой полюбоваться!

– Отвернись, Доник, – уже мягче попросила Тай. – Мне переодеться надо.

Что-то проворчав, бармен повернулся спиной. Затем поправил чадящий и потрескивающий фитиль, предварительно поплевав на пальцы, и взял светильник в другую руку, чтобы не оставить ее без света. По углам бродили колеблющиеся тени, причудливо искажая вещи. Сориентировавшись, Тай быстро подошла к своей одежде, аккуратно развешенной на стуле, – не к той, в которой была вчера, а к походной, загодя приготовленной с вечера. Теплая рубашка из тонкой шерсти, кожаный жилет, плотный кожаный ксомох до колен с боковыми разрезами до бедер, меховой шлемник, толстые шерстяные штаны и узкие вилсиговые сапожки высотой до середины икры. Вся одежда выглядела стильно и была окрашена под серебро.

– Что ж ты сам к нему не наведался? – поинтересовалась она, уже одеваясь.

– Не знаю, – немного помолчав, ответил Доник. – Боязно что-то стало. Странный он какой-то, этот хальд. Есть что-то в нем нехорошее, тревожное… а ты вроде как с ним уже накоротке, по крайней мере, беседа вчера вечером у вас вышла долгой.

– Ничего у меня с ним не было, Доник, если ты об этом подумал, – с досадой бросила Тай.

– Вот и я говорю – странный он какой-то, – задумчиво кивнул Доник. – Если бы ты пригласила меня, я бы не раздумывал ни мгновения…

– Мечтать не вредно, – хмыкнула Тай и, не удержавшись, поддела: – Мужчина называется, с дракхом справиться не может!

– Да ты хоть зверя его видела? – Доник явно обиделся и умолк.

Закончив с рубашкой, штанами и жилетом, Тай быстро натянула сверху ксомох, одернула со всех сторон, поправляя, взялась за сапоги. Затем затянула поверх ксомоха широкий кожаный пояс с подвешенным к нему кинжалом в ножнах – без оружия в дороге никак нельзя, столько всякой нечисти шастает по лесам – и двуногой, и четвероногой, и… В общем, со всяким количеством ног, рук, лап и клыков.

– Сейчас еще ночь или уже утро?

– Скоро рассветет, – буркнул Доник.

– Ладно, пошли. Нечего дуться.

Шлемник она пока надевать не стала, зажала под мышкой. Доник заспешил следом, освещая темный коридор. Ее комната была рядом, через одну от комнаты Доника. Тай постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. Если все так, как говорит бармен, то времени на вежливость не было. Доник встал сзади, подняв светильник над плечом и сопя в левое ухо.

Никсард спал прямо в одежде, на спине, поверх так и не разложенного одеяла, лишь скинув свои довольно странной формы башмаки на пол да повесив на стул серый плащ. «Вот засранец, – недовольно подумала Тай, разглядывая эту картину, – стоило ли свою комнату отдавать. Знала бы заранее, что он так поступит, рядом с дракхами под навесом постелила бы».

Тут она почувствовала, что с засферником что-то не так, и подошла вплотную к кровати. Его тело было странно неподвижным, а дыхание столь тихим и незаметным, что его можно было принять за покойника. Тай обеспокоенно тронула его за руку и отдернула пальцы, словно обожглась, – кисть Никсарда была ледяной, окостеневшей. Даже у покойника не бывает таких холодных рук. Мысли Тай заметались, как стая вспугнутых хронков. Случилось то, чего она никак не ждала так скоро, ведь вечером гость выглядел вполне прилично. Но думала она недолго, так как по натуре обладала решительным характером:

– Доник! Бери его под мышки, а я за ноги.

– Зачем?

– Ты что, сам не видишь? У него окочун начался! Его теперь только вода спасти может. Да быстрее же, увалень ты неловкий!

До бармена наконец дошло. Он приглушенно охнул, торопливо поставил светильник на пол и сграбастал чужака за плечи. Вместе они подхватили его и потащили к выходу. Одеревеневшее тело казалось странно легким, почти невесомым, словно эта ночь вытянула из него всю влагу. Но виновата, конечно, была не ночь, а Закон Равновесия, столь неожиданно и неотвратимо предъявивший на чужака свои безжалостные права…

Дальнейшее запомнилось Тай каким-то кошмаром из отдельных сцен.

Она помнила, как, наталкиваясь на стены коридора в кромешной тьме и вполголоса переругиваясь, тащила с Доником постояльца к выходу из трактира. Как они вместе затаскивали его в седло черного зверя, к этому времени все-таки успевшего повалить навес, но сразу присмиревшего при появлении хозяина, а заспанная служанка, толстушка Лайна, выбежавшая на шум, охала и ахала рядом, добавляя сумятицы, пока Тай ее не прогнала. Как без спроса позаимствовав дракхов у своих постояльцев, торопливо, но бесконечно долго ехали к пристани по еще ночному городу и придерживали Никсарда с двух сторон, бесчувственное тело которого так и норовило свалиться под копыта. Как, усталые и запыхавшиеся, будили хозяина единственного плоскодона, оказавшегося в эту пору у пристани, как пытались объяснить ему, хмельному и сонному, в чем дело, и как Тай, отчаявшись, в конце концов заплатила четверную цену за рейс, побудив сразу протрезвевшего лоханщика к активным действиям. Помнила, как вдвоем с Доником укладывали подопечного на жесткий топчан в отведенной каюте. Как плоскодон отчаливал от пристани, а Доник махал ей с берега рукой, удерживая в поводу двух так выручивших их дракхов, как хлопали наполняющиеся ветром широкие, спешно поднятые командой судна паруса. И как Тай, заперев дверь, с остро ноющим от беспокойства сердцем, скинув сапоги и ксомох, легла на топчан к засфернику, укрывшись его плащом, захваченным из трактира вместе с башмаками в походной сумке, и тесно прижалась к нему всем телом, с отчаянным и твердым намерением его отогреть. Последняя ее мысль была о том, что теперь она уже точно не уснет и будет так мучиться, ворочаясь с боку на бок, пока засферник не придет в себя… Если вообще придет, если уже не поздно… Но спасительный сон пришел и смежил ей веки, избавив на время от душевных терзаний и тяжких забот, так неожиданно свалившихся на ее хрупкие плечи.

17. Недоброе утро на пристани

Светало медленно, как всегда, но тумана над водой сегодня не было. Сквозь щели дощатого настила было видно, как внизу об опоры лениво плещутся мелкие волны, образуя вокруг них узкую коронку мутной белой пены. Вдали, в серой утренней дымке, тихо таяло небольшое приземистое судно – это плоскодон удалялся от недавно покинутой пристани. Было холодно.

Михкай сдернул шлемник и ожесточенно почесал нестерпимо зудевший затылок, бормоча под нос ругательства. Летом он любил плескаться в теплой прибрежной воде Великого озера, но зимой его в ледяную темную воду и палкой не загонишь, от одного вида в зябкую дрожь бросало. Посещение бани же, по его мнению, стоило слишком дорого, и он бывал там не чаше раза в две-три декады, предпочитая мучиться от чесотки, как сейчас, но не тратить с трудом заработанные на этой проклятой работе маны. Михкай работал смотрителем пристани уже много лет и каждое ночное дежурство не переставал клясть свою незавидную долю – только ради того, чтобы занять чем-то голову, не обремененную особыми умственными усилиями. Особенно сильное словоизвержение случалось тогда, когда кругом царила тьма, разгоняемая лишь факелами, и где-то рядом бродили разные страхи. Но сейчас, слава Создателю, уже наступило утро.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация