Это правда, но потом Володя начнет укорять
себя и оплачивать «похороны». Честно говоря, я не обращаю никакого внимания на
его вопли, потому что люблю Костина за минуты раскаяния. А еще он, поняв, что
несправедливо наорал на вас, начинает делать подарки. Лично я являюсь
счастливой обладательницей тучи керамических фигурок, которые дарил мне
раскаявшийся майор.
Зная об этой особенности приятеля, я
подождала, пока он выкурит на свежем воздухе сигарету, и повторила вопрос:
– Так кто она?
– Не догадалась?
– Нет.
– А она была совсем рядом, тебя привело к ней
абсолютно правильное размышление.
– Какое?
– Ты сделала логическое заключение: у кого в
альбоме нет фото со дня рождения Леонида Сорокина, тот каким-то боком замешан в
деле. Так?
– Точно.
– У Амбарцумовых снимок оказался на месте.
– Ага.
– А у Тины?
– Нет.
– И что, до сих пор ты не понимаешь?
Я попятилась.
– Ты хочешь сказать…
– Правильно, – кивнул Костин, – это
Тина.
– Но как же…
– Все просто. Годы бегут, штампа в паспорте
нет, – вздохнул Вовка. – На дне рождения Лени Тина познакомилась с
Ириной Глебовной. Женщины очень понравились друг другу, затем у Тины, при
полнейшем попустительстве Ирины Глебовны, вспыхнула любовь с Леней. Женя не
заговаривал о свадьбе, а Сорокин, подзуживаемый мамочкой, сразу заявил:
– Готов хоть сейчас отвести тебя в загс,
только Галя мешает!
– Тина сказала мне, что фото взял Женя.
– Ты веришь всему услышанному!
– Но… я подумала…
– Говорили же тебе, меньше думай!
Я, не обратив внимания на очередное Вовкино
хамство, пыталась осмыслить ситуацию.
– Зачем Ирина Глебовна взяла фото у Тины?
– Они решили на всякий случай подстраховаться.
Леонида они не собирались вводить в курс дела,
Алису тоже. Мало ли кто из домашних Сорокиных полезет в семейный альбом, не
найдет снимок, начнет приставать с расспросами, а Тина живет одна.
– Мне она ничего не сказала про разрыв с
Женей! – пробормотала я. – До недавнего времени я считала, что они
вместе.
– Так ты и не спрашивала о ее отношениях с
ним.
– По-моему, Ирина Глебовна и Тина перемудрили
с этой фотографией.
– Мне тоже так кажется, – кивнул
Вовка, – но у страха глаза велики. Везде светилась Ирина Глебовна, Тина
оставалась в тени, Ванда и Рита о ней не знали. Вот будущие родственницы и
решили поступить столь странным образом. На этом настояла Тина, ей казалось,
что, поступая так, она выводит, в случае форсмажорных обстоятельств, из-под
удара старуху, не она брала фото!
– Скажите, пожалуйста, какие нежности! А Тина
не насторожилась, когда я завела речь о фото?
– Нет.
– Почему?
– Она же тебя хорошо знает, потом ты наплела
историю про подарок к дню рождения Леонида, сюрприз и прочее. Твой визит Тину
не обеспокоил ничуть. И еще…
– Что?
Вовка ухмыльнулся:
– Она считает тебя дурой, глупой, недалекой
особой, способной лишь убирать квартиру и печь пироги. Знаешь, как у мадам
вытянулась морда, когда она узнала о твоей роли в этой истории.
Эпилог
На суд я пошла, о чем глубоко пожалела прямо в
зале заседаний. На скамье подсудимых оказалось много человек: Ванда, Рита,
Олег, Ксюша, Олеся Сокирко, Ирина Глебовна и Тина. Последняя, не без помощи
Ирины Глебовны, отделалась легким испугом, ее отпустили прямо после процесса.
Очевидно, старуха и в самом деле любила Тину, потому что она полностью выгородила
ее, взяв всю вину на себя. Впрочем, когда после оглашения приговора к клети с
ключами в руках подошли конвойные, и суду, и прокурору, и залу сразу стало
ясно, в чем дело. Ирина Глебовна, вцепившись в Тину, громко спросила:
– Ты ведь не бросишь моих, Леню и Алиску? Ты
вспомнишь, что я для тебя сделала?
Но это был не самый неприятный момент. Хуже
всего мне пришлось, когда Алиса, услыхав, что бабушке дали десять лет,
рванулась к скамье подсудимых с воплем. Двое крупных, накачанных мужчин в форме
никак не могли справиться с хрупким подростком, цеплявшимся за решетку,
ограждавшую подсудимых от внешнего мира. В руках Алисы появилась просто
нечеловеческая сила. Конвоиры отдирали девочку от прутьев, а та, вопя,
сопротивлялась.
– Бабулечка! За что! Так Гальке и надо! Она
первая хотела тебя убить! Буся! Я с тобой! Папа! Сделай что-нибудь! Папочка!!!
Леонид, великолепно понимавший, что Ирина
Глебовна, скорей всего, не доживет до своего освобождения, подошел к дочери и
что-то ей тихо сказал. Внезапно Алиса отпустила решетки и, повесив голову,
покорно пошла за отцом.
Все члены банды и их пособники получили свой
срок и были отправлены к месту отбытия заключения. Больше я никогда не
встречалась с ними и искренне надеюсь, что не увижу и в дальнейшем. Наше
общение с Леонидом практически сошло на нет. Я поздравила его с днем рождения,
а когда позвонила на Новый год, то нарвалась на Алиску. Услыхав мой голос,
девочка прошипела:
– Не смей сюда больше звонить! Все из-за тебя,
дрянь!
В ухо полетели частые гудки. Я бросила трубку
на диван. Бесполезно в данной ситуации взывать к разуму. В глазах Алисы я тот
человек, из-за которого обожаемая бабушка сейчас сидит на зоне. Мартин
выздоровел, Иришка Штамм поахала, узнав про мои приключения. А я купила терьеру
в подарок огромную кость. Хватило ее, правда, всего на полчаса.
Примерно через полтора года после описываемых
событий я поехала в магазин. Набила тележку до упора упаковками соков,
бутылками с минералкой, пакетами с крупой и, еле-еле толкая корзину, порулила к
кассе. К аппаратам змеились очереди, была пятница, вечер, время массовых
закупок.
– Вы последний? – поинтересовалась я у
мужика, стоявшего спиной ко мне.
– Да, – ответил он и обернулся.
Я охнула. Передо мной высился Леонид. Выглядел
он прекрасно, казалось, Сорокин помолодел, лицо его покрывал загар, Леня
похудел, был в модных джинсах. Встреча не обрадовала меня, впрочем, Леньку
тоже, но хорошее воспитание взяло верх, и мы начали обмениваться вежливыми
фразами.
– О! Привет!
– Здравствуй!
– Как дела?
– Прекрасно.
– Алиса здорова?
– Спасибо, учится в институте.
