– Да, причем очень серьезно, до сих пор
диагноз не могут поставить. Говорят о какой-то страшной патологии иммунной
системы…
– СПИД?
– Нет, что вы! Честно говоря, я не слишком
разбираюсь, в чем дело. Вы Альмиру Вениаминовну хорошо знаете?
Я осторожно кивнула:
– Мы сотрудничали несколько лет.
– Тогда представьте себе, что сейчас она весит
меньше шестьдесяти килограммов, – понизив голос, сообщила девушка.
Я не знала, много это или мало, но на всякий
случай воскликнула:
– Ой-ой-ой!
– Да, – покачала головой девица, –
просто невероятно! Кожа и кости! Конечно, Альмира Вениаминовна очень хотела
похудеть, но ведь не таким же путем! Я ее от фирмы навещать ездила, так чуть не
расплакалась, когда увидела!
– Мне бы тоже хотелось к ней съездить, конфет
или фруктов привезти.
– А вы туда не пройдете.
– Почему?
– В клинике строго пропускная система.
– Все же подскажите мне адрес.
Секретарша спокойно подвигала мышкой, потом
написала на бумажке пару слов и протянула листочек мне. «Метро «Молодежная»,
далее автобусом до остановки «Новая клиническая больница», корпус шесть, палата
четыре».
Я рассыпалась в благодарностях, а потом
поспешила к машине. Строго пропускная система, конечно, очень хорошо, но у
меня-то есть постоянный пропуск, такой зеленый, хрустящий, в виде небольшой
бумажки с портретом человека, которым гордится Америка. Десять долларов, они и
в Африке десять долларов. Ладно, если охранник уж совсем зверь, я готова
поднять сумму до двадцати заокеанских рублей. Мне очень надо поговорить с
Альмирой.
Но на проходной меня ожидало горькое
разочарование. Увидев купюры, секьюрити спокойно сказал:
– Уберите и покажите пропуск.
– Так вот он, – заговорщицки подмигнула я
ему, протягивая ассигнацию. – Неужели не нравится?
– Нет, – коротко ответил парень в черной
форме.
– Хорошо, – кивнула я, – согласна.
Этот не слишком убедителен, а как насчет другого?
– Хоть миллион вытащи, не поможет, –
резко отбрил меня охранник.
Я ухмыльнулась. Ну насчет миллиона он зря
высказывается. Интересно, дай я ему сейчас эту сумму, с какой скоростью страж
кинется отпирать ворота? Но миллиона у меня нет, а если бы был, я потратила бы
его совсем на другие цели. На что? Ну, к примеру, выстроила бы огромный дом в
Подмосковье, этажа в три, не меньше, купила бы всем хорошие машины, заплатила
за учебу в институте за Кирюшу и Лизавету, приобрела бы для Сережи рекламное
агентство…
– Отойдите, – велел мне охранник, –
мешаете проходу.
Пришлось выметаться из будки. Решив не
отчаиваться, я пошла вдоль забора. Сейчас тут обязательно найдется дырка,
причем размер ее не играет роли, мои сорок восемь килограммов способны
просочиться сквозь любую щель.
Но ограда оказалась не из железных прутьев, а
из оштукатуренного кирпича. Очевидно, ее только что отремонтировали, потому что
нигде не было видно даже тоненькой трещинки. Поверху шла колючая проволока,
через каждые пятьдесят метров торчали видеокамеры, нечего было и думать о том,
чтобы незамеченной проникнуть на территорию, простиравшуюся за забором. Можно
подумать, что там зона для особо опасных преступников, а не больница, где
содержатся немощные люди.
Но не в моих принципах сдаваться. Я вытащила
мобильный и позвонила Катюше.
– Что случилось? – насторожилась подруга.
– Ничего.
– Так зачем звонишь?
– Скажи, у тебя есть знакомые в новой
клинической больнице?
– Да, – мгновенно ответила Катюня.
Я мысленно зааплодировала себе. Молодец,
Лампа! У Кати, закончившей московский медицинский вуз и всю жизнь работающей
врачом, в каждом учреждении, где лечат больных, обязательно отроется либо
бывший однокурсник, либо коллега, с которым она повышала квалификацию на курсах
и встречалась на конференциях, либо просто добрый приятель.
– Нина Мастыркина, – сказала
Катюша, – в хирургии работает, а что?
– Можешь попросить ее заказать мне пропуск?
– Зачем?
– Надо.
Большинство женщин, впрочем, и мужчин тоже,
мигом бы стали задавать дурацкие вопросы, пытаясь выяснить суть дела, но Катюня
спокойно ответила:
– Хорошо, если только она на работе.
Сунув телефон в карман, я пошла через дорогу к
дому, на котором реяла вывеска: «Супермаркет. 24 часа». Пока Катя разыскивает
эту Нину, я куплю себе бутылочку воды. В Москве после пары относительно
прохладных дней воцарилась удушающая, совершенно не характерная для мая жара.
В торговом зале оказалось приятно прохладно.
Мысленно поблагодарив специалиста, придумавшего кондиционер, я пошла бродить по
помещению, заставленному стеллажами и витринами.
Первым на глаза мне попался огромный
холодильник, набитый под завязку различными коробочками и упаковками.
Я вытащила из рефрижератора плотно
запечатанный лоточек: «Тесто сдобное, дрожжевое, домашнее». Далее шел способ
приготовления: вскрыть упаковку и оставить продукт для оттаивания на три-четыре
часа. Поднявшееся тесто обмять, раскатать и использовать для выпекания пирогов,
булочек и кулебяк.
Не дочитав бумажку с мелким шрифтом, я сунула
лоточек в проволочную корзину. Вот это я возьму прямо сейчас. Пока поговорю с
Альмирой, тесто и разморозится, останется лишь положить в него начинку и сунуть
в духовку. Ну согласитесь, труд домашней хозяйки делается день ото дня все
легче. Кстати, вот и замечательный сливовый джем. Значит, к ужину будет
отличный пирог.
Я вышла на улицу, залпом выпила бутылочку
минеральной воды, бросила упаковку с тестом на заднее сиденье и услышала бодрую
трель мобильного.
– Нина заказала тебе пропуск, – коротко
сообщила Катюша.
– Ну спасибо! – закричала я и ринулась к
проходной.
Секьюрити сделал вид, что не узнал меня,
спокойно бросил взгляд на пропуск и открыл турникет. Ощутив себя пантерой,
выпущенной на свободу, я понеслась вперед, в глубь парка, туда, где желтели
кирпичные корпуса.
Никаких сложностей по дороге я больше не
встретила. У входа в здание тоже сидела охрана, но она не обратила на меня
никакого внимания. Лишь один из парней весьма лениво заметил:
– Бахилки наденьте, вон там, в бачке лежат.
Я вытащила нежно-голубой хрустящий комок.
– Сколько с меня?
