Ну и пейзаж тут! В двух шагах расположилась
свалка. Осторожно обходя осколки битых бутылок, куски ржавых труб и доски с
угрожающе торчащими гвоздями, я добралась до хлипкой двери и, не найдя звонка,
заколотила в нее кулаком. Послышался скрип, дверь приоткрылась, я увидела
кухню, маленькую, тесную, неуютную. Двухконфорочная газовая плита с
поцарапанной эмалью, ржавая раковина, стол, две табуретки и пластмассовая
люстра-»тарелка», свисающая с потолка. Очень бедно, но относительно чисто, подоконник
застелен газетой, край которой был ажурно вырезан фестончиками. У меня внезапно
защемило сердце. Бедная Ксюша! Ей, наверное, очень хочется красоты и уюта, а
денег совсем нет, вот она и решила сделать из газеты «кружево». Иногда бросишь
взгляд на вещь и моментально понимаешь все про ее владельца. Я сразу
сообразила: Ксюша, очевидно, хрупкая, маленькая, плохо одетая… Она романтична,
наивна, сохранила, несмотря на возраст и жизненные обстоятельства, детскую
душу… И мне теперь предстоит сначала рассказать этой женщине-ребенку про смерть
мужа, а потом еще постараться выяснить, откуда в его кошельке взялась карточка
Галки Сорокиной.
– Вы ко мне? – очень тихо спросила
вынырнувшая из глубины избы тень. – Добрый день!
Ксюша выглядела именно так, как я и предполагала.
Весила она небось килограммов сорок, не больше. Маленькое треугольное личико с
неожиданно огромными голубыми глазами, руки – веточки, «рюмочная» талия и бедра
тринадцатилетнего мальчика. Обтягивающие, сильно вытертые джинсы и коротенькая
футболочка подчеркивали болезненную изможденность хозяйки.
– Вы Ксюша?
– Да, садитесь.
Я опустилась на колченогую, качающуюся
табуретку. Бог мой, она, наверное, голодает!
– Слушаю, – прошептала Ксения.
– Видите ли, ваш муж…
– Если Павлик взял в долг, – неожиданно перебила
меня Ксюша, – или украл чего, я помочь не смогу.
– Но…
– Он умер, попал в автокатастрофу.
– Вы знаете?
– Да.
– Извините, пожалуйста, я хотела вам сообщить
эту неприятную новость.
Ксюша подперла бледную щеку тоненькой
ручонкой.
– А вы откуда про кончину Павлика узнали?
– Раису Каретникову в морг сопровождала, она,
правда, сначала сказала, будто его не опознала…
Ксюша неожиданно улыбнулась:
– Рая меня всю жизнь ненавидит. Это из-за
свекрови, Марии Семеновны. Та всегда Виктора ругала, пьянью обзывала, Раисе
стул в коридоре ставила, когда гостей собирала. У нее Павлик свет в окошке был,
а Рая отчего-то решила, что я тут самая плохая, до смешного доходило. Один раз
Витя, он тогда еще дальнобойщиком работал, привез из поездки пять ведер
клубники. Ягода нежная, быстро портится. Вот он и велел Раисе нам половину
отдать, на варенье. Так она не послушалась, клубника пропала, скисла. Вот она
какая! Лучше выбросить, чем Павлика угостить. Знаете, как она мне о его смерти
сообщила? Снимаю трубку и слышу голос такой радостный: «Езжай в морг, пиши
адрес. Твой-то, слава богу, разбился насмерть, умерла докука!»
– Ужасно, – возмутилась я.
Ксюша кивнула:
– Да, но другого я от нее не ждала. И если уж
совсем честно, кое в чем она права. Павлик из меня все соки выпил, видите, как
я живу? Думаете, всегда так было?
– Ну…
– От родителей Павлика нам досталось большое
наследство, – вздохнула Ксюша, – квартира хорошая, дачка небольшая.
Только Павлик пить начал и все спустил. Вам даже представить трудно, как он
себя вел, уму непостижимо, в результате в прошлом году мы оказались здесь.
– И вы не пытались остановить мужа?
– Я не боец, сказала ему один раз что-то
вроде: «Если ты сейчас все продашь, где мы жить будем?», а Павлик мигом меня
отбрил: «Отвянь, своим распоряжаюсь, ты, если не нравится, к себе уезжай».
Ну я и отправилась сюда. Эта хибара когда-то
принадлежала моей бабушке, деревня тут стояла, теперь Москва обступает,
наверное, скоро снесут, может, комнату где дадут?
– Погодите, вы с мужем развелись?
– Нет, – грустно ответила Ксюша, –
ушла я просто, устала с фантомом человека жить. Павлик душу пропил,
ничегошеньки не осталось, совсем ничего, просто другим человеком стал! Он же
книги писал! А потом даже читать перестал, только о водке думал, воровать
начал. Среди ваших родственников есть алкоголики?
– Нет, господь миловал.
– Редкое везение, – безнадежно продолжала
Ксюша, – вам меня не понять. Лежишь ночью в кровати и вслушиваешься в
тишину, чуть в двери ключ поворачиваться начнет, сразу ужас охватывает: какой
он сегодня явился? Совсем плохой или на ногах держится? Быстро Павлик деньги от
продажи квартиры и дачи спустил да сюда приехал.
– И вы его пустили? – возмутилась я.
Ксюша скрестила тонкие руки на груди.
– Куда же деваться? Ведь у нас любовь была.
– Похоже, Павел ее недостоин.
– Дело не в нем, а во мне, – пояснила
Ксюша, – я сама его себе в мужья выбрала, никто силой под венец не волок.
Значит, трезвый хорош, а пьяный плох? Но я вроде клятву давала: в беде,
радости, несчастье и болезни быть вместе. Павлик заболел, непорядочно было его
оставлять!
Глава 13
Я попыталась справиться с накатившей злостью.
Вот поэтому в нашей стране такое количество алкоголиков и несчастных женщин.
Тянут бедные бабы безропотно лямку, патологическая порядочность сильно
осложняет им жизнь. Может, когда наши представительницы так называемого слабого
пола начнут решительно уходить от пьяниц, водкозависимых станет меньше? И
потом, ну-ка объясните мне доходчиво, почему безудержное вливание в себя
«огненной воды» считается болезнью? Может, я просто чего-то не понимаю?
