– С ума сойти, – взвизгнула Рая, – у
Витьки отродясь больше пятидесяти рублей не имелось. Где он такую прорву баксов
взял?
Медбрат хмыкнул:
– Уж точно не я ему подложил!
Раиса выхватила у меня портмоне и принялась
судорожно рыться во всех отделениях.
– Больше ничего, – слегка разочарованно
сообщила Рая, отшвыривая кошелек.
Медбрат взял его, раскрыл и сказал:
– Тут еще потайное отделение есть.
– Дай! – рявкнула Рая и вырвала у него
кошелек. – Ну-ка, это что?
Она выудила небольшой кусочек бумаги, пару
секунд смотрела на него, потом с чувством сказала:
– Сволочь! – и бросила находку на
столешницу.
Я глянула на то, что лежало передо мной.
Фотография, по размеру похожая на паспортную, но цветная и неровно обрезанная.
Крик застрял у меня в горле. Со снимка смотрела улыбающаяся Галка Сорокина.
Еле-еле справившись с собой, я осторожно взяла
фото и сразу поняла, что оно было раньше частью большой карточки. За спиной
Гали виднелся вход в гостиницу или в магазин, была заметна стеклянная дверь, а
на ней две буквы – Т.С. Кто-то вырезал лицо из большой фотографии. Я машинально
перевернула квадратик. Сзади карандашом было написано: «Топильская, 8».
– Ах он гад, – прошипела Раиса, –
бабу завел! Ну погоди, только его увижу, мало не покажется!
Сказав последнюю фразу, она осеклась, пару
секунд поморгала, а потом вдруг разрыдалась, уронив голову на стол. Я принялась
гладить ее по спутанным волосам, приговаривая:
– Ну, ну, не надо.
Санитар, очевидно, привычный к виду чужого
горя, открыл шкафчик, добыл оттуда пол-литровую бутылку, налил в мензурку остро
пахнущую темно-коричневую жидкость и деловито сказал:
– Выпейте.
Внезапно Рая перестала плакать и покорно влила
в себя содержимое стаканчика. Честно говоря, меня удивляет привычка некоторых
медиков предлагать людям в качестве успокоительного настойку валерьянового
корня. Ведь это лекарство не является скоропомощным. Для того чтобы валерьянка
вас успокоила, ее необходимо пить довольно длительный срок, она должна
накопиться в организме, и лишь тогда начинает оказывать на вас благотворное
влияние.
Но, очевидно, стаканчик с сильно пахнущим
раствором обладал психологическим воздействием. Раиса утерла глаза кулаком и,
не забыв положить в свою сумочку кошелек с долларами, сухо сказала:
– Поехали.
Потом, не дожидаясь моего ответа, она встала и
пошла к двери.
– Фотку возьмите, – напомнил медбрат.
– На… она мне сдалась? – вполне мирно
спросила Рая. – Может, прикажешь в рамку вставить и на стену повесить. Так
на всех б… багета не хватит!
– Вы не ругайтесь, – сурово ответил
юноша.
– Пошел ты! – заорала Раиса и вылетела в
коридор.
– Вы уж извините ее, – вздохнула я.
– Ничего, – отмахнулся парень, – тут
на всякое насмотришься.
– Можно мне эту фотографию взять?
– Да, конечно, – улыбнулся
санитар, – все равно выбрасывать.
Я вышла во двор и увидела Раису,
прислонившуюся к «шестерке».
– Вот гад, – заявила она, стукнув кулаком
по капоту, – сволочь! Значит, таскался по другим бабам, фотки их в
кошельке носил, а я его хорони? Ну уж нет! Пусть они его и зарывают!
Я втолкнула взбешенную Раю в машину и повезла
ее домой. Беднягу словно прорвало, она принялась рассказывать мне про свою
семейную жизнь. В двух словах счастье выглядело так: гулял и пил. Именно в
такой последовательности. В молодости Витя был ходок, но потом постепенно
алкоголь отнял у него все мужские силы, и Каретников превратился почти в
импотента.
– Вот оно как, – злилась Раиса, –
значит, со мной не получалось, а со всякими прошмандовками запросто! Нет, ты
только подумай! Фотку при себе таскал! Мою, между прочим, никогда не носил!
– Хочешь, заедем в кафе, выпьем кофе? –
предложила я.
Раиса вздохнула:
– Ну, денег-то у меня на гулянки нет.
– Я приглашаю, смотри, вон там, справа,
похоже, милое местечко. Поздно, правда, но оно открыто.
– Давай, – согласилась Раиса, – сто
лет в ресторан не заглядывала.
Глава 7
Назвать рестораном небольшой зальчик с пятью
столиками было как-то слишком. Но Раиса по-детски радостно разглядывала меню.
– Мне мясо с грибами, – наконец решилась
она, – жареной картошечки побольше, потом торт, шоколадный, и чаю с
сахаром.
Когда официантка ушла, Рая вздохнула:
– Вот всегда со мной так, поем, и легче
делается! Чем больше испереживаюсь, тем сильней аппетит.
Еду подали быстро, и она оказалась неожиданно
вкусной.
Рая довольно быстро расправилась с вырезкой и,
запуская ложку в торт, заявила:
– Знаешь, хорошо, что я эту фотку увидела.
– Почему?
– А похороню и забуду Витьку. Другая жизнь
пойдет, без пьяницы. Ведь я и не старая совсем, пятидесяти нет, –
разоткровенничалась Раиса, – может, еще встречу мужика нормального.
Я поколебалась, потом спросила:
– А ты никогда не видела эту женщину, ну, чей
снимок у Вити обнаружился?
Раиса пожала полными плечами:
– С первого раза она мне незнакомой
показалась.
Я вытащила фотографию.
– А со второго?
Каретникова выхватила из моих пальцев
глянцевое фото.
– Ну и уродина! Морда мерзкая! Нет, мы никогда
не встречались. Вот сволочь!
– Знаешь, что мне кажется?
– Ну?
– С Виктором же еще один мужчина погиб.
– И чего? – не дала мне договорить Рая. –
Я видела его фотку в морге, незнакомый он мне. Витька-то легко с людьми
снюхивался, сядет водку пить на скамеечку – и готово, скорешился со всей
улицей. И потом, какое мне дело до чужого мужика?
– Думается, в морге просто перепутали
вещи, – спокойно закончила я, – кошелек не Витьки, а второго парня.
Это фотография его любовницы, ты на мужа зла не держи.
Раиса поперхнулась:
– Вона чего! Значит, и пятьсот баксов не мои?
Ну уж нет! Это Витюхин кошель, я сама его ему покупала. Не выйдет номер! Деньги
никому не отдам.
