– Возможно, когда вы вылетите отсюда, начальство и захочет подыскать для вас местечко в стройбате, мне на это глубоко плевать. Если вы вылетите отсюда, вы перестанете волновать меня и станете ещё чьим-то ночным кошмаром! А сейчас мы собираемся проверить, как у вас насчет здоровья. Тем временем я приложу все усилия, чтобы провалить вас! Ну-ка, снимите ваши гражданские тряпки! Быстро! Все до единой! Сложите одежду перед собой аккуратными стопками, обувь поставьте сверху! Давайте же, пошевеливайтесь! Быстрее! Все спять!
Сначала нехотя, а потом, по мере того, как Максвелл продолжал свою тираду, всё быстрее, Дэв сбросил ботинки, комбинезон и нижнее белье, разложив их аккуратно на полу.
– Я жду вас, люди! Не смущайтесь! Ни у одного из вас нет такой штучки, которой я раньше не видел! О'кей, лицевой стороной! Вот лицевая сторона, дубина! А теперь вон в ту дверь, за капралом Винсетти! Поторапливайтесь, друг за другом, поплотнее, чтобы ощущать мужские достоинства соседа. Кадеты-рекруты женского пола, вас это тоже касается. Затылок в затылок, марш!
Они вереницей, шаркая босыми ногами, двинулись вперед, сопровождаемые оскорблениями и язвительными замечаниями Максвелла.
– Только не говорите мне, задницы, что вы чего-то там стесняетесь! Вот что я вам скажу! Забудьте о том, что вы люди. Забудьте о том, что вы мужчины! Забудьте о том, что вы женщины. Вы грязные задницы! И обращаться с вами я буду соответствующим образом до тех пор, пока не вышвырну вас отсюда пинком под зад, или вы не докажете мне обратное. Подтянуться, живее! Вы все! Так, ребятки, делаем на лице улыбочку!
Позже Дэв узнал, что такая процедура называется смотром новобранцев. Бесконечной, на первый взгляд, вереницей тянулись они по длинному холодному коридору, переходя из одного продуваемого сквозняками помещения в другое. Все это, возможно, показалось бы им куда отвратительнее, если бы они уже не пережили шок предварительной подготовки у старшины, вылившего на них ушаты отборнейшей брани. Каждый из кандидатов в офицеры подвергся медицинскому обследованию, их просвечивали сканерами, брали пробы на анализ, кололи, стучали молоточком и периодически делали инъекции воздуха в мышцу плеча и ягодиц, хотя на самом деле в организм вводили не воздух, а антигеники, запрограммированные средства величиной с кровяные тельца, назначение которых состояло в том, чтобы выявлять и уничтожать болезнетворные микроорганизмы, начиная от мутирующих бактерий и кончая малярийными паразитами.
После того, как медицинская братия покончила с новобранцами, каждого. из них по очереди просили подняться на специальную платформу и постоять там немного, раздвинув руки и ноги, пока лазерный луч не очертит контуры их тел. По идее, смысл этой процедуры заключался в снятии размеров тела для подгонки мундиров, поэтому Дэв страшно удивился, когда пятнадцать минут спустя облачился в ярко-жёлтый комбинезон и застегнул герметичные застежки. Костюм с гладкой блестящей поверхностью был по крайней мере на целый размер больше, чем нужно. Когда он вздумал пожаловаться капралу, выдавшему форму, та усмехнулась и сказала:
– Ничего, подрастёшь.
К тому моменту, когда пришло время завтракать, Дэв уже решил для себя, что Гвардия ему не нравится!
После еды, для принятия которой они сначала выстояли в столовой очередь с подносами в руках, их маршем провели в другое здание. Здесь им обрили головы, что было настоящей трагедией, особенно для Джекобсон, подумал Дэв, когда, ожидая своей очереди, смотрел, как падали на пол золотые пряди её роскошных волос. Стриженные черепа и обнажённые З-разъёмы сделали новобранцев ещё более нагими, чем они были раньше, лишили их индивидуальности. Именно в потере индивидуальности и состояла идея унижения, называемого стрижкой, с этого момента они перестали быть отдельными личностями. Им предстояло стать солдатами.
Несколько первых дней получили название ориентировочных, хотя Дэв, равно как и другие кадеты-новобранцы, называли эту чреду бессонных ночей и дней постоянной муштры не иначе как дезориентацией. Их всё время заставляли бегать. Смысл бесконечных упражнений частично заключался в том, чтобы закалить их физически и научить двигаться и работать как одно целое, но главным образом – возбудить волчий аппетит, готовность к пятиразовому приёму пищи. Медицинские наносредства, внедрённые в их тела, были запрограммированы на перестройку всех систем, для чего требовалось постоянное поступление строительного материала – пищи.
Существование рекрутов превратилось в сплошной поток дней и ночей, состоящих из строевой муштры на плацу, заполнения разнообразных анкет, подключения к тестирующим программам ИИ, выполнения сводящих с ума приказов, кажущихся порой совершенно нелепыми и бессмысленными. Большую часть дня им приходилось проводить на плацу и, разыгрывая рвение, до одури маршировать взад и вперед или выполнять упражнения ритмической гимнастики, и всё это под аккомпанемент словесного потока Максвелла, методично перечисляющего детальные подробности физических, психических и нравственных недостатков каждого в отдельности и всех вместе взятых.
Ещё больше времени тратили они, находясь в режиме «натаскивания», под которым понималось нашпиговывание курсантов бесконечным потоком информации по тактике и стратегии войны, военной истории, нанотехнологиям, ремонту машин, изготовлению инструментов, электронике, компьютерной диагностике, системному анализу, нанотехнической теории, оказанию первой медицинской помощи, теории и практике выживания, планетографии и даже экзобиологии, куда входили и элементарные знания о ксенофобах. Процесс этот осуществлялся во время подключения курсантов к информационным системам ИИ, когда, лёжа на узких кушетках, они впитывали загружаемую в их память информацию. Поскольку имела место прямая запись сведений из банка данных ИИ в персональную оперативную память пользователя, то курсанты порой вечером не могли сказать, какой материал они усвоили днём. Многие из кадетов перёд сном по часу или больше проводили лежа неподвижно в постелях, пытаясь систематизировать и классифицировать полученные за день знания.
В течение первых недель, несмотря на острую боль разочарования, Дэв почти не думал о провале своей попытки поступить во флот – у него практически не было для этого времени. Жизнь постепенно вошла в наезженную колею и теперь состояла из череды сменяющих друг друга приёмов пищи, муштры на плацу, подключению к компьютерным системам и дежурствами каждую третью ночь с двухчасовым перерывом для сна. На четвёртый день рота пережила первый скандал. Неожиданная ночная проверка казармы, предпринятая капралом Делани, выявила, что кадет-новобранец Герлинг спит не в своей постели.
Как только выяснилось, что девушка не была пассивным действующим лицом, – а доказать это не представляло никакой сложности ввиду непосредственной близости тридцати спящих призывников и того факта, что двухъярусные койки скрипели и качались при малейшем движении, – её перевели в роту тылового обеспечения. Несмотря на то, что не было формального предписания, запрещающего сексуальную близость среди новобранцев, тем не менее существовало негласное правило: если у вас остаются время и силы на внеурочные ухаживания, значит, у вас нет данных и призвания к офицерской службе.
