— А Лаура Петровна сделала ставку на внучку, —
оборвал меня Костин. — Из всех учениц Антоновой Ларочка была самая талантливая,
работоспособная, честолюбивая, активная — сплошные плюсы. Вот бабушка с
девочкой и решили: авось пронесет. Если Лара станет олимпийской чемпионкой,
Лаура Петровна получит всемирное признание, а вместе с ним придут и очень
большие деньги, Ларочка заработает на рекламных контрактах. Но не вышло. Одним
словом, девочка очень хорошо знала, что с ней происходит, и это она подбила
маму переехать в Москву. У Лары имелся свой план.
— Но почему она не призналась доктору?
Вовка скривился:
— Не верила, что он ей поможет, знала, где
искать помощь, и, что главное, не хотела марать память бабушки. Ларочка обожала
Лауру Петровну, вот почему внучка крепко держала язык за зубами, вот по какой
причине дала врачу самый обычный «Анин» и спокойно вручила ему для исследований
травяной сбор. Лара не надеялась вылечиться при помощи Герасима Семеновича
Кугайлова, который, кстати, сразу заподозрил нехорошее. Нет, у нее имелись иные
планы, и осуществлять их ей помогала Лизавета.
— Наша? — тупо спросила я.
— А чья ж еще? — ухмыльнулся Вовка. — Лиза у
нас девица решительная, с обостренным чувством справедливости и сильно развитой
жалостью.
Когда неуклюже толстую Лару, опрометчиво
похваставшуюся своими былыми спортивными успехами, начали травить в школе, Лиза
встала на защиту новенькой. В знак благодарности Лариса позвала Лизавету в
гости, показала ей свои медали и открыла страшную тайну: она пила специальные
таблетки, дававшие ей преимущество перед соперницами.
— Обычное дело, — растолковывала Лариса
обалдевшей Лизе правду, — весь большой спорт на стимуляторах сидит, это плата
за победу. Просто бабушка нашла уникальный комплекс, его пока в организме
обнаружить не могут, нет такого теста. Я поэтому и в Москву приехала!
— Зачем? — насторожилась Лиза.
— Отправлюсь к этой Анне Валерьевне… Мне
бабушка рассказывала, где «Анин» покупала… — пояснила Лара. — Заявлюсь к ней и
скажу: видите, какая я страшная? Ясное дело, спорт уже мимо меня, теперь
верните вес на место.
— Думаешь, она умеет? — засомневалась Лиза.
— Конечно, — уверенно сказала Лара. — Во
всяком случае, Анна Валерьевна единственный человек, который четко знает, что
со мной. Завтра к ней в НИИ отправлюсь!
И Лариса осуществила задуманное. Лиза очень
заволновалась, когда ее подруга вдруг не пришла в класс. Еле-еле дождавшись
конца занятий, девочка понеслась к Ларе домой и застала ту в слезах.
— Она со мной и разговаривать не стала! —
рыдала Лара. — На порог не пустила! Типа, пошла прочь, тут лаборатория, нечего
сюда шляться…
— Ах, гадина! — возмутилась Лиза. — Ну ничего,
мы ей хвост прижмем…
— Дальше знаю, — перебила я Вовку. — Мэри
подслушала разговор и…
— Перестань, — устало сказал Костин, — мать
Лары тут ни при чем.
— Но колесо… — не хотела я отказаться от столь
привлекательной версии.
— В тот день, когда «Лаура» пришла нанимать
тебя, Мэри была в Новоклимовске, ее там видела прорва народа.
— Колесо!
— Да что колесо-то?
— Как она ухитрилась его проколоть в Москве в
воскресенье и одновременно быть в Новоклимовске? А?
— Эх, Лампудель, — тяжело вздохнул Вовка. —
Очень уж непрофессионально это — упираться в одну версию и не видеть других.
Самые таинственные ситуации имеют простые объяснения. На гвоздь Мэри наехала в
три часа ночи по дороге в аэропорт. Чуть на самолет не опоздала, очень
нервничала, а в полдень уже была на переговорах в Новоклимовске. Никаких чудес,
сплошной научно-технический прогресс, в семь взлетела, в одиннадцать
приземлилась, и вперед, переводить переговоры.
— Но кто тогда приходил ко мне? Зачем?
— Слушай дальше, сейчас поймешь, — пообещал
Вовка.
Глава 33
Обозленной Лизавете в голову пришел идиотский
план. Она берет у Лампы рабочее удостоверение, бордовую книжечку с золотым
гербом, надевает Катино пальто с норковым воротником, закалывает волосы в
пучок, сильно красит лицо и является вместе с Ларой к Анне Валерьевне.
«Назовусь детективом Евлампией Романовой, — вдохновенно вещала дурочка, — мы
напугаем тетку до жути, потребуем у нее противоядие, а если она станет
сопротивляться, пригрожу ее арестовать…»
— Вот глупенькая! — подскочила я.
— Абсолютно с тобой согласен, — кивнул Вовка.
— Но Ларисе затея показалась замечательной. Не забудь, сколько лет девицам!
— Так вот почему я не сумела однажды найти
документ, а потом он словно материализовался из воздуха.
— В общем, — кашлянул Вовка, — девчонки
поехали к Анне Валерьевне. Лиза прямо с порога сунула тетке под нос книжечку,
Антонова сначала не поняла, что к чему, на улице уже стемнело, а лампа у входа
тусклая. Но когда Лизавета вошла в лабораторию, Анна мигом сообразила, что
«секретной агентке» лет шестнадцать или того меньше, быстро заперла дверь и
потребовала: «Немедленно отвечайте, где взяли документ? Считаю до трех, иначе
вызову милицию, вас посадят за подделку удостоверения». Лиза испугалась и
честно призналась: книжечка настоящая, принадлежит ее тете, Евлампии Романовой,
та служит детективом, а она всего лишь хотела помочь Ларе, и чем дольше Анна
слушала девочек, тем ясней понимала, как ей повезло… А теперь давай рассмотрим
семейную ситуацию Антоновых, — продолжил Костик.
Увы, не все было ладно в ученом королевстве.
Михаил Петрович, живущий за спиной энергичной, работоспособной и всегда
приветливо-корректной жены, начал испытывать откровенную скуку. Ему не было
никакой необходимости каждый день являться на работу, никто Антонова не
контролировал, и к научным исследованиям профессор медленно терял интерес.
Деньги в семье появлялись с замечательной регулярностью, особо ломаться, чтобы
их заработать, не приходилось. И Антонов занялся самоедством, в его голову, не
занятую повседневными заботами, полезли философские проблемы. Зачем он живет?
Каков смысл его земного существования? Что Михаил Петрович сделал хорошего?
Многие люди рано или поздно начинают
задаваться подобными вопросами, и большая часть человечества все же успешно
справляется с кризисом. Но Антонов потихоньку въехал в настоящую депрессию.
К чести профессора скажем: он понял, что с ним
творится неладное. Как все мужчины, Михаил Петрович крайне не любил обращаться
к врачам, один вид человека в белом халате вызывал у него озноб, да еще
профессор считал себя вполне квалифицированным биологом, поэтому он решил
самостоятельно разобраться с проблемой.
