— Протокол оформлю, за нападение при
исполнении.
— Тю, дурак! — заржала опять украинка.
— Шаурму ешь, — перевесился через прилавок
продавец, — подбирай и кушай, пожалста!
— Отвянь, — велел ему парень в форме.
— Нэт, дарагой, тавар прапал! Платыт надо.
— Гейдар! — взвыл милиционер. — Че тут
творится? Разберись!
— Мама, какие песики! — затараторил тоненький
детский голосок. — Их продают, да? Давай купим вон ту, рыжую!
Я повернула голову и увидела Рейчел, Рамика и
черную собачку, мирно сидевших около прилавка с шаурмой. Очевидно, в процессе
битвы за батон псы успели подружиться, и сейчас они, одинаково алчно
посверкивая очами, косились на валявшиеся довольно далеко от них трубочки
шаурмы. Стихийно образовавшаяся стая ждала подходящего момента для нападения на
харчи.
— Нет, котик, — ровно ответил женский голос, —
это несчастные бездомные собачки, их купить нельзя.
Неожиданно над площадью повисло молчание —
всего на секунду! — и тут на сцену выступило новое действующее лицо. Качающейся
походкой к ларьку с лепешками подошел парень, по виду студент, и он, громко
икнув, сказал:
— Мне с мясом, свежим! Вон из той собачки
сделайте, рыжей, она самая спелая.
— Рейчел, — в ужасе завопила я, — беги к маме!
Стаффордшириха прижала к голове уши и поползла
на животе… в сторону рассыпанной шаурмы.
— На что намекаешь? — разом потеряв акцент,
возмутился продавец. — Моя еда из баранины!
— Да? — совершенно искренно удивился парень. —
А зачем тогда тут псовая выставка? Да…
Договорить он не сумел. Черная собачка,
испугавшись, что Рейчел сейчас слопает всю вкуснотищу, опрометью бросилась
вперед и толкнула подвыпившего молодого человека. Студент, боясь упасть,
ухватился за палатку, в которой от души веселилась торговка ерундой. Раздался
хлопок, и еще один бело-синий шатер рухнул.
И тут временно охватившее всех оцепенение
словно сдуло ветром.
— Положьте на место апельсины! — завизжала
продавщица в валенках и бросилась к людям, которые споро запихивали оранжевые
«мячики» в свои сумки.
— Гейдар! — орало из-под обрушившейся палатки.
— Иди наведи порядок! — велел ему мент.
— Сам работай! — огрызнулся парень.
— Значит, моя шаурма из собачатины? — бросился
к студенту торговец.
— Ща своих позову… — пообещал мент.
Гейдар крикнул что-то на непонятном языке,
из-за палаток, словно тараканы из укрытия, начали выскакивать черноволосые
парни. Сержант отчаянно засвистел, от метро в нашу сторону понеслась тройка
ментов. Торговка апельсинами пихнула бабу, пытавшуюся убежать с набитой сумкой,
женщина, не разобравшись, что к чему, стукнула своей нелегкой торбой торговца
шаурмой, и в мгновение ока вспыхнула драка. В воздухе летали фрукты, домашние
тапки, игрушки, банки, стоял густой мат и раздавались гортанные вопли. Еле
живая от переживаний, я схватила Рейчел за шею и, присев позади собаки, стала
пропихивать ее сквозь толпу, бесконечно повторяя:
— Простите, мы ни при чем! Мы журналисты! Мы
из газеты! Извините, мы ни на чьей стороне! Пресса! Служебная собака главного
редактора!
Выбравшись из гущи событий, я допинала Рейчел
до подъезда и увидела там Лизу и Настю, которые держали Рамика.
— Вот это драка! — восхищенно заявила Лиза. —
Кирюха обзавидуется, что его не было!
— Никогда такой не видела! — вторила Настя.
— Вы целы? — нервно поинтересовалась я.
— Ага, — закивали девочки.
— Простите, гражданочка, — раздался за спиной
суровый голос. Такой мог принадлежать лишь представителю закона.
Я подскочила, словно укушенный змеей заяц, —
ну вот, пришел час расплаты! Сейчас меня заставят платить за апельсины, шаурму,
поваленные палатки…
— Мы ни при чем! — бойко затараторила я. —
Наши собаки к метро не бегали, тут давно стоим, никакой свары не видели, столы
не опрокидывали, шаурму не жрали и…
Аргументы исчерпались, я обернулась и увидела
мужчину — того самого, с кражи батона у которого и началась вся кутерьма.
Только сейчас он держал под мышкой черненькую собачку, ухитрившуюся опередить
Рейчел.
— Вот, — протянул он мне животное, — берите.
— Зачем? — попятилась я.
Дядька потрогал свободной рукой заплывающий
глаз.
— М-да… досталось мне… И чего я за вами
побежал? Эка беда, батон сперли. А вы хороши! Двух псов утащили, чтоб их люди
не обидели, а самую маленькую собачку кинули.
— Она не наша! — влезла в разговор Лиза.
— Чья же? — удивился собеседник.
— Не знаю, — пожала я плечами. — Лиза, Настя,
домой!
Девочки послушно вошли в подъезд, собаки
порысили за ними.
Глава 31
Дома я впряглась в хозяйственные хлопоты. При
отсутствии СВЧ-печки разогревание ужина превратилось в проблему, а еще страшно
раздражал Виктор Николаевич, включивший в гостевой комнате телевизор на полную
мощь. Я уже хотела возмутиться, но тут же удивилась:
— У нас работает телик?
— Купила новый, — пояснила Катюша, — час тому
назад привезла.
— И отдала его незваному гостю?
— Виктор Николаевич болен, — вздохнула Катя, —
пусть смотрит.
— А долго он еще у нас болеть будет? —
обозлилась я.
— Надеюсь, лет десять, — сообщила Катя.
У меня выпала из рук поварешка.
— Сколько? Это немыслимо!
— Ты о Викторе Николаевиче спрашивала? —
заморгала Катя. — Или о телевизоре?
Я подняла разливную ложку.
— В понедельник из командировки вернется Лев
Сергеевич, — продолжила подруга, — он считается лучшим специалистом по
амнезиям. Проконсультируемся у него, тогда и поймем, как вести себя дальше.
— Лампудель, — донесся из прихожей голос
Костина, — иди сюда!
Крайне недовольная тем, что сварщик на правах
недужного стал обладателем единственного работающего в доме телика, я выбежала
в холл и увидела Вовку.
— Сделай одолжение, — попросил майор, —
раздень меня.
— Догола? — ошарашенно уточнила я. — Право,
неудобно.
— Лапудель, не идиотствуй. Видишь, какие у
меня руки грязные? Куртку стащи, — велел Костин.
— Где ты так извозился?
