— Я пробирки мыла и во двор смотрела, у нас
мойка прямо у окна стоит. Гляжу, вы идете, торопитесь, потом, бац, упали и
лежите. Я испугалась и выбежала помочь. Тут позавчера Рита из бухгалтерии ногу
сломала, ну прямо на том самом месте, где вы шлепнулись. Пошевелите
конечностями, двигаются?
— Вроде да, — прошептала я и схватилась за
голову, — только тошнит.
— Похоже, у вас сотрясение мозга, — испугалась
худышка. — Встать сумеете? Давайте помогу.
Тоненькие руки тщедушной женщины оказались на
редкость сильными. Поддерживая меня под локти, незнакомка сказала:
— Давайте к нам в лабораторию зайдем, там
диван стоит, полежите, а потом сообразим, как поступить.
Мне было так плохо, что я не сумела даже
кивнуть в ответ.
— Сюда, сюда, — суетилась женщина. —
Осторожнее, ступенечка, теперь дверка, налево, еще чуть-чуть… Ну вот и все,
пришли. Давайте сапожки с вас стащу…
Мне стало неудобно.
— Не надо, я сама справлюсь!
— Ой, вам лучше не наклоняться! — решительно
заявила добрая самаритянка. — Укладывайтесь, сейчас одеяло принесу.
После того как я вытянулась на продавленных
подушках, тошнота стала отступать. Незнакомка тем временем безостановочно
болтала, и я очень скоро узнала кучу сведений.
Звали мою спасительницу Надей, она служит
лаборанткой у Михаила Петровича Антонова. К сожалению, начальник умер, а
хороший был человек, царствие ему небесное. Надюша очень хотела пойти
проститься с Антоновым, но заместитель профессора Виктор Олегович сурово
заявил:
— Потом на кладбище сходишь, без тебя полно
народа соберется. Кто в лаборатории за камерой проследит?
Вот и пришлось Наде остаться на рабочем месте.
— Какая камера? — попыталась я понять то, о
чем тараторила Надя.
— У нас эксперимент идет, — словоохотливо
объяснила лаборантка, — в ультразвуковой печи смесь номер один стоит, ее
следует регулярно поворачивать, менять температуру…
— Вас оставили следить за процессом, который
невозможно прервать, — дошло до меня.
— Именно так, — заморгала Надя, вытирая глаза
платком. — Михаил Петрович гений! Он затеял великий эксперимент! Сути я вам не
объясню, но следует тщательно приглядывать за смесью. Хотя… профессор умер. Я
поверить не могу! Теперь никто не сумеет завершить начатое им… Антонов великий
человек! Он… он… потрясающий, необыкновенный…
По щеке Нади потекла слеза. Я повнимательней
глянула на тщедушную фигурку. Лаборантка красотой не отличалась, наверное, она
не замужем и влюблена в Антонова. Случается такое в среде ученых: он —
убеленный сединами академик, она — его аспирантка, обожающая гения.
— Вам легче? — подняла на меня глаза, еще
полные слез, Надя.
— Спасибо, вроде да.
— Хорошо, ничего себе не сломали, — обрадовалась
Надя. Похоже, она была милой, добросердечной женщиной, воспринимающей чужую
беду, как свою. — Полежите еще чуть-чуть и домой пойдете, — продолжала
лаборантка, — а еще лучше к врачу. Если после ушиба головы тошнит, это признак
сотрясения мозга.
— Чтобы встряхнуть мозг, надо его иметь, —
улыбнулась я. — Ну как может болеть голова? Там же кость!
Надя распахнула глаза, потом всплеснула
руками.
— Ой! Под черепной коробкой имеются два
полушария, от которых целиком зависит управление нашим организмом, кости лишь
прикрывают содержимое. У каждого человека обязательно есть мозг, у вас тоже, не
сомневайтесь.
Я опустила глаза. Наденька приятная женщина,
но, похоже, с чувством юмора у нее беда.
— Врач лекарства пропишет, — продолжала
квохтать Надя, — сейчас придумали замечательные средства. Ой, у меня же есть
обезболивающее. Вот на окне.
Надя распахнула занавеску, и я увидела на
подоконнике подарочный набор «Принцесса». Яркую коробку украшал слоган: «Как у
мамы, только лучше», а ниже кто-то написал от руки: «Тебе от меня!»
Я замерла. Где-то недавно я видела точно такую
же коробку…
— Племяннице купила, — затараторила Надя,
поймав мой удивленный взгляд, — девочки любят такое. Да, если честно, я сама порой
ею пользуюсь. У меня аллергия на обычную косметику, а на эту, представляете,
нет! Блеск для губ просто замечательный! Да и шампунь хорош, и гель для душа…
Всегда сама себе покупаю! А вот этот набор для племянницы, я его подписала! Да,
отличная вещь, рекомендую…
Безостановочную болтовню лаборантки прервал
резкий звук звонка.
— Интересно, кто пришел? — подскочила Надя. —
Наши все на кладбище. Полежите пока, я сбегаю посмотрю.
Я покорно вытянулась на подушках. Теперь к
голове стала подбираться боль. Надо же было так навернуться… Еще хорошо, что
добрая Наденька увидела упавшую прохожую и притащила мисс Неуклюжесть в теплое
помещение. Самой мне было не доползти до машины. Представляю, какую лекцию
прочитает Катюша, если я расскажу ей о происшествии. «Сколько раз тебе
говорили: не носись сломя голову! Смотри под ноги! Почему не наклеила на
подошвы сапог резиновые квадратики? Нельзя быть такой неаккуратной и
безалаберной!» А потом Катюша вытащит с десяток ампул, шприц…
Дверь приоткрылась, в щель юркнула Надя.
— Послушай, — зашептала она по-свойски, — тут
беда…
— Что случилось? — насторожилась я.
— Чудо расчудесное, — еле слышно произнесла
Надя. — Анна Валерьевна пришла, жена, вернее, вдова нашего Антонова. Я-то
думала, она на поминках, ан нет, сюда приволоклась. Мне велит в основное здание
бежать, книги ей какие-то понадобились в библиотеке. Кому сказать — не поверят:
Михаила Петровича зарыть не успели, а Анна Валерьевна работать собралась. Очень
тебя прошу, лежи тихо, не шевелись. Анна строгая, я не имела права пускать в
лабораторию неизвестного человека без пропуска. Но ведь не оставлять же тебя
было на морозе лежать с сотрясением мозга. Поэтому сиди, словно мышка, закрой
дверь изнутри на щеколду, я тебя на всякий случай запирать не стану. Мало ли
чего, вдруг пожар начнется, не выскочишь. Если Анна за ручку дернет, створка не
откроется, не волнуйся. Впрочем, она сюда не ходит, здесь комната отдыха для
лаборантов, у начальства свои помещения. В общем, не шуми, иначе Анна тебя
обнаружит и такой скандал устроит, что я могу работы лишиться.
Я кивнула.
— Не бойся, — лихорадочно велела Надя, —
сгоняю за полчаса. А там, если Анна, получив книги, не уйдет, что-нибудь
придумаем.
Глава 27
Не желая подводить добрую Надюшу, я затаилась
на диване, предварительно закрыв дверь на задвижку.
— Когда вернусь, постучу тихонечко, —
пообещала лаборантка, выскальзывая в коридор, — вот так: тук-тук-тук. Услышишь
и откроешь.
