— Тогда придется мне. Честно говоря, я-то
полагал, что вы в курсе и выполняете отцовскую просьбу. Кстати, Михаил Петрович
долгие годы мучается чувством вины перед вами и решил… Ладно, давайте по
порядку.
На голову оторопевшей Лауры свалилась
совершенно невероятная информация. Оказывается, у Маши был роман с неким
Антоновым, и в результате родилась девочка, названная Лаурой. Имя мама взяла
вовсе не из книжки — Лаурой звали сестру Михаила, горячо им любимую, умершую
молодой.
Антонов нежно любил Машу, но соединить с ней
судьбу не мог, так как был женат и имел двоих детей: мальчика Костю и девочку
Лану. К супруге Анне мужчина давно не испытывал нежных чувств, но разводиться
не собирался, и на то имелись веские причины.
В свое время Миша, провинциальный мальчик,
поступил учиться в московский вуз, где был немедленно взят под опеку ректором,
Валерием Сергеевичем. Вечно голодного студента профессор часто зазывал к себе,
кормил, поил, а когда его единственная дочь влюбилась в Антонова, со слезами на
глазах благословил детей.
И что оставалось делать Мише? При виде Анны
головы он не терял, но и отвращения она не вызывала. К тому же девушка являлась
завидной невестой с солидным приданым: квартира, машина, дача и папа-ректор,
способный пристроить зятя на хорошее место. Не следует осуждать Михаила, многим
молодым и амбициозным юношам и девушкам приходится решать подобным образом
проблему своего будущего. К тому же у Антонова не имелось никакой другой
возлюбленной, он никого не предавал, не разбивал выгодным браком влюбленного
сердца.
Сыграли свадьбу, и молодые зажили, на зависть
окружающим, счастливо. Анна оказалась идеальной женой — умной, понимающей,
неистеричной и нескандальной, отличной хозяйкой. Она родила Михаилу двоих
детей, крепкой рукой управляла домом и никогда не ругалась с мужем. Валерий
Сергеевич помог зятю защитить кандидатскую. В общем, идеальная семья. Вот
только иногда по вечерам, куря на балконе дачи, Михаил думал:
«Это и есть счастье? Я не способен на сильное
чувство? Или оно — выдумка поэтов и экзальтированных личностей?»
Глава 3
С красавицей Машей Михаил столкнулся в
магазине. Банальная, бытовая ситуация — она уронила перчатку, он наклонился,
поднял ее и подал девушке — переросла в страстный роман. Вот когда Антонов
нахлебался эмоций! В отличие от ровно-спокойной, даже холодной Анны в Маше
кипел вулкан страстей. За одни сутки она успевала, сначала горя от любви,
обнимать любовника, потом, поругавшись с кавалером, закатить вселенский скандал
и выгнать Мишу, но через мгновение спохватиться, высунуться из окна и заорать:
«Немедленно вернись, иначе сейчас выпрыгну!» — и снова обнимать, целовать
любимого. И опять поцапаться с ним…
Михаил жил словно на вулкане, и что
удивительно: ему страшно нравился Машин характер. Может, Антонов просто устал
от интеллигентности Анны, способной стать незаметной даже на собственной
свадьбе? А Маша всегда оказывалась в центре внимания. Она носила модную яркую
одежду и была хороша собой не по-советски: в те годы, когда женщины старательно
застегивали блузки до горла и облачались в мешковатые кофты из мохера, Маша,
часто катавшаяся на гастроли за границу, щеголяла в коротких юбках и
обтягивающих маечках. Еще у нее всегда имелась хорошая косметика, и за девушкой
постоянно тянулся шлейф аромата французских духов. В стае серых голубей, на
которых походили москвички, Машенька казалась яркой колибри: веселое,
беззаботное существо, занимающееся абсолютно несерьезным делом — пением и
танцами.
Маша не отличалась особой рассудительностью.
Поэтому, не почувствовав обычного ежемесячного женского недомогания, она,
вместо того чтобы тут же нестись к гинекологу, легкомысленно подумала: «Это от
нервов», — и укатила в четырехмесячные гастроли по Латинской Америке.
В советские годы большинство эстрадных
артистов (впрочем, как и сейчас) зарабатывали «чёсом» — мотались с концертами
по необъятным просторам СССР. Но самым сладким считался выезд за границу,
потому что тогда певицам и танцорам платили долларами, суточные следовало
тратить в чужой стране, что Маша и проделывала с огромной радостью, покупая
себе одежду, косметику и многое другое, недоступное обычным советским женщинам.
Отказываться от шикарных гастролей по Латинской Америке подобной ерунды
Машенька не собиралась. Поэтому, помахав Мише рукой, она с легким сердцем улетела
в Боливию.
Вернувшись в Москву, слегка обеспокоенная
тошнотой и невесть откуда взявшейся слезливостью, Маша все же сходила к доктору
и ахнула, услыхав диагноз:
— Вы беременны, аборт делать поздно.
Михаил, узнав о положении, в котором оказалась
его любовница, растерялся и воскликнул:
— Как же так? Отчего раньше не заметила?
Маша уперла руку в бок:
— Ты не рад?
— Э… э… — забормотал слегка испуганно Антонов,
только сейчас сообразивший, чем ему грозит создавшееся положение.
Слишком эмоциональная, горячая Маша способна
на резкие поступки, она может заявиться к Анне, устроить жуткий скандал. В
общем, Михаил испугался. А Маша, заметив в глазах возлюбленного страх,
поступила странно.
— Ладно, — тихо сказала она, — постараюсь
все-таки сделать аборт.
— Что ты! — замахал руками Миша. — Это опасно.
— Значит, рожать? — уточнила любовница.
— Ну… у… у… — замямлил Антонов.
— Пошел вон! — рявкнула возлюбленная и
выставила кавалера на улицу.
Михаил не очень расстроился — Машенька
проделывала подобное не раз. Мужчина вышел из подъезда и медленно двинулся
вдоль детской площадки. Он великолепно знал, как будут развиваться события
дальше. Вот сейчас девушка вылетит на балкон и закричит: «Дорогой, прости,
прости!..»
Миша остановился и задрал голову вверх. Лоджия
была пуста. Более того, Маша не стала вечером добиваться Антонова по телефону.
Через неделю, решив задуть огонь ссоры, Миша сам позвонил любимой.
— Как дела? — бодро спросил он.
— Приезжай, — неожиданно спокойно ответила
Маша.
Обрадованный Антонов тут же прибыл по
знакомому адресу.
— Тебе следует принять решение, — едва он
переступил порог, заявила Маша, — выбирай: либо я с ребенком, либо Анна. Пока я
жила сама по себе, мне на все было плевать, но теперь положение изменилось: не
хочу, чтобы моя дочь ощущала себя ненужной.
— Отчего ты решила, что появится девочка? —
удивился Миша.
— Не о том думаешь! — топнула ногой Маша. — Я
или Анна?
