Ларочка с энтузиазмом принялась за работу и к
зиме стала непобедима. У соперниц при виде фигурки Антоновой начиналась
форменная истерика, все вокруг знали: если Ларочка вышла на помост, остальные
должны проститься с медалями, школьница из Новоклимовска заберет все высшие
награды. Перед Ларой открывалась блестящая карьера, к ней стали приглядываться
мэтры гимнастики, кое-кто заикнулся об Олимпиаде.
И вдруг судьба разом перестала улыбаться Антоновым.
Совершенно неожиданно, в полном расцвете сил, скончалась Лаура Петровна. Легла
спать здоровой, распланировав дела на завтра, но утром ежедневник не
понадобился — его хозяйка не проснулась. На похоронах Мэри выплакала все глаза.
— Это самый страшный день в моей жизни, —
твердила она, глядя, как комья рыжей глины летят на крышку гроба, — хуже
никогда не будет.
Не следует думать, что Мэри с головой утонула
в горе, Антонова ответственный человек, поэтому она не позволила себе стонать
безостановочно. Предстояло воспитывать дочь, а значит, нужно было зарабатывать
деньги.
Ларочку стала тренировать ученица Лауры
Петровны Надюша. Но, видно, не имелось у нее таланта Антоновой, ее харизмы,
фантазии… и Ларочка начала сдавать позиции. Справедливости ради нужно отметить,
что и остальные гимнастки, бывшие воспитанницы Лауры Петровны, с первых мест
скатились на восьмое, девятое. Но Ларочке пришлось хуже всех: тоненькая, словно
тростиночка, девочка вдруг чудовищно растолстела.
Когда процесс только заявил о себе, Мэри
сердилась на дочь и сурово выговаривала ей:
— Ларонька! Ты филонишь!
— Нет, мамочка, — чуть не рыдала юная
гимнастка, — отчего-то очень тяжело.
— Верно, легко в спорте не бывает, — кивала
Мэри, — и прекрати постоянно есть.
— Не могу, — плакала Ларочка, — живот
судорогой крутит, если не суну в него какую-нибудь еду.
— Ты просто распустилась, — кивала мать. — И
как не стыдно! Ну что бы сказала бабушка? Каждый день вес прибавляется!
К лету Ларочка превратилась в бочку. И только
тут до Мэри дошло: дочь разнесло не от обжорства или нежелания в полную силу
тренироваться. Вернее, неудержимый аппетит и патологическая, совершенно
несвойственная ранее Ларочке лень являются следствием некоей болезни.
Схватившись за голову, Мэри бросилась таскать
дочку по врачам, и очень скоро, буквально сразу, нашлась причина: у Ларочки
обнаружили нарушения в работе щитовидной железы.
— Подростку придется забыть о спортивной
карьере, — сразу предупредили доктора.
— И черт бы с ней! — закричала Мэри. — Сделайте
что-нибудь, пусть вес упадет!
Ларе прописали таблетки, сначала одни, потом
другие, следом третьи. Но лучше не стало, девочка сидела на жесткой диете, даже
не смотрела на жирное, сладкое, копченое, соленое, питалась горсткой пареных
овощей и… полнела.
На Мэри потихоньку наваливалась безнадежность.
Все вокруг от души жалели Ларочку, дети в классе и учителя старались изо всех
сил, чтобы недавняя чемпионка не пала духом, но Ларочке делалось все хуже и
хуже, причем не только морально, но и физически.
Решение переехать в Москву и обратиться к
столичным профессорам Мэри приняла после цепи крайне неприятных происшествий. В
ноябре переводчица, сдав в издательство очередную книгу, купила Ларочке с
полученного гонорара небольшой подарок и поспешила домой.
Когда она открыла дверь, в квартире не горел
свет.
— Ларонька, ты дома? — крикнула Мэри.
Но девочка не ответила. Встревоженная женщина
машинально глянула на часы и, отметив, что стрелки показывают десять вечера,
быстрым шагом добралась до гостиной и зажгла люстру. Ларочка, сжавшись в комок,
сидела на диване.
— Что случилось? — кинулась к ней
мама.
— Он ушел? — прошептала в ответ Лара.
— Кто? — удивилась Мэри.
Дочь разрыдалась, сквозь всхлипывания мать
едва услышала рассказ…
Ларочка сделала уроки и села в гостиной
смотреть телевизор. Она увлеклась передачей, но в какой-то момент ей захотелось
есть. Побороть, как велел врач, чувство голода бывшая гимнастка не сумела,
вбежала на кухню и… закричала от неожиданности — между мойкой и плитой стоял
крепкий мужчина в темном спортивном костюме.
— Жить хочешь? — абсолютно спокойно
поинтересовался дядька и поднял руку с пистолетом. — Тогда молчи.
Ларочка замерла и онемела, а грабитель
усмехнулся и, по-прежнему держа ребенка на прицеле, прошел мимо остолбеневшей
девочки. До Лары долетел запах хорошего одеколона, и она чихнула.
— Будь здорова, — ласково сказал уголовник и
исчез.
Ларочка в истерическом состоянии забилась на
диван в гостиной.
Мэри, выслушав дочь, моментально вызвала
милицию, а потом налетела на начальника охраны коттеджного поселка, где
располагался ее дом.
— Ну-ка, отвечайте, почему в оборудованное
специальными датчиками здание проник вор?
— Мимо моих парней и муха не пролетит, —
заверил главный секьюрити.
— Да спят ваши молодцы! — затопала ногами
Мэри. — Даром деньги получают!
Потом прибыла бригада из отделения, и через
некоторое время выяснилось много непонятных деталей. Дверь в особняк взломана
не была, замок открывали «родным» ключом. Как хорошо ни делай отмычку, она
непременно оставит на механизме мелкие, не различимые глазу царапины, и эксперт
сразу поймет, что к чему. И еще: от грабителя не обнаружилось следов.
— Создается ощущение, что человек, проникший в
дом, не касался даже пола, — с легким удивлением заметил дознаватель, вызвав
Мэри для беседы. — Никаких отпечатков, нигде! Ваша девочка утверждает, что,
прежде чем вытащить оружие, бандит оперся рукой о рабочую поверхность кухонного
столика, но на пластике чисто.
— Небось в перчатках был, — попыталась
разобраться в случившемся Мэри.
Милиционер спокойно возразил:
— Опять же со слов вашей дочери, известно:
перчаток на руках преступника не было. Впрочем, и от перчаток должны остаться
следы.
Кроме того, из дома ничего не исчезло, все
вещи стояли на своих местах, похоже, их не трогали, не передвигали.
Складывается впечатление, что таинственный незнакомец просочился через замочную
скважину, потом по воздуху пролетел в кухню и столь же экзотичным образом
покинул особняк.
— Надеюсь, понимаете, что грабители не снимают
уличной обуви, — растолковывал Мэри следователь Николай Иванович, — не
натягивают тапки. Мы непременно должны были обнаружить хоть какие-нибудь следы.
Но… ничего! Ясно?
— Нет, — ответила Мэри. — Может, мужик
протиснулся сквозь каминную трубу?
