— Нет, нет, спасибо, — быстро ответила я,
потом не удержалась и спросила: — А что, вкусно? Из чего они?
Рита пожала плечами:
— Хрен их знает. Думаю, мармелад жевательный.
Его очень тонко раскатали, а потом сшили.
— Так растает ведь на теле! Как-никак тридцать
шесть и шесть.
— Но их же не носят постоянно, всего на пару
минут надевают.
— Зачем? — удивленно спросила я.
Рита заморгала:
— Боюсь, тебе не понять.
Я развела руками:
— Отстала от прогресса.
— Слушай, а давай попробуем стринги, —
оживилась Рита, — вместо конфетки к чаю?
— Не хочу.
— Ну, плиз!
— Ешь сама.
— Да ты чего? Сейчас нарежу на кусочки, и
будут у нас мармеладки. Они ж новые, прямо из коробочки.
— Спасибо, что не предложила откушать уже
ношенное бельишко, — отбивалась я.
— Совсем ты старая стала, — вздохнула Рита.
— Кто? — возмутилась я.
— Ты!
— Я?
— Ясное дело, ты! — распахнула огромные
темно-карие глаза Рита. — Мне вот все любопытно, охота новое узнать. А ты
стухла, в старушку превратилась. Трухлявым перечницам новшества по фигу, сидят
у телика в войлочных тапках и дудят: «В наше время разврата не было, мы
работали на благо государства…» Интересно знать, своих детей они тоже на службе
сделали, в обеденный перерыв? Или все же отрывались от трудовых обязанностей?
Вот моя мать все уши нам с сетрой прожужжала: «Девочки, учитесь, не думайте о
кавалерах, получите сначала диплом, я в ваши годы…» Ду-ду-ду, зу-зу-зу… Прям
смешно! В особенности если вспомнить, что меня она, не думая ни о чем, кроме
уроков, родила в шестнадцать лет!
— Это кто тухлая старушка, трухлявая
перечница? — разозлилась я.
— Ты.
— Я?
— Ты, ты! Молодой все интересно. Ну, например,
какие они, эти стринги, на вкус.
— Режь трусы! — приказала я. — Сейчас увидишь,
что не имею никакого отношения к бабушкам.
Рита попыталась расчленить бельишко, но
потерпела неудачу.
— Так кусай, — велела она.
— А ты не будешь?
— После тебя, — кивнула Рита.
Я попробовала отгрызть кусок стрингов и тоже
потерпела неудачу. Материал оказался упругий и совершенно не «кусабельный».
— Запихивай в рот целиком, — приказала Рита.
Невесть по какой причине я послушалась и в ту
же секунду подумала: «Так ведь и подавиться легко…» Но трусики неожиданно
быстро начали таять во рту и спустя мгновение растворились без следа.
— Ну как, — с любопытством поинтересовалась
Рита, — классно?
— На жвачку похоже.
— Значит, не особо?
— Ничего суперудивительного, — констатировала
я, — сто раз подобное ела, леденцы, бабл-гам, мармелад…
— За что только деньги дерут! — возмутилась
Рита.
— За прикол, — улыбнулась я… и вдруг начала
кашлять.
— Чайку хлебни, — заботливо предложила Ритуля,
— у меня после сладкого тоже всегда в горле першит.
Я схватила кружку и попыталась справиться с
приступом.
— Давай-ка я форточку открою, — предложила
Рита, — а то ты вся красная-красная, в пятнах…
— Да? — еле-еле выдавила из себя я.
Рита вытащила из сумки пудреницу и сунула мне
под нос:
— Вот, посмотри.
Я глянула в круглое зеркальце и просипела:
— Это аллергия! Ритуська, беги скорей к нам в
офис, вытащи из моей сумки таблетки — такая голубенькая коробочка. Принеси их
сюда.
— Лечу! — взвизгнула продавщица. — Ой, Лампа,
какая ты жуткая! Если сейчас покупатель зайдет, живо убегай, не пугай народ.
Глава 2
Через пятнадцать минут я вновь обрела
способность говорить, правда, лишь хриплым басом. Кашель прошел, зато лицо и
руки выглядели просто отвратительно — кожа покрылась ярко-красными пятнами.
Хорошо хоть отметины не чесались…
— И что теперь делать? — в полном отчаянии
воскликнула я.
— Скоро пройдет, — легкомысленно отмахнулась
Рита.
— Тебе легко говорить, а ко мне минут через
тридцать клиентка явится, — вздохнула я.
— Ерунда.
— Ты бы захотела иметь дело с детективом,
похожим на больного чесоткой?
— Нет, — мигом ответила Рита, потом,
спохватившись, добавила: — Объясни ей нормально, мол, у тебя аллергия. Кстати,
на что?
— На трусы твои идиотские! Небось в них одни
химикаты.
— Ой, что ты! — залебезила Ритуля. —
Совершенно невозможно! Вот, глянь, на коробочке есть: «Не-аллергенно».
— Ты веришь всем надписям на упаковках и
заборах? — стала сердиться я. — Лучше думай, как выйти из положения!
— Вау! — подпрыгнула Рита. — Знаю. Сиди тихо!
С быстротой молнии девушка шмыгнула под
прилавок, потом вытащила флакончик и радостно сообщила:
— Сейчас все о`кей будет.
— Это что? — с подозрением поинтересовалась я.
— Тональный крем, — охотно пояснила Ритуля, —
цвет «спелый абрикос». Да не дергайся, хуже не будет. Мажем?
— Давай, — тоскливо согласилась я.
— Станешь просто красоткой, — пообещала Рита.
— Так, так… сюда побольше, теперь на лоб… Ну? Как?
Я снова уставилась в зеркало. В принципе,
неплохо. Правда, слишком темный для моей кожи тон превратил меня в смуглянку,
зато абсолютно скрыл все ярко-красные пятна. Одна беда — на фоне «цыганского»
лица волосы блондинки, да еще коротко стриженные, смотрелись крайне нелепо, я
походила на раскрашенную куклу.
— Наверное, лучше мне не встречаться с
заказчицей, — в отчаянии вырвалось у меня. — Сейчас эта Лаура приедет, а ты
выйди к ней и скажи: «Простите, пожалуйста, госпожа Романова срочно уехала по
неотложному делу».
— Прекрати! — топнула Ритуля. — Отчаиваться
еще рано. Айн момент!
Радостно улыбаясь, Рита повернулась к витрине,
где были выставлены парики, вынула один, блестяще-черный, и сказала:
— Только не смотри в зеркало, пока не разрешу,
дуракам полработы не показывают.
Я закрыла глаза. А что мне еще оставалось
делать? В конце концов, Ритка права, хуже уже вряд ли станет.
— Готово! — возвестила девушка. — Ну прикол! А
что, тебе идет…
