Если я повторяю то, что уже известно в ваших южных краях, пропустите эти строки, хотя я почти уверен, что они станут для вас столь же неприятной новостью, что и для меня.
Начну, однако, с хорошего. В Гелани у нас появился некий таинственный друг, присылающий голубиной почтой новости исключительной важности. Кроме того, Рене имеет в Таяне своих прознатчиков, имена которых держатся в строжайшей тайне, за что я герцога не виню. Люди, помогающие нам из логова чудовища, заслуживают того, чтобы об их безопасности заботились.
Итак, нам достоверно известно, что в Гелани скапливаются войска, причем их численность превышает возможности Таяны и Тарски вместе взятых. Михай называет новую армию горским ополчением, но это прекрасно обученные воины, подчиняющиеся железной дисциплине и фанатично преданные делу, о котором я расскажу ниже. Рене утверждает (и у меня нет оснований ему не верить), что эти воины принадлежат к расе гоблинов, каковых мы многие годы почитали вымышленными существами. Тем не менее наш вездесущий герцог в юные годы предпринял путешествие в Последние горы и имел сомнительное удовольствие познакомиться с этими существами достаточно близко. Не столь давно последовало нападение, свидетелем которого стал брат Парамон, а теперь одного из гоблинов видел собственными глазами и я. Он принес на себе (я не преувеличиваю!) в Эланд больного графа Гардани, выполняя клятву, данную известному вам Роману Ясному. Как барду удалось вынудить гоблина это сделать, я не знаю, но мог лично убедиться в том, что Ночной народ, как их еще называют (самоназвание этих созданий — орки), обладает нам непонятным, но очень строгим кодексом чести.
Статью эти существа не сильно отличаются от людей, но лица их (если подобные физиономии можно назвать лицами) способны даже самого храброго человека лишить сна. Гоблины довольно высоки ростом, широки в плечах, их руки несколько длиннее человеческих, а сами они обладают огромной силой. Одеваются в основном в кожу и домотканое сукно, предпочитая мрачные, темные тона в одежде, что как нельзя лучше сочетается с их отталкивающими физиономиями. У них смуглая кожа, жесткие черные волосы, начинающие расти почти от сросшихся бровей, воистину звериный оскал, узкие рысьи глаза черного или желтого цвета. Они носят длинные висячие усы, а волосы в зависимости от семейного положения либо стригут в кружок, либо стягивают сзади в некое подобие конского хвоста. Это неутомимые и свирепые бойцы, исстари предпочитающие в качестве оружия усиленные луки, дротики, пращи, кривые ятаганы и кинжалы. Копья у них не в почете — очевидно, потому, что, обладая руками такой длины, они могут достать любого врага саблей или кинжалом. До последнего времени гоблины предпочитали биться по старинке, «один на один», не имея практически никакого понятия о тактике, не говоря уж о стратегии, и презирая современное оружие, кроме арбалетов, к которым их приучили тарскийцы.
К сожалению, в последнее время ситуация изменилась. По приказу и при личном участии Годоя гоблины осваивают длинные пики и алебарды, одновременно обучаясь атаковать или обороняться большими колоннами и действовать совместно с тарскийскими мушкетерами. Учитывая их огромную силу, ни в Эланде, ни в Арции противопоставить пехоте, организованной подобным образом, нечего.
Рене полагал, что численность гоблинов невелика, но он ошибался. В юго-западной области Последних гор, которую он посещал, гоблины действительно живут в небольших деревнях, занимаясь скотоводством и охотой, а также рубят лес и сплавляют его по горным рекам в Тарску. Кстати, они тоньше в кости и более похожи на людей, чем их северо-восточные родичи.
Те же, видимо, живут большими поселениями и подчиняются своим вождям, которые присягнули на верность Годою. Как нам стало известно, сделали они это по доброй воле, так как регент открыл им, что намерен вернуть в мир их богов. Мы с герцогом Арроем и Шандером Гардани провели несколько вечеров, пытаясь из полудетских воспоминаний первого и разговоров бедного Шандера с его невольным спасителем (кстати, граф вспоминает «своего» гоблина по имени Уррик весьма тепло и искренне возмутился, когда я назвал того нелюдем!) составить единую картину верований этого племени и на основании этого понять, чем же их мог завлечь Михай Годой. Впрочем, я полагаю, что сам герцог Рене придает этим легендам куда большее значение, чем пытается показать. Надеюсь, со временем он станет со мной более откровенным.
Пока же возвращаюсь к нашим неприятелям. Гоблины уверены, что были созданы (надеюсь, эта ересь не дойдет до ушей Скорбящих братьев, иначе я рискую окончить свои дни, приняв Агва Закта, чего не хотелось бы) не Триединым, но некими Истинными Созидателями, сотворившими Тарру и населившими ее сначала неразумными тварями, затем существами, сочетающими в себе животное и разумное начало и ныне вымершими, и людьми, обладающими бессмертной душой. Последнее с точки зрения гоблинов является признаком ущербности, ибо дает право на ошибку, которую можно исправить или искупить в следующей жизни. Себя же гоблины почитают венцом творения, так как не имеют души и рождаются, чтобы выполнять свое предназначение, которое за них никто не исполнит, а затем исчезнуть навсегда, покрыв себя либо позором (если долг не исполнен), либо славой.
Шандер пытался доказать своему спасителю, что тот, как и всякая разумная тварь, обладает бессмертной душой, но не преуспел в этом. Зато его спаситель рассказал ему весьма забавное гоблинское предание. Оказывается, Истинные Созидатели были уничтожены вторгшимися в наш мир чужаками, которые привели с собой своих прихвостней, что как две капли воды похожи на действующих в наших сказках бессмертных эльфов.
Уничтожив Истинных Созидателей, узурпаторы установили свое господство, которое длилось семь тысяч лет, после чего вместе с эльфами внезапно покинули сей мир. Гоблины во времена владычества эльфов отступили в Последние горы, где и жили в ожидании знамения возвращения Истинных Созидателей, которых, по их мнению, можно вернуть. Как это сделать, «друг» Шандера, естественно, не знает, но именно при помощи этой нехитрой приманки Годой заставил Ночной народ выползти из нор и встать под свои знамена.
Как и следовало ожидать, тарскиец внушил своим звероподобным союзникам, что начинать следует с Эланда. Разумеется, никаких Созидателей они там не найдут, но беду могут причинить немалую. Я с трудом представляю, как наш бесподобный регент станет объясняться с приведенной им ордой, когда гоблины поймут, что их обманули. Впрочем, боюсь, поймут они это еще не скоро.
Рене полагает, что Годой предназначил гоблинов для того, чтобы взломать оборону Эланда, а потом по их трупам пойдут тарскийцы. Таянцы, по мнению адмирала, не горят желанием воевать, им слишком памятна дружба Альбатроса и Рыси, к тому же они запуганы и растерянны, а страх и растерянность — не те чувства, которые делают из человека воина.
Видите, дорогой друг, я начинаю рассуждать о некоторых вещах как заправский генерал. Однако не гоблины и не тарскийские стрелки более всего беспокоят герцога Арроя. В Таяне творятся вещи, непонятные человеческому разумению. То, что Годой далеко продвинулся по дороге Недозволенной магии, очевидно, и никто не может представить, какие страшные тайны открылись ему на путях, благоразумно запрещенных святой Циалой. Мы точно знаем, что он научился подчинять тело другого человека своей недоброй воле; правда, делать это, судя по всему, весьма трудно, и результат непредсказуем. Во всяком случае, принц Стефан Ямбор и граф Шандер Гардани устояли перед этим колдовством, но ценой тяжкой болезни.
