Царственная чета медленно покинула Коронный зал.
— Бедняжка. — Рене сказал это, ни к кому не обращаясь, но освобожденная от немоты Ланка услышала и неожиданно зло обронила:
— Сама виновата! Нельзя предавать свою любовь!
— Нельзя? — Аррой неожиданно резко повернулся к племяннице. — Мы горазды судить других и оправдывать себя. Хуже, чем оправдывать, — жалеть…
— Ну, конечно… Стефан тоже виноват, но в таких делах решает женщина.
— В таких делах решает тот, кто сильнее.
Ланка не ответила.
Глава 8
2228 год от В. И. 10–12-й день месяца Лебедя
Пантана. Убежище
Таяна. Высокий Замок
1
Астен Кленовая Ветвь увидел во сне своего сына. Рамиэрль ехал по обсаженной с двух сторон высокими стройными деревьями дороге. Топаз и Перла бежали той легкой, неутомимой иноходью, которая позволяла им покрывать в день полтора, а иногда и два диа
[53]
.
Сын спешил и был чем-то озабочен, Астен чувствовал это так ясно, словно сын сам ему об этом сказал. Вечерело. Над дорогой, крича, кружились большие темные птицы. Показался небольшой городок. Уютный трактир с яркой вывеской гостеприимно подмигнул чистенькими окошками, Рамиэрль даже не обернулся. Он торопился.
Астен проснулся сразу, как бывало всегда, когда ему снилось то, что происходило на самом деле. Он никогда не видел пророческих снов, впрочем, во всем полагавшиеся на богов эльфы не были сильны в предсказательной магии; не овладели они этим искусством, и оставшись без Светозарных покровителей. Зато дети Звезд чувствовали близких, где бы те ни находились. Астен совершенно точно знал, что Нэо едет домой, что он очень озабочен и что их всех ждут неприятные известия.
Связь между эльфийским принцем и либером оказалась на удивление крепкой. Астен всегда мог сказать, как идут дела у его находящегося в вечной дороге отпрыска. Они часто снились друг другу, правда, переговорить во сне пока не удавалось.
Лебединый принц соскочил с постели, подошел к столу, наскоро набросал записку в несколько строк и вышел в сад, где в просторном вольере под навесом, защищавшим от дождя и северного ветра, сидело несколько серых птиц с длинными острыми крыльями.
Скатав записку в трубочку и вложив в футляр из лебединого пера, Астен вынул одну из летуний, умело приладил записку и разжал руки. Лунная ласточка встряхнулась, что-то прощебетала и взмыла вверх.
Глядя вслед удаляющейся вестнице, Астен прикидывал, когда та найдет Уанна и как скоро маг-одиночка будет в Убежище. Кленовая Ветвь вообще неплохо ладил с людьми, а с Уанном его связала дружба, служившая бесконечным источником споров с женой и злобных взглядов дочери, но Астен не собирался их замечать.
Маг-одиночка не реже чем раз в десяток лет захаживал в Убежище, корпел над древними рукописями, восхищался эльфийской магией и снова уходил, хотя и Эмзар Снежное Крыло, и Астен Кленовая Ветвь предпочли бы иметь дело с ним, а не с Примеро. Увы, Уанн не слишком ладил с собратьями в Недозволенном, во время нечастых встреч колдуны терпели друг друга, но не более того. Обретший благодаря магии жизнь, сопоставимую по длине с эльфийской, Примеро жаждал почестей, которые мог получить лишь от людей, но это удовольствие для Преступившего было заказано.
Уанна же отличала жажда знаний и привычка смотреть правде в глаза, Эмзар был таким же; неудивительно, что местоблюститель Лебединого трона и Преступивший поняли друг друга. Разузнав о чем-то необычном, Уанн присылал весточку, а явившись в Убежище, подолгу сидел в Лебедином чертоге. Астен видел, что и брат, и маг-одиночка чего-то опасаются, хоть и не говорят об этом открыто. Все больше и больше странных вопросов задавали они и Нэо. Последние годы сын и вовсе путешествовал исключительно по поручениям дяди и Уанна, впрочем, это ему нравилось. Итогом стал поход по следам Белого Оленя, так быстро завершившийся. В том, что сыну понадобится совет Уанна, Астен не сомневался.
Покончив с делом, эльф не стал возвращаться в пустой дом, а прилег прямо на залитой лунным светом поляне. В который раз он клял себя за то, что связал себя с абсолютно чужим существом. Хотя, не будь Нанниэли, не было бы и Нэо.
…Когда-то Астен Кленовая Ветвь преступил неписаный закон Бессмертных — не любить тех, чья жизнь коротка, как век бабочки, ведь любовь, пережившая ее источник, превращает жизнь в полусмерть. Астен Кленовая Ветвь был слишком беспечен и нарушил заповедь. Влюбленные были счастливы около двадцати лет. Потом его подруга, жившая в лесу на краю болота, исчезла. Женщина поняла, что ее красота тает, как весенний снег, и не стала дожидаться конца любви. Астен ее больше никогда не видел. Сколько она прожила, каков был ее конец, не знал никто.
Эльф остался со своим народом, равнодушно приняв решение Совета Лебедя, избравшего ему в жены Нанниэль Водяную Лилию. Потом на свет появились близнецы, столь редкие у эльфов. О дочери Астен старался не думать, но был еще и сын, унаследовавший от отца дар Слова и благоговение перед Жизнью и Знанием.
Отданный людям вопреки воле матери и многие годы не представлявший, кто он на самом деле, Рамиэрль успешно прокладывал себе дорогу в мире смертных. Скоро песни золотоволосого барда запели на разных краях Благодатных земель, и немало красавиц грезили о бездонных синих очах с поволокой. Шли годы. Наконец «случайная» встреча с Уанном открыла барду глаза на то, что он — эльф и жизнь ему предстоит по-эльфийски бесконечная и наполненная всяческими сложностями.
Роман согласился вернуться в родные края к соплеменникам. Астен сразу же нашел с сыном общий язык, чего нельзя было сказать о матери и сестре. Душа барда рвалась в большой мир, но он честно сидел в болотах, постигая новые для себя премудрости и схватывая на лету колдовские приемы. Вечно торчать на заповедном острове Роман не собирался, на что Эмзар с Астеном и надеялись. В один прекрасный день Нэо Звездный Дым покинул Убежище, добровольно приняв на себя ношу разведчика.
Роман бродил по арцийским дорогам около пяти лет, потом вернулся, рассказал затворникам об увиденном и вновь ушел. Теперь либер знал, чего ищет, — он прислушивался к сплетням и легендам, вникал в россказни пьяниц и бред деревенских дурачков, вчитывался в старинные трактаты. Иногда находил, чаще — нет, что-то он везет в Убежище сейчас?
…Эльфийский принц Астен Кленовая Ветвь глядел в ночное небо и впервые в своей длинной-длинной жизни думал о том, что и это небо, и этот мир, возможно, нуждаются в его защите.
2
«Золотой» ударил пикой об пол и отступил на шаг, давая дорогу. Рене, кивнув гвардейцу — в Таяне и Эланде не терпели арцийской манеры смотреть на слуг и охрану как на предмет меблировки, — прошел к королю.
Полученное приглашение несколько удивляло: король был жаворонком из жаворонков и имел обыкновение заниматься делами в утренние часы. Брату покойной жены Марко доверял, но душу изливать не спешил, ограничиваясь делами. Рене не навязывался — он и сам предпочитал свои заботы таскать самому, не перекладывая на чужие плечи. Зачем он понадобился королю, с которым после завтрака обсуждал письмо Базилеку, адмирал не представлял, но Марко казался подавленным и смущенным. Таким Рене его еще не видел.
