Мертвый принц упал на подушки. Незаметно вернувшаяся Ланка вцепилась в руку Рене, молча гладившего девушку по растрепанным волосам. Король прошел сквозь расступившихся «Золотых», по таянским традициям сам накрыл тело сына парадным плащом и быстро вышел.
— Руи, Ланка, пойдем, тут больше нечего делать, — прошептал Стефан.
2228 год от В. И. Ночь с 16-го на 17-й день месяца Влюбленных.
Арция. Святой город Кантиска.
Ночь выдалась душной и липкой от влаги. Именно такими ночами снятся кошмары. Феликсу каким-то образом удалось уснуть, но спал он беспокойно. Роман, куда меньше нуждавшийся в отдыхе, вертелся в постели, вздрагивая каждую четверть оры, когда ударяли в сигнальный колокол. Иногда за окном мелькала быстрая тень — летучие мыши вышли на охоту. Комнату заливал лунный свет. «Ярче, Луна, свети», — вспомнились навязчивые строки. Куда уж ярче…
Эльф тихонько, чтоб не разбудить Феликса, встал и перебрался в кресло у окна. Колокол отзвонил три четверти. Знать бы еще чего. Неожиданно в окно скользнул черный комок. Летучая мышь! Роман без особого интереса наблюдал за зверьком. Ночной охотник за комарами, как и положено, бросился на белое — вцепился в портьеру. Но дальше стало твориться что-то вовсе невозможное. Нетопырь начал стремительно увеличиваться в размерах, при этом меняя свой облик и все больше и больше обретая сходство с человеком, пока не превратился в кого-то высокого с кожистыми крыльями и уродливой, приплюснутой мордой.
Монстр устроился в кресле напротив Романа и выжидательно на него уставился. Глаза у нелюдя горели адским пламенем, из пасти лезли чудовищные клыки. Тварь окутывал едкий серный дым. Эльф как-то отстраненно отметил, что на чешуйчатой башке ночного урода немыслимым образом держались преострые козлиные рога. Страха Роман не чувствовал, скорее интерес. Урод продолжал молча сверлить Романа взглядом, и бард не выдержал:
— Кто ты?
Молчание.
— Кто ты такой? Ты меня понимаешь?
Радостный кивок.
— Тебе что-то нужно?
Чудище энергично затрясло башкой, распространяя запах серы. Роману происходящее казалось нелепым маскарадом. Впрочем, крылан, несмотря на все атрибуты исчадия ада, ему нравился, а в том, что чудо-юдо никому не собирается причинять зла, бард отчего-то был твердо убежден. Эльф попробовал прощупать мысли гостя, но неожиданно наткнулся на мощный барьер, в глазах у него потемнело, замелькали обычные в таком случае разноцветные мерцающие круги. С трудом придя в себя, Рамиэрль взглянул на чудище и понял, что тому тоже не сладко. Очевидно, их контакту кто-то мешал, причем умело и откровенно.
Происходящее становилось любопытным. Бард решил во что бы то ни стало выяснить, чего в святом месте забыл посланец преисподней.
— Давай так. Я задаю вопросы. Если «да», ты киваешь, если «нет» — молчишь.
— Да.
— Мы не враги?
— Да, да, да!
— Я могу тебе чем-то помочь?
— Да!
— Чего же тебе нужно, приятель? — Роман осекся, так как монстр, судя по всему, мог издавать только хриплое урчание. Однако чудише немедленно отреагировало, вытянув жутковатую лапу с кривыми когтями в сторону висящих икон. Роман на какое-то время утратил дар речи. Потом с трудом обрел его:
— Тебе нужна икона? Тебе, дьяволу?!
— Нет!
Однако лапу чудище не опускало, настойчиво тыкая в сторону образа Эрасти. Роман вгляделся и понял, что в изображении что-то неуловимо изменилось. Не веря своим глазам, эльф подошел вплотнуюк иконе. Она оставалось прежней во всем, кроме одного Рука святого словно бы ожила, обрела живую плоть; вырвавшись из рамы, она тянулась к… пахнущему серой монстру Роман оглянулся на чудище — огненные глаза о чем-то умоляли.
Лицо на портрете оставалось мертвенно-бесстрастным, только рука с тонкими пальцами отчаянно тянулась к окну. Сам не понимая, что делает, Роман дотронулся до призрачной ладони. Она показалась живой и теплой. Бард от неожиданности отдернул руку и почувствовал, что сжимает какой-то предмет. Разжав кулак, он с удивлением обнаружил на ладони пресловутое кольцо императора. Поднял глаза на портрет. Изображение вновь стало прежним, только на пальце не хватало перстня. Роман повернулся — чудище у окна по-прежнему тянуло к нему лапы.
— А, — понял эльф, — ты пришел за кольцом…
Энергичный кивок.
Роман задумался, рассматривая добычу. Это было простое металлическое кольцо с узким прямоугольным камнем, казавшимся черным и одновременно вмещающим в себя все существующие цвета и оттенки. Камень был тяжелым и теплым. Подчиняясь какому-то непонятному чувству, эльф шагнул к монстру.
— Ну, раз это твое, забирай.
Чудо-юдо протянуло когтистую лапищу.
— Я еще и надеть его на тебя должен?
— ДА! ДА! ДА!
— Подрядился я всяких чертей ублажать.
Умоляющий взгляд.
— Ну, ладно, я пошутил.
И эльф Рамиэрль из Дома Розы клана Лебедя надел перстень святого на лапу монстра. В глазах вспыхнули и замелькали неприятные бриллиантовые брызги, голову накрыла тяжелая, горячая волна, бешено колотящееся сердце подпрыгнуло к горлу… Когда эльф пришел в себя, напротив него стоял темноволосый мужчина с ясными золотыми глазами. Эрасти Церна! Словно сошедший с портрета. Того, настоящего! Роман непроизвольно глянул на икону и остолбенел: изображение святого исчезло. Он вновь повернулся к пришельцу. Их глаза встретились. Навстречу друг другу они шагнули одновременно. Руки Эрасти — живые, не отрубленные — легли на плечи ошеломленному Роману, и хриплый голос произнес: «Поверь мне! Пожалуйста! Поверь мне. Пойми, сам ты ничего не сможешь сделать. Поверь мне!..»
И все исчезло. Кто-то тряс Романа за плечи. Он с трудом открыл глаза, все еще не приходя в себя. Над ним стоял бледный Феликс.
Рассветало. Значит, он все-таки спал и ему снился кошмар. Роман украдкой взглянул в угол c иконами. Все как положено, огонек лампадки ярко освещает руку святого с черно-лиловым перстнем. Запаха серы в спальне не ощущалось. Роман окончательно пришел в себя и с недоумением воззрился на монаха. Тому было не до разговоров.
— Собирайся и идем за мной. С Божьей помощью я выведу тебя отсюда. На, надень эту рясу. Надеюсь, ты еще успеешь уйти.
— Но что случилось?
— Убит Архипастырь. Я знаю, чьих это рук дело. Но свалят на неизвестного чужака. Если тебе дорога жизнь, беги и постарайся изменить внешность. Пока о случившемся никто не знает. Но все обнаружится с минуты на минуту.
— Подожди, а как же кардиналы, которые ночевали с ним в одной комнате?
— Все мертвы. Отравленное масло в лампаде, но объявят, что колдовство. Бросятся ловить ведьм, и первой ведьмой станешь ты. Уходи! Немедленно!
Феликс схватился здоровой рукой за горло, глухо вскрикнул и, корчась, упал на ковер. Роман склонился над умирающим. Тот изо всех сил пытался преодолеть судороги и что-то сказать. Наконец ему это удалось: «Кольцо… Кольцо Эрасти… Унеси его… Оно не должно достаться…»
