– Вам просто не повезло, – продолжал
я. – Митяев решил поймать крысу, нашел меня, а я случайно взял сотовый
Капустиной, услышал не предназначенный для чужих ушей разговор и стал
свидетелем передачи гонорара.
– Это не она ходила в кафе, – прошептала
Леся, – похожая тетка была… вернее, загримировался кто-то под Натку!
Я постарался сохранить невозмутимое выражение
лица. В «Часе пик» работают талантливые актрисы, правда, Олеся заслужила лишь
троечку, а вот Наташа и Светик просто молодцы. Обе, практически загнанные в
угол, с самым невинными лицами отрицали очевидное и почти ввели меня в
заблуждение. Внезапно я начал злиться на Лесю и решил побыстрей покончить с
разговором.
– Когда Капустину позвали в кабинет, ты и
впрямь подслушивала под дверью, живо сообразила, как действовать, и принесла не
ту видеокассету.
– Ты о чем? – прошептала Леся.
– Ты ведь знаешь о системе наблюдения, так?
– Ну да!
– И Наташе сообщила о ней!
После секундного колебания Леся кивнула.
– Ничего плохого я не совершила, мы… э… ну…
– Подруги!
– Нет! Просто… я… помогла… а…
– Из добрых побуждений.
– Верно! – с огромным облегчением
подтвердила секретарша.
Я не выдержал и рассмеялся.
– Хватит, милая. Ты принесла запись за другой
день. Наташа, очевидно, не первый раз затаскивала Федора в сортир, а он, дурак
в прямом смысле этого слова, плохо соображает и не помнит, чего, когда и с кем
было. Да и Капустина очень хитро с ним разговаривала, сказала: «Давай
признаемся, мы же ходим в туалет?» – «Да», – ответил глуповатый парень.
Наташа во время разговора ни разу не уточнила время, не сказала слово
«сегодня», а тут ты с записью, и все попались на крючок. Но ты допустила
ошибку.
– Какую? – пролепетала секретарь.
– В день, когда мы с Митяевым допрашивали
Капустину, последняя была одета в джинсы, а на пленке девушка задирала
юбку, – выложил я козырную карту.
Олеся ойкнула и прижала руки ко рту.
– Сергей не заметил нестыковки, да и я не
сразу сообразил, и теперь у тебя есть шанс выйти сухой из воды, – пообещал
я. – Капустина мертва, она никому ничего не расскажет, ты уволишься с
работы и сохранишь тем самым физическое здоровье. Правда, я не уверен, что
Митяев, узнав истину и подсчитав понесенные из-за вас убытки, спокойно тебя
отпустит. Удирать тебе надо прямо сейчас или завтра. Я промолчу, ничего не
сообщу главному редактору в течение трех дней, если, конечно, ты дашь мне
координаты Светика.
Леся вскочила и приказала:
– Посиди тут!
– Сумку оставь, – велел я, наученный
общением со Светиком.
– Я в кадры, – нервно воскликнула
секретарша, – скоро вернусь.
Но мне пришлось ждать более сорока минут, пока
Леся вернулась и, протянув мне папку, забубнила:
– Глупости вы наболтали ужасные, а это все про
Светика. Знаете, почему я помочь вам решила?
– Очевидно, я понравился тебе.
– Именно так, – с вызовом воскликнула
Олеся.
Держа под мышкой папку, я зашел в буфет и взял
большую чашку кофе. Сегодня слишком солнечная для весенней Москвы погода
испортилась. Дождя пока не было, но небо хмурилось тучами, и моя голова
немедленно среагировала на изменившееся атмосферное давление – в висках
заработали острые молоточки. Не торопясь я выпил слишком сладкий кофе, потом,
подумав, взял еще чашечку и булку. Выпечка оказалась неожиданно свежей,
наверное, мужику неудобно признаваться в подобных пристрастиях, но я люблю
плюшки с джемом или изюмом.
– Вот ты где, – прозвучал запыхавшийся
голосок.
Я поднял голову. Мне кокетливо улыбалась Леся.
– Письмо забыл, – сказала она, –
вот, держи.
Я машинально взял поданный листок и развернул
его. «Плиз, помоги мне, надо поговорить, не здесь, срочно, вечером. Меня хотят
убить», – прочел я.
Я поднял глаза на Лесю, секретарша быстро
поднесла палец к губам и тихо предложила:
– Давай сходим поужинать? Сегодня, в семь!
– Хорошо, – согласился я, – где?
– В «Каторге», – быстро ответила Леся и,
не дав мне возможности отреагировать, убежала.
Я еще раз прочитал записку, ощутил неприятное
беспокойство, спустился во двор, сел в машину и раскрыл папку. Нашел там копию
листка по учету кадров, содержавшего самые традиционные сведения. Рогожина
Светлана Иосифовна, проживает на улице Олеко Дундича. Мать – Анна Валерьевна,
отец Иосиф Петрович. Оба родителя скончались. Образование – высшее, институт
экономического менджемента.
На первый взгляд ничего особенного, одинокая
молодая москвичка, которая пытается выплыть из моря беззвестности и житейских
бед.
Я завел «Бентли» и поехал в сторону Кунцева.
Светик жила в обычной пятиэтажке; во дворе,
радуясь хоть и не солнечной, но теплой погоде, играли дети. Я нашел нужный
подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Без всяких вопросов она
распахнулась, на пороге стоял парень в спортивном костюме.
– Вам кого? – вполне вежливо спросил он.
Юноша не был пьян, я обрадовался и ответил:
– Позовите, пожалуйста, Светлану.
– Здесь такая не живет, – прозвучало в
ответ.
– Мне нужна Рогожина Светлана Иосифовна.
– Такой здесь нет. Я Крюков Олег, –
представился парень.
– А кем вам приходится Светлана?
– Впервые слышу о такой женщине, – без
всяких признаков агрессии ответил Олег.
– Вот странность, – воскликнул я, –
мне назвали этот адрес.
– Наверное, ошиблись.
– Простите, пожалуйста.
– Ничего.
– А вы давно здесь живете?
– Третий год.
– Извините за бесцеремонный вопрос, каким
образом вы получили квартиру?
Олег засмеялся:
– Просто мне повезло. Моя мама в больнице
работала, и ей одна одинокая женщина за уход эту жилплощадь оставила.
– А как звали щедрую больную?
Юноша пожал плечами.
– Забыл. Давно же дело было, целых три года
прошло.
Я кивнул, когда тебе двадцать лет, тридцать
шесть месяцев кажутся вечностью.
– Можно поговорить с вашей матушкой?
