Говори Катершванц по-бергерски, он бы уложился в четыре слова. Другое дело, что каждое состояло бы из шестнадцати талигойских. Когда-то Жермон Ариго едва не упал в обморок, услышав в ответ на свое приветствие словечко длиной в Рассанну, теперь привык.
– Йоган и Норберт были со мной в Лаик, – сообщил Арно Сэ, когда они отъехали. – Мой генерал, дриксы не должны взять Хексберг!
– Значит, не возьмут, – отрезал Жермон. – Хексберг никто еще не брал, на то он и Хексберг.
Агмарен тоже никто не брал, но все когда-то бывает впервые. Взяли же Барсовы Врата, а Олларии не повезло дважды, правда, первый раз она была Кабитэлой.
– Мой генерал, – Арно доказал, что умеет молчать и держать субординацию, и теперь был не прочь поговорить, – вы не думаете, что Дриксен или Гаунау усилят натиск на перевалы?
Иными словами, не прорвутся ли «гуси» в Ноймаринен, раз оттуда ушли войска. Его отец так бы и спросил, но нынешний Арно не только Савиньяк, но и Рафиано. Сразу и дипломат, и военный... Такой и с закатной тварью справится. Не клинком, так языком!
Жермон поймал выжидающий, серьезный взгляд. Виконт Сэ хотел знать все и наверняка. Граф Ариго тоже бы не отказался, но ясновидящие водятся только в сказках.
– Ноймаринен, Агмарен и Бергмарк держатся много лет. – Это очевидно, но иногда об очевидном следует напоминать и другим и себе. – Правда, принц Фридрих не прочь покрыть себя славой, но зима защитит перевалы лучше любой армии, а к весне Альберт наберет несколько новых полков, да и бергеры поднимут тысяч десять-пятнадцать. Торка отобьется, это в Придде может по-всякому повернуться.
– Да, – кивнул Арно, – раньше у фок Варзов было не тридцать четыре тысячи, а все пятьдесят.
Внук Рафиано не сказал, что мысль усилить Надор и экспедиционную армию за счет Западной оказалась не лучшей, вопрос был написан у теньента на носу, и Жермон ответил:
– Это казалось разумным. Твоим братьям нужны были обстрелянные полки, а не набранный в окрестностях Олларии сброд. Талигу повезло, что Лионель успел разбить Кадану и перекрыть восточные проходы из Гаунау. Другое дело, что резервы из Олларии нам больше не светят, но Двадцатилетняя война началась еще хуже.
– На границах хуже, – тряхнул головой родич и тезка Арно Каделского, – но не в столице.
– В Олларии тоже бывало по-разному, – усмехнулся Жермон. – Алонсо королевского братца не просто так расстрелял, но ты прав, Излом нам еще тот достался. Ничего, выпутаемся.
– Конечно! – расцвел виконт Сэ. Он был умницей, потомком маршалов и экстерриоров, но ему не было и двадцати.
2
На Гербовой башне реял регентский штандарт, а рядом торчал пустой флагшток, знаменуя отсутствие хозяина. Когда Вольфганг фок Варзов был в Вальдзее последний раз? Скорее всего, весной, в годовщину смерти жены. Принес в склеп незабудки и кленовые ветви, подождал, пока сгорят четыре свечи, и вернулся к армии. Другой семьи у маршала не осталось, да она ему и не нужна.
– Вас ждут. – Бравый – еще бы, Рудольф других не держал – капрал принял лошадей. Сэ откозырял Жермону и смешался с молодыми офицерами. К ногам графа Ариго упал бурый дубовый лист: Вальдзее славилась дубравами, это в Гайярэ росли каштаны.
– Мой генерал, сюда. – Дежурный порученец, задыхаясь от чувства долга, провел генерала в кабинет фок Варзов. Жермон мог ходить по резиденции фок Варзов с закрытыми глазами, но зачем огорчать мальчишку?
Знакомая дверь с взметнувшейся на гребне волны касаткой, мягкий свет камина, запах яблок. В Вальдзее всегда пахнет яблоками, даже зимой.
– Заходи. – Рудольф Ноймаринен в черно-белом мундире стоял у окна, за столом сидели еще двое. С графом Гогенлоэ-цур-Адлербергом Жермон был знаком, второй, темноглазый толстяк в годах, слишком походил на Арлетту Савиньяк, чтобы быть кем-нибудь, кроме ее брата-экстерриора.
– Садись, – регент махнул рукой и пошел от окна к камину. – Гектор, это генерал Ариго. Жермон, перед тобой экстерриор Рафиано. Он, впрочем, настаивает на слове «бывший», но мы с ним не согласны.
Жермон пожал плечами – дескать, регенту видней, и сел напротив Гогенлоэ. Герцог дошел до камина, обернулся, усталый взгляд не предвещал ничего хорошего, но кому?
– Альмейда возвращается! – сообщил регент рогатому подсвечнику. – И Вейзель с ним. Алва завернул эскадру и отослал Курта к нам.
– Ворон прав, – с чувством произнес бывший геренций. – Хоть что-то хорошее.
«Что-то» – мягко сказано. «Гуси» полагают Хексберг не то чтобы беззащитным, но уязвимым. То, что Талиг может не только кусаться на юге, но и брыкаться на севере, их не обрадует. Закатные твари, если б не заваруха в Олларии, кесарии пришлось бы весело, но Рудольф начинает с приятного, только когда дело плохо.
– Ну вот, – раздвинул губы регент, – я вас и порадовал, а теперь к делу. Да будет вам известно, что Бруно вышел к границе и армия у него хорошая. Я бы даже сказал, слишком.
К тем тридцати тысячам, что у него были, добавлено шесть кавалерийских полков и не менее пяти вновь набранных полков пехоты. Набирали их из приддских и марагонских ветеранов, по сути – просто собрали тех, кого распустили после гельбского провала, и, говорят, набирают еще. Вдвое увеличили артиллерию. Когда фельдмаршал перейдет границу, у него будет не меньше пятидесяти тысяч.
– Простите мне мою неосведомленность, – шевельнул холеными пальцами Рафиано, – но какими силами располагаете вы?
– Мы, – поправил Гогенлоэ. – Надеюсь, вы не собираетесь вернуться на родину и вспомнить, что Рафиано когда-то было суверенным герцогством?
– Я этого не забывал, – улыбнулся экстерриор. – Кстати, вы не знаете притчу о некоей девице, которая предпочла вручить свою невинность и сундуки соседу с большим мечом, полагая, что в противном случае у нее не останется ни сундуков, ни невинности?
– Девица была мудра, – заметил регент, – обменять свою слабость на чужой меч не каждый может. Что до мечей, то в Гельбе тридцать тысяч, а обороняться легче, чем наступать, благо Придда изобилует водными преградами и крепостицами.
– Вы упомянули Альмейду, но не маркграфа, – заметил Рафиано сварливым голосом, – значит, пятьдесят тысяч «гусей» в Придде – еще не все.
– Вы правы, – регент взял кочергу и пошевелил угли, – я буду не я, если «гуси» забудут про перевалы, так что бергерам дело найдется. Тем не менее Вольфганг отдал нам агмаренских стрелков, а старик Катершванц пожертвовал Талигу половину своих родственников.
Пятьдесят тысяч против тридцати в обороне под зиму, не так уж и страшно. Если только за спиной все в порядке.
– Как обстоят дела с припасами, – полюбопытствовал экстерриор, – и с дорогами? Рафиано готово кое-чем поделиться, но это кое-что должно достаться фок Варзов, а не мятежникам.
– Альмейда займется морем, – Рудольф с видимым трудом разогнулся. – Дорога на Кэналлоа тоже свободна, но мы не должны тянуть соки из юга.
