– Смотри-ка, – присвистнул Аларкон, – у них Вернер, оказывается, в арьергарде болтался.
– Именно что болтался, – сбросивший лет пятнадцать альмиранте подбросил и поймал пистолет. – Колонну ведет Бюнц, а Вернер при сем присутствует. Кальдмеер есть Кальдмеер. Другой бы на его месте избавился от этого подарочка при помощи Ротгера...
– Олаф слишком серьезно относится к присяге, – сморщил нос Аларкон, – а Вернер спит и видит обзавестись брейд-вымпелом, но с такими адмиралами море станет лужей.
– Разум подсказывает отпустить господина Вернера к кесарю, – протянул Альмейда, – а господина Кальдмеера – к Создателю.
Брови первого адмирала Талига сошлись в черную черту, покалеченная рука привычно легла на эфес. Ветер теперь дул с юго-запада, завывал в такелаже, гнал дым в сторону дриксов.
Корабли Берлинги дохнули дымом, свист швана и морской гул растворились в орудийном реве. Бой шел совсем рядом, еще несколько минут, и «Франциск» получит первую цель, в свою очередь став мишенью для «Птички». Луиджи поискал глазами пресловутого Вернера. На шестом от головы светло-коричневом трехпалубнике трепыхался вице-адмиральский флаг.
– Капитан Джильди! – правый рукав и щека Альмейды были мокрыми. – Вам придется нас покинуть.
– Адмирал, – подался вперед фельпец, – мы готовы.
– Отправляйтесь к Салине, – красная четырехпалая рука смахнула с лица прозрачные капли, – передайте ему, что караван ждет. Пускай подрежет курс авангарда, поставит головных в два огня и собьет в кучу. После этого может возвращаться к торговцам. Если какой-нибудь «гусак» вздумает отправиться в хлев, не трогать.
– Я правильно понял? – на всякий случай переспросил Луиджи. – Если дриксы решат уйти...
– Не дриксы, – уточнил Аларкон, – а Вернер Бермессер. Он мечтает об адмиральской перевязи, а не о Рассветных Садах, остальные будут защищать караван до конца.
– Живой Бермессер полезнее мертвого, – ухмыльнулся Альмейда, – особенно если он таки наследует Кальдмееру. Пускай проваливает...
Глава 8
Хексбергский залив
399 года К.С. 15-й день Осенних Молний
1
Свистнуло, и тотчас сверху обрушилась издыхающая змея, хлестанула по доскам, сползла за борт. Над головой что-то затрепыхалось. Зепп глянул вверх – прямо над ним извивался какой-то огрызок.
– Боцман, – велел фок Шнееталь в рупор, – заменить фал.
Белый платок в руках адмирала метнулся испуганным голубем, громко и требовательно закричал горн. Флагман содрогнулся и зарычал; шканцы, мачты, противник, вселенная исчезли в кисло пахнущем дыму.
– Отлично, – прокричал в свой рупор фок Шнееталь. – Молодцы!
Справа и сзади рявкнуло, смерть пронеслась над головой, никого не задев, только за кормой взметнулся к небу белый фонтан. В редеющем дыму заметалась орудийная прислуга, впереди в белых клубах рисовались круто поднятый бушприт и призрачные паруса. Ветер бросил в лицо чужой дым, под ногами загрохотало – артиллеристы двигали пушки.
Фрошер вновь дохнул дымом, раздался и стих уже знакомый вой, на сетку рухнуло с десяток обломков, бежавший по шканцам матрос остановился и затряс головой. Серая роба стремительно набухала алым. Боцман ухватил раненого за плечо, куда-то поволок.
Вновь мелькнул белый платок, «Ноордкроне» дала полный бортовой в ползущего мимо врага.
– Заряжай, – проорали на баке. Он бы тоже мог стоять у пушек, торопить канониров, ждать сигнала. Мог, но тогда бы рядом с Ледяным Олафом стоял Руппи... Создатель, где он?! Друга отправили в арьергард, оказалось, навстречу беде. Только бы Бюнц успел их завернуть!
Над головой хлопнул и заполоскался грот, сбесившийся ветер наподдал в правый борт, «Ноордкроне» накренилась, нос предательски развернулся, разрывая линию.
– Ветер крепчает и заходит, – выкрикнул Шнееталь. Кэцхен!
– Вижу.
Свист боцманской дудки слился с визгом вцепившейся в корабль кэцхен. Это был не первый шквал в жизни Зеппа, но впервые пришлось встречать его на юте. Что-то прокричал Шнееталь, голос капитана утонул в шуме и треске. Огромный линеал наподдал кормой, словно взбрыкнувшая лошадь, Йозева бросило вперед; чтобы удержаться на ногах, лейтенант, вытянув руки, побежал по мокрым, скользким доскам. «Ноордкроне» вильнула и накренилась, Йозева повело вбок и швырнуло прямо на грудь адмиралу.
Ледяной покачнулся, но устоял, умудрившись удержать навалившегося на него лейтенанта. На корму налетела «бродячая волна», разлетелась вдребезги, окатила ледяным дождем.
– Спокойно, – велел Кальдмеер, отстраняя от себя Зеппа, – это просто кэцхен.
2
После «Франциска» «Акула» казалась маленькой и хрупкой, волны, с палубы линеала выглядевшие не столь уж и высокими, превратились в обсидиановые холмы. Галера то взмывала вверх, то катилась по иссиня-черному склону вниз. Джильди глянул за борт: ледяная вода была там, где ей и положено, это он слишком долго глазел с чужого юта.
Нос «Акулы» взгромоздился на очередную волну, на мгновенье замер и ринулся вниз. Луиджи поправил шляпу и вновь поднял трубу. Впереди виднелись замыкающие корабли кордебаталии. Берто наверняка бы назвал их по именам, но Луиджи в Штернштайнен был всего лишь гостем.
Фельпец проводил глазами очередной линеал. На кормовой доске сплетали руки крылатые создания, босые ноги касались то ли гребней волн, то ли языков пламени. Корабль танцевал с морем и ветром, и вместе с ним неслись в причудливой пляске полулюди-полуптицы...
– По носу – «Марикьяра»! – прокричал Варотти, для вящей убедительности тыкая пальцем в брейд-вымпел.
– Поднять сигнал, – крикнул Луиджи, – «Приказ флагмана».
– Шлюпку? – подался вперед Варотти.
Луиджи глянул на водяные горбы и покачал головой:
– Сойдемся борт к борту.
«Марикьяра» уже готовилась принимать гостей, на салингах трепыхалось: «Ясно вижу», «Заходи с подветренной стороны».
Линеал с крылатыми существами уже прошел, уступив место замыкавшему кордебаталию «Алонсо». Теперь нужно прорезать строй за кормой «Марикьяры» и оказаться у нее с подветренной стороны. Для начала прикинем, сколько пройдет флагман арьергарда, пока «Акула» развернется... Ветер больше не бесится, и на том спасибо.
– Руль право. Теперь прямо руль! Так... А теперь вперед.
Загребные налегли на весла, галера бросилась между линеалами.
– Еще раз право руль! Прямо руль! Подходим!
С «Марикьяры» уже спустили люльку, это было куда лучше штормтрапа. Луиджи бросил Марио шпагу и шляпу, изловчился, прыгнул, и наверху налегли на тали.
Над бортом нависла ухмыляющаяся физиономия. Луиджи не выдержал, улыбнулся в ответ и ловко соскочил на палубу.
– Теньент Рамирес, – представился хозяин. – «Марикьяра» приветствует гостя.
