3
Странно, но Робер совсем не чувствовал усталости, словно не было бессонной ночи, начавшейся в торквинианском кубле и закончившейся на улице Милосердного Аврелия. Спать не хотелось, хотелось вскочить на коня и помчаться галопом вслед за солнцем. Заботы и тревоги куда-то делись, Эпинэ позабыл и о проклятых тайнах, и о своей собственной весьма незавидной участи; талигоец не сомневался, что все образуется и в конце концов все будут счастливы и он тоже. Единственное, о чем жалел Иноходец, это о том, что природа напрочь лишила его слуха, а ему так хотелось петь.
С трудом сдерживаясь, чтобы не заорать во всю глотку кагетскую песенку об улыбающейся солнцу фиалке, Робер Эпинэ вышел на площадь Единорога, откуда до дома Матильды было рукой подать. Расставаться с летним солнцем и синим небом не хотелось, но Эпинэ вспомнил о голодающем Клементе и ускорил шаг, однако первым Робера встретил не Его Крысейшество, а сюзерен.
– Наконец-то! – На лице Альдо читалось неописуемое облегчение. – Где тебя всю ночь носило?
– Разумеется, с дамами. – Что с ним такое? Нашел приглашение магнуса, не иначе. Неужели он эту дрянь бросил на виду?
– Нашел время, – сюзерен не принял предложенного тона, – тут такое творится! Думал, с ума сойду, пока тебя дожидался. Сам понимаешь, к Матильде с этим не сунешься…
– Да что случилось-то? – Альдо и раньше умудрялся рассказывать все, кроме самого главного, видимо полагая, что маршал должен читать мысли своего короля.
– Идем, – принц потянул друга за рукав, – короче, вляпались мы по самую шею. Что делать – ума не приложу. Понимаешь, она сама так решила…
Итак, у нас неприятности по женской части. Неужели чернокудрая вдовица оказалась не столь разумной и готова осчастливить мир новым Раканом?
– Все дети рождены по воле и с ведома даровавших жизнь, важны лишь кровь и первородство, – пробормотал Иноходец, вызвав у Альдо изрядную оторопь.
– Ты пил? – с надеждой спросил принц.
– И пил тоже, – Робер стукнул друга по плечу, – не обращай внимания. Опять с женщинами намудрил?
– Говорю тебе, она сама, – огрызнулся сюзерен, – к твоему сведению, я ее пальцем не тронул, хотя она и рада бы. Целовал, было дело, и все, да я рассказывал… А теперь у нее одни умерли, другие свихнулись, а третьи куда-то провалились.
– Нет, – потряс головой Робер, – это не я пил, а ты. О ком речь-то?
– Да о гоганни этой, о Мэллит! Прибежала сюда, к нам, хорошо, хватило ума меня на улице ждать. Матильде, конечно, цены нет, но гоганни она не вынесет, и потом пришлось бы признаться, что мы с рыжими знаемся…
Альдо нес еще что-то, но Робер не слышал. Мэллит здесь?!
– О Матильде потом, – Иноходец так сжал плечо сюзерена, что Альдо поморщился, – что с Мэллит?
– У нас она хочет остаться, – выпалил Альдо, – понял? Да за нее с нас пять шкур сдерут – Енниоль с «истинниками» по две и одну – Матильда.
– Где она?
– В «Стриже». Тебя ждет!
– Как в «Стриже»? Зачем?! Почему?!
– Так она опять франимцем вырядилась, а в «Стриже» ее уже знают. Я велел сказать хозяину, что ты сейчас придешь. Ты же комнаты за собой держишь…
Комнаты он и впрямь держал. Так, на всякий случай.
– Ты уж извини, – Альдо покаянно вздохнул, – конечно, надо ее к своим отправить, но у меня рука не поднимается. И потом Мэллит говорит, что мы с ней связаны, а кинжал пропал, и теперь…
– Потом расскажешь. – Закатные твари! Этот осел додумался спрятать ее в гостинице, хотя… Хотя, пожалуй, ничего умнее не придумаешь.
– Слушай, Робер… Сходи один, а? Меня Матильда ждет, сегодня Хогберд притащится. И вообще она тебя скорее послушает.
– Хорошо. – Альдо – бесчувственный болван, а сам он кто? Сам он скотина и подонок, потому что до смерти рад, что друг и сюзерен будет любоваться на Хогберда. Закатные твари, как он смеет радоваться, когда у девочки беда, и, судя по всему, страшная…
Глава 6
Оллария
«Le Valety des Epees» & «La Dame des Coupes»
1
Вальтер Придд, его тощая супруга, братья и наследники, Ариго и их венценосная сестра, Феншо, Карлионы, Рокслеи, Килеан-ур-Ломбах и, разумеется, добрый старый кансилльер… Старик Эпинэ скоро освободит Талиг от своего присутствия без посторонней помощи, а его наследник в Агарисе. Вместе с Раканом и пегим Хогбердом. Эти подождут, сначала приведем в порядок собственный дом… Жаль, в Эпинэ, Придде и Надоре нет озер, которые можно взорвать, эти провинции так и остались осиными гнездами. До конца верить стоит только кэналлийцам, бергерам и варастийцам, остальных нужно держать на цепи и время от времени пороть.
Его Высокопреосвященство внимательно перечитал список и дописал несколько фамилий. Кракл – полное ничтожество, к тому же женатое вторым браком на «навознице», но по матери он – Придд, а чем меньше в мире спрутов, тем лучше. Лоу и Гайары связаны с бывшими сюзеренами, верность проигравшим украшает, но не способствует долгой жизни. Лараки кажутся безобидными, но Ричарду Окделлу лучше обойтись без родственников, и в первую очередь без матушки. Сильвестр вообще бы предпочел, чтобы ни в Талиге, ни за его пределами не осталось ни Эпинэ, ни Приддов, ни Окделлов, но раз за мальчишкой охотятся, он должен жить. По крайней мере, пока не прояснится, кому и чем мешает сын Эгмонта. Его Высокопреосвященство пододвинул другой лист, обмакнул перо в чернильницу и с нарочитым тщанием вывел слово «Навозники».
Первыми в новом реестре шли Манрики, Колиньяры и их многочисленные родичи и подхалимы вроде Залей, которым Сильвестр не доверил бы даже прошлогодний снег. Геренция нужно держать в узде, но этот достаточно осторожен, чтобы влезть в какую-нибудь интригу, зато зануда Блокхэд спит и видит себя кансилльером, хоть при Создателе, хоть при Леворуком, а это вредно. Пока «навозники» нужны, но когда Люди Чести отправятся к святому Алану, Манрик и Колиньяр захотят прыгнуть выше головы, а значит, придется их этой возможности лишить, ибо, если у человека нет головы, прыгать он не станет.
Сильвестр положил оба списка рядом и улыбнулся. Хороший садовник должен уделять внимание всем вредителям, прыгают ли они, ползают или летают. Неважно, кто был чьим предком, важно, кто обгрызает кору Талига, а кто – собирает мед. Последние тоже удостоились списка, но он вышел коротким. Алва, Савиньяки, Салина, адмирал Альмейда, фок Варзов, Габриэль Дорак, экстерриор Рафиано, маркграф Бергер… Этим жить, править и воевать, когда Его Высокопреосвященство отправится в Закат, пропустив вперед себя тех, кому хочется побольше отхватить от талигойского пирога. И еще нужен кардинал… Зря он позволил Герману ковыряться в старье, и зря он сломал Бонифация. Глупо все время думать о смерти, но не думать о ней вовсе – преступление. По крайней мере, со стороны кардиналов.
Сильвестр еще раз пробежал глазами три исписанных листка, разорвал на множество кусочков, бросил на медный поднос и поджег. Жаль, маги-теоретики так и не нашли способа убивать на расстоянии, хотя нет-нет да и становится известно о том, как на кого-то напускали порчу. Напускали, напускали и попались…
