– Мне было надо, чтобы он Ване в карман
евро сунул, – занудил Лева, – фальшивые! Откуда у простого человека с
теликом валюта? Наш на бутылку отсыплет, а негры – они такие, евро
расшвыривают! Я все классно придумал! Ванька получает купюры, мы их делим и
вместе в магазин, там он…
– Моментально попадает под арест, потому
что ты просто отпечатал «деньги» на принтере, – заорал Макс, – идиот!
Да еще нарисовал тысячеевровую купюру! Таких в природе нет!
– Я не дурак, – обиделся Лева, –
все по-другому планировалось! Я договорился с продавщицей, с Верой, она ремнями
торгует. Мне очень ремень купить хотелось, а он, зараза, тридцать тысяч
рубликов стоит, и еще перчатки. Вот мы и ударили с девчонкой по рукам. Она
делает вид, что принимает деньги и отдает нам ремешки. Я же ей потом настоящие
бабки возвращаю!
– Умереть – не встать! Где бы ты их
взял? – простонал Макс.
– Так Пусик же рядом прятался, –
потер руки внучок, – уговор у нас был! Какую сумму Ванька «потратит»,
такую Пусик мне отдает! Классно?
Я машинально кивнул.
– Только все через жопу пошло, –
пригорюнился Лева, – сначала студент хренов невесть зачем адрес сказал! Мы
ж договорились: он сам с сумкой наверх уезжает! Ваня в подъезде деньги получает
и ко мне! А дурак перепутал, ушел. Ванька наверх попер! Но сбежал! А потом у
меня в магазине живот скрутило, да так, что не утерпеть! Я ж ему велел: «Никуда
не уходи», а он… Сам виноват! Это из-за Вани дрянь приключилась! Остался б на
месте, Верка бы потом…
– Обалдеть! – почти с восхищением констатировал
Макс. – Каким образом ты уломал девушку на продажу дорогостоящего товара
за фантики? Ну почему она согласилась на эту идиотскую затею?
– Секрет, – потупился Лева.
– И зачем тебе понадобился дурацкий
спектакль с негром, – заорал я, – не мог прямо про евро сказать?
– Ща, – надулся Лева, – так бы
ты и согласился помочь! Все из-за того, что у Ивана Павловича плохой характер!
Принципиальный он слишком! А тут евро за работу… Красиво… Интеллигентно…
правдиво… негр и деньги… суперски!!! А он ушел в другой отдел и его послали в
обменник.
У меня внезапно закончились слова.
– Это просто бред, – очумело сказал
Слава, – никто не поверит! Представляю морду нашего подполковника, если я
заявлюсь с рассказом про пари!
– Погодите! – ожил Пусик. –
Получается, он меня хотел обмануть? Пожелал выиграть спор нечестным путем!
Договорился с торгашкой. И от жадности большие купюры нарисовал!
– Он мог, между прочим, и по десять тысяч
евро изобразить, – заржал Слава, – еще поскромничал!
– Не, – живо ответил Лева, –
тут бы Ванька точно не поверил! Он когда тыщи увидел, и то чуть сознания не
лишился! Я прям пожалел, что столько евриков смастерячил! Но ниче, в конце
концов прокатило! Жадность – великое дело! И я не обманщик. Продавщица про пари
не знала! Ваню я не предупреждал, дело с ремнем уже другое!
– Сейчас ему в зубы дам! – визгливо
запищал Пусик.
Лева отработанным движением бросился под стол
к Славе, Макс схватил трясущегося от негодования старичка и прижал к себе.
Домой к Норе мы ввалились очень поздно, я
впихнул Леву в комнату для гостей и шепотом сказал:
– Понимаешь, из какой беды вытащил тебя
Макс?
Лева молча сел на диван.
– Подделка казначейских билетов карается
по закону, – не успокаивался я, – ты мог получить немалый срок!
– Но ведь обошлось, – весело
улыбнулся внучок.
– Исключительно потому, что Макс
неожиданно появился в кабинете!
– Не, это я его вызвал, – объяснил
Лева.
Я на секунду замер и запоздало удивился.
Действительно, а что привело Воронова в отделение?
– Это я тебя спас, – гордо продолжал
Лева, – вернулся из тубзика, бросился искать тебя и сообразил: ты попер в
обменный пункт. Дальше просто! Позвонил Максу и закричал: «Скорей приезжай в
отделение, Ивана Павловича с фальшивыми евриками взяли, дело шьют».
– Кто тебе дал номер Воронова?
– Он в книжке записан, – усмехнулся
Лева, – она на кухне лежит. Ты, Ваня, странный, тугодумистый. А я живо
кумекаю, поэтому и выручил тебя из беды.
В моей голове будто лопнул мешок с теплой
водой, жидкость потекла по позвоночнику, лопатки вспыхнули огнем, щеки
заполыхали, а руки, наоборот, похолодели и затряслись в ознобе.
– Эй, эй, ты чего? – забеспокоился
Лева, забиваясь в угол дивана.
– Сидишь здесь и не высовываешься, –
прошипел я, – завтра я все докладываю Норе, и мы отправляем тебя в Горск.
– Не надо, – жалобно протянул
Лева, – мне лучше в Москве.
– Зато всем остальным хуже, –
гаркнул я и пошел к двери.
– Это все ты виноват! – донеслось с
дивана.
Я обернулся.
– Что?
Лева схватил подушку, быстро прикрыл ею голову
и занудил:
– Ты мог не соглашаться на встречу с
негром! Но ты пошел! И евро взял! И потратить согласился! А теперь один Левочка
во всем виноват, так не честно!
Я замер: в словах противного внучка имелось
зерно правды. Мне следовало сразу отринуть предложение парня, но я как
зачарованный попал в умело расставленную западню!
– Вань, – жалобно простонал
Лева, – давай ничего не скажем Норе, понимаешь, очень давно моя бабка твою
хозяйку из беды выручила. В чем там дело было, не знаю, только Элеонора теперь
любую Варварину прихоть выполняет, а бабуська просила за мной приглядеть. Не
выгонит она меня в Горск! Ни за какие мои ошибки! Хочешь, поспорим? На тот
ремень, который мне не достался? Давай такое пари заключим: если Элеонора меня
в поезд не посадит – ты мне пояс купишь! По рукам?
– Нет, Лев, – сурово ответил
я, – никаких пари с тобой я заключать не собираюсь! Впрочем, и Нору
тревожить не стану! Хозяйка – человек обязательный, она не нарушит слово,
данное госпоже Гладилиной, оставит при себе ее внука-балбеса, но начнет
переживать, расстраиваться, наймет тебе няню. Слушай меня внимательно, ты
живешь здесь! Под домашним арестом. Из квартиры не выходишь ни под каким
предлогом, если Нора удивится твоему поведению, ответишь: «Я простудился, вот и
не могу гулять».
– И че? Целый год в четырех стенах
тухнуть? – взвыл Лева.
