– Не рекомендовал бы вам приобретать еду
на улице, – покачал я головой.
– Вся жратва продается не в
квартире, – возразил Лев.
– Давайте отправимся домой, –
попросил я, – там нас ждет ужин, ничего особенного, но продукты свежие.
– А я хочу плюшку, – уперся
Лева, – двигаем к метро.
Парень резко повернулся и пошел в
противоположную от парковки сторону, мне ничего не оставалось, как следовать за
ним.
– Это вход? – спросил Лева,
показывая на большое здание.
– Да, – кивнул я, – а лоток с
горячими сосисками вон там. Мне не жаль взять для вас хот-дог, но обязан
предупредить, что начинка для кулебяки бывает несъедобна. Так как? Будете есть
на площади или поедем ужинать домой?
– Жрать расхотелось! – Гость
неожиданно пошел на попятную.
– Вот и отлично, – улыбнулся
я, – одобряю ваше решение. Да и Элеонора заждалась. Пошли.
– Ща, – закивал Лева, – эти
часы верные?
– Какие?
– Ну вон те, на столбе?
– Не поручусь, что они соответствуют
эталону времени, – вздохнул я.
– Не понял, – протянул Лева, –
узнай, скока натикало. Мой будильник вместе с сумкой сперли.
– Девятнадцать сорок две, – ответил
я, бросив взгляд на мобильный.
– Вау! Уже почти на пять минут
опаздывает!
– Вы кого-то ждете?
– Ага. Договорились о встрече у входа в
метро.
– С кем?
– Ну… так, – загадочно ответил
Лева, – надо постоять.
В восемь часов Лева поежился и чихнул.
– Похоже, приятель не придет, – я
попытался вразумить психа, – а вы простудитесь. Конечно, еще тепло, но уже
не лето, осень наступила.
– Козел, – выпалил Лева, –
козлина вонючая!
Я опешил.
– Вы это мне?
– Урод долбаный! – затопал ногами
Лева, потом вдруг схватил меня за руку: – Слушай, а тут одно метро?
Я указал рукой на противоположную сторону
площади.
– Нет, вон там еще один вход и, насколько
я знаю, в подземном переходе около универмага есть еще один.
– Стой тут, не двигайся! – взвыл
Лева.
Не успел я возразить, как он, поправив
спадающее одеяло, ринулся вперед и смешался с толпой. И тут ожил мобильный.
– Иван Павлович, ты где? – спросила
Элеонора.
– На вокзале, – обтекаемо ответил я.
– Поезд опаздывает?
– Нет, прибыл вовремя.
– Поторопись, в восемь тридцать придет
клиент, похоже, дело интересное, – проворковала хозяйка.
Я обрадовался, слава богу, черная полоса
заканчивается. Никогда не надо унывать, если жизнь макает тебя носом в лужу,
кошмар не бывает бесконечным. Либо неприятности закончатся, либо ты к ним
привыкнешь и начнешь находить их приятными. Если не можешь вылечить геморрой,
полюби его.
– Иван Павлович, очнись, – проорала
Нора из трубки, – вспомни, что в машине имеется педаль газа, и живо вези
сюда Леву.
– Видите ли, Нора…
– Только не жвачься!
– Возникли некие трудности. Лева… э… как
бы так помягче выразиться…
– Пьян?
– Нет-нет.
– Объелся драпчика?
– Чего, – изумился я, – кто
такой драпчик?
Элеонора хихикнула.
– Ваня, ты редкой неиспорченности
человек. Лев слопал таблетки радости? Напихался коксом? Наширялся герычем?
Короче, он под наркотиком?
– Что вы, нет, конечно.
– Тогда изволь объяснить, что у вас там
происходит?
– Он… э… э…
– Ваня! Короче!
– Идиот, – вырвалось у меня.
– Кто?
– Ваш Лева.
– Во-первых, он не мой, а Варькин и
Маринкин, – живо перебила Нора, – а во-вторых, чем ты мотивируешь
такое обвинение?
– Лев приехал, завернутый в одеяло, а на
ногах у него вьетнамки, – начал я описывать гостя, – багаж
отсутствует полностью. Правда, сей господин уверяет, будто вышел из вагона с
сумкой, которую утащил вокзальный воришка, но мне отчего-то кажется, поклажи не
было.
– Круто, – восхитилась Нора, –
хватай его в охапку и вези сюда!
– Возникли сложности, Лев убежал.
– Куда?
– За пирожками, – бормотнул я.
– Какими? – взвыла Элеонора.
– С мясом, – тихо ответил я, –
впрочем, он бурно признавался и в любви к выпечке с джемом, а еще намекал на
какую-то встречу, короче, я стою на площади и жду его.
– Вечно, Иван Павлович, с тобой ерунда
приключается, – резюмировала Нора, – решил встретить парня и того
сделать не сумел! Поторопись!
Из трубки полетели гудки, я сунул мобильный в
карман. И как следует отреагировать на последнее заявление хозяйки? Сказать: «Я
не сам решил встречать Леву, это вы отправили меня на вокзал»?
– Иван Павлович, – заорали от
подземного перехода, – вот козел! Козлина! Козлище!
Из людского потока выскочил Лева и, продолжая
на все лады склонять существительное, обозначающее парнокопытное, приблизился
ко мне.
– Вот москвичи! Сволочи! Мерзавцы! –
орал парень, путаясь в одеяле.
– Что плохого сделали вам жители
столицы? – попытался выяснить я.
– Суки!
– Вы не встретились с приятелем?
– Гондон.
– Значит, мы можем идти к машине?
– Падла.
– Пошли отсюда.
– Кретин.
Мне надоело слушать грубости.
– Лев, если не хотите ехать к Элеоноре,
то и не надо, но ругаться не следует, на вас уже вся площадь смотрит!
Он насупился, но замолчал. Не издавая ни
звука, он добрался до моей новой машины, плюхнулся на сиденье и горестно
сказал:
